Любимые - Виктория Хислоп

Впереди маячили острые пики гор и становились все ближе. Темис не поворачивала головы в сторону капитана, но знала, что кучерявый Макрис сидит напротив и наблюдает за ними. Время от времени она ловила на себе враждебный взгляд одной женщины.

Поездка показалась недолгой. Иногда грузовик останавливался, чтобы люди могли размяться и выпить кофе, сваренный на передвижной плитке. Это напоминало школьный поход или загородный отдых, вернулись воспоминания о давно ушедших радостях.

В одной деревне из каменного дома вышла женщина. Она приблизилась к Темис и надела ей на шею венок из свежих полевых цветов. Сладкий аромат наполнил воздух.

Наверное, настало Первое мая, подумала Темис. Но отмечали в этот день не только начало лета.

– Сегодня день борьбы за права трудящихся! – воскликнул капитан. – Будем танцевать!

Все взялись за руки и встали в круг. Впервые за долгие годы Темис забыла печаль, тяготившую ее. Казалось, энергия исходила от самой земли. Тревоги о Паносе, стыд за Маргариту и грусть из-за искалеченного Танасиса – все исчезло за считаные секунды. Она с детства не испытывала такого беззаботного удовольствия.

Вдруг мужчина, которого она не могла выбросить из головы, подошел и взял ее за руку. Скоро они будут дисциплинированно маршировать бок о бок, но сейчас их ноги двигались под мягкую и ровную мелодию, в ритме традиционного танца, знакомого всем. Это немного отвлекало от предстоящего боя.

«Такую гармонию я хочу вернуть нашей стране», – подумала Темис.

Аромат сладкого пирога, который им вынесла та же женщина, всех приободрил. Мед стекал с их пальцев, пока они жадно ели, собирая все крошки. Они еще никогда не пробовали такого вкусного глико.

Капитан припас бутылку водки ципуро и в сумерках пустил ее по кругу. Бойцы сделали по глотку, а потом, согретые танцами и алкоголем, забрались в грузовик. Темнело, температура падала, а грузовик полз дальше, в горы.

Темис сидела теперь в конце кузова, но снова ловила на себе взгляд той женщины. Она склонила голову, желая скрыться от враждебности. С другой стороны за ней наблюдал Макрис.

Чтобы отвлечься, Темис заговорила с сидевшей рядом Катериной. Час спустя девушка опустила голову на плечо подруги и погрузилась в глубокий сон.

Темис проснулась от скрипа ручного тормоза и внезапной тишины. Мотор заглох. Она села и протерла глаза.

Кузов уже открыли, и бойцы выпрыгивали наружу. Последний скинул их рюкзаки.

Местность была ей незнакома, но, когда показалось солнце, она прочла вывеску. Темис приободрилась, увидев знакомый алфавит. Они снова оказались в Греции, на родине, за которую учились сражаться.

Отряду объяснили план на следующие несколько дней. Их целью стало обеспечить себя запасами на недели вперед. Единственным источником являлись деревни, но не все жители охотно делились. Если они не отдавали достаточно продовольствия добровольно, их следовало «приободрить».

Темис знала, что так обозначали применение силы, но она следовала приказам. Она принесла присягу и руководствовалась принципами, которые теперь их объединяли.

Той ночью она лежала под звездами и вспоминала, как раньше ссорились и спорили ее родные. Ни один ужин не обходился без препирательств, и бабушка часто огорчалась. Темис поняла ценность прежней свободы, позволявшей всем придерживаться каких угодно взглядов.

Под тонким одеялом она ощущала каждый камень. За всю жизнь Темис ни одной ночи не проводила так неудобно. Но капитан постоянно твердил им, что дальше условия станут еще более суровыми.

– Пока мы еще на каникулах, а вот дальше… – сказал он. – Нужно будет приготовиться к бою. Вы узнаете, когда придет момент.

Следующие две ночи они шли, потом снова разбили лагерь. Наутро Темис получила первое задание: совершить набег на указанный пункт, захватить продовольствие и набрать в армию людей. С двумя другими бойцами они скрытно наведались в соседнюю деревню, прикидывая, сколько здесь жителей, какими запасами они располагают и есть ли у них оружие. Они доложили, что все мужчины ушли, остались мальчики не старше тринадцати лет.

Отряд проснулся до рассвета, чтобы окружить деревню. Когда раздались первые выстрелы, никто из внезапно разбуженных женщин и детей не понял, что происходит.

Следовало пройти как можно больше домов за кратчайшие сроки, нагнать страха, а затем по громкоговорителю приказать жителям сдаться добровольно (первая группа выступала в качестве заложников). Обычно обитатели деревни боялись за жизнь своих, и без мужчин эта тактика неизменно срабатывала.

У источника на главной площади столпились около полусотни женщин и детей, охваченных ужасом. Бойцы обступили их кольцом. Деревенских было больше, но на чьей стороне сила – это другой вопрос.

Капитан выбрал из толпы молодую женщину, взял за руку и увел, чтобы допросить.

Его манера поразила Темис. Если эта девушка предала его или страну, сказал капитан, он не пожалеет ее.

– Когда ушли из деревни мужчины? – спросил он. – И куда?

Девушка что-то пробормотала в ответ. Эта деревня поддерживала коммунистов, сказала она, но страх на ее лице выдавал правду.

– Твой язык говорит одно, а глаза другое, – проговорил капитан. – Ты лживая сука.

Мужчина, который напоминал Темис добродушного медведя, ударил девушку по лицу и рявкнул своему помощнику:

– Отведите старух в лес. Детей оставим здесь. Здоровые пойдут с нами. Пускай принесут все до последней крошки, прежде чем мы уйдем. Выдвигаемся до полудня.

Указания передали всем бойцам. Темис досталось конвоировать пять молодых женщин: они переходили из дома в дом и опустошали шкафы. Одна из них держала у груди малыша. Никто не разговаривал. Все это время Темис не выпускала из рук винтовку. При попытке к бегству пленного следовало застрелить, без исключений.

Бобы, хлеб, картофель, фрукты – продукты выкладывали на одеяла, расстеленные на деревенской площади. Вскоре на трех одеялах выросли горы еды. Также забрали большие кастрюли. Зачем продукты, если не в чем готовить?

Отдельной группе доверили искать оружие, и в некоторых домах нашли винтовки, спрятанные в подполе и даже в детской кроватке. Амуниции оказалось мало. Наверное, поэтому жители не могли защитить себя, когда прибыл отряд.

Все молчали. Нарушал тишину лишь плач ребенка, чей отчаянный крик действовал Темис на нервы.

– Идите и посидите с детьми… – сказала она.

– Спасибо, – с благодарностью ответила мать.

Она ушла прочь, к детям, стоявшим в тесном кружке под платаном. За ними следила Катерина. Дети, не пытаясь шалить, просто смотрели в пыльную землю.

Темис заканчивала свою миссию. На каждом опустошенном доме нацарапали крест. Отметили все сорок, и она отвела женщин обратно на деревенскую площадь.