Любимые - Виктория Хислоп

Ее посвятили в «легенду» на ближайшие дни. Четыре девушки и парень якобы были детьми фермера – водителя машины, и они возвращались за город, везя обратно товары со своего участка. Молодые люди быстро познакомились, выяснили, сколько кому лет, – для пущей убедительности, чтобы притвориться родственниками. Катерина, самая старшая, была видной девушкой с ярко-рыжей шевелюрой. Следом Деспина, с длинными черными волосами. Дальше по возрасту шла Темис, а самой младшей была восемнадцатилетняя Мария, еще более хрупкая, со светло-русыми волнистыми волосами и ярко-голубыми глазами. Единственный парень, Томас, притворился их старшим братом.

По дороге на север их множество раз останавливали на блокпостах, и, хотя они рассказывали довольно правдоподобную легенду, Томаса два раза выводили из грузовика и допрашивали. Каждый полицейский и жандарм жаждал арестовать врага, и единственный прокол мог выдать всех с головой.

В какой-то момент Темис заметила, что разглядывает молодого полицейского. Он напомнил ей Танасиса еще до ранения: гордый и красивый, с идеальными усами и аккуратной стрижкой после еженедельного визита к парикмахеру. На девушку нахлынула тоска, когда она подумала о раздробленной ноге брата, его покалеченной руке и лице, изуродованном шрамами и злостью.

Вскоре разбитому фургону дали отмашку двигаться дальше, и вновь зарычал мотор.

– Не пялься на них так, – проворчал водитель. – Они в мгновение ока заберут любого из нас. А с таким милым личиком ты можешь первой покинуть нашу скромную компанию.

– Простите, – пробормотала Темис.

Через несколько километров все пятеро разговорились, страх отступил.

– Как часто вы здесь проезжаете? – спросила она у «фермера».

– Даже и не считаю. К счастью, они не замечают, что каждый раз у меня новая семья!

Темис улыбнулась.

– Правда, я всегда везу одного сына и четырех дочерей, – добавил водитель с ухмылкой. – Солдатам просто жаль меня. Кому нужно столько дочерей?

– Наверное, у фермеров никому, – сказала Катерина.

– Скоро вы все превратитесь в мужчин, – посерьезнел водитель. – Это неизбежно.

– Что вы имеете в виду? – наивно спросила Мария.

Томас решил просветить ее:

– Для начала, вы будете носить брюки.

– Брюки, – повторила Деспина. – Я всегда хотела их померить.

Темис оживленно слушала.

– И вас научат обращаться с оружием.

– Оружие? – Мария с ужасом взглянула на них.

– А ты, по-твоему, куда попала? – нахмурился Томас. – Думаешь, мы здесь в куклы играем?

– Я могу оказать первую помощь, – вежливо ответила Мария.

Две другие девушки, Деспина и Катерина, хихикали. В отличие от Марии они знали, что их ждет.

– Конечно, медсестры очень нужны, – добродушно сказал Томас, – но бойцы нужны сильнее всего.

Девушка выглядела разочарованной.

– Мария, там совсем непросто. Тебе нужно это понять.

– Ты уже бывал там? – спросила Темис.

– Брат был, с правительственной армией, – ответил парень. – Он перешел на другую сторону, но вернулся в Афины, когда получил ранение. Рассказывал, как там тяжело, не важно, на чьей ты стороне. Кроваво и жестоко.

Четыре девушки на некоторое время замолчали. Мария посмотрела в окно, чтобы остальные не видели ее лица, но когда она повернулась, то Темис заметила на ее щеках слезы.

Томас рассказывал им истории об успехах и неудачах партизанских отрядов. Девушки внимательно слушали – с радостью, иногда с ужасом. Он уже не в первый раз делился этим, но впереди ждала многочасовая поездка. От рассказов Томаса они и плакали, и рыдали, а еще выучили коммунистические песни.

Во время путешествия все пятеро много узнали друг о друге. Их семьи раскололись на правых и левых.

– Я не хочу, чтобы Грецией руководили пособники нацистов, – сказала Катерина. – Поэтому еду в этом грузовике.

– А я учительница, но потеряла работу, когда арестовали отца, – сказала Деспина. – Теперь на нашей семье клеймо. С нынешним правительством никому не позволено даже думать о коммунизме.

«Отец» в основном молчал, но на блокпостах превосходно играл свою роль. Ночью Томас сменил водителя. Они останавливались редко и спали на ходу. Через несколько дней грузовик прибыл на территорию, подконтрольную коммунистам.

– Вы что-нибудь знаете о том месте, куда мы направляемся? – спросила у водителя Темис.

– Я там никогда не был, – сдержанно ответил тот. – До конца я вас не повезу.

Через несколько километров они достигли границы с Югославией, и фургон остановился. Их ждал грузовик побольше. В кузове уже сидели шестеро-семеро юнцов, когда к ним забрались Томас и девушки.

Машина долго тряслась на разбитой дороге. Останавливались один раз, залатать пробитую шину. Каждому дали по фляжке воды и куску хлеба.

– Далеко еще? – шепнула Темис Томасу, сидевшему рядом с ней.

– Водитель сказал, доедем дотемна.

К ним присоединился еще один парень из грузовика.

– Я слышал много хорошего о Булкесе, – сказал он. – У нас будет отличная подготовка и хорошая еда.

Темис не впервые слышала это название. Ее душа наполнилась радостным предвкушением. Со слов правых, Булкес был лагерем политической вербовки, куда коммунисты свозили похищенных детей. Со слов левых, здесь царили надежда и равенство, а партизаны учились сражаться за лучший мир.

Около шести вечера они въехали в ворота. Темис вытаращила глаза. В ряд стояли палатки, все ходили в форме. Дети, мужчины и женщины улыбались.

Темис и других девушек высадили первыми, парни поехали дальше. После регистрации каждой дали форму и проводили в палатку. Там рядами, почти вплотную одна к другой, стояли низкие лагерные раскладушки. Девушки наспех переоделись и положили под них свои платья.

Темис посмотрела на свои ноги: они выглядели так непривычно в толстой материи табачного цвета. Еще ничему она не радовалась так, как этим брюкам. Темис одновременно чувствовала себя и голой, и чрезмерно одетой.

Возле входа, где молодая женщина вручила им по фетровой шляпе, валялась груда разрозненных ботинок. Разных размеров, с перепутанными шнурками, отошедшей подошвой, с дырой на носу. Темис подошла к этой горе.

– Ходить придется много, – сурово сказала женщина. – Найдите подходящие для себя ботинки. И побыстрее. Я еще должна показать вам, где здесь что находится.

Помогая друг другу, девушки отыскали по паре обуви. Темис выбрала ботинки из жесткой кожи, надеясь, что они дольше продержатся. У Марии были мягче, но шнурки совсем истрепались.

– Как думаете, медсестрам дают другую одежду? – спросила Мария у Темис.