Повязанный кровью - Павел Корнев

Работники последовали примеру купца и без особой суеты заняли свои места. Я еще только переваливался через задний борт, когда раздались щелчки хлыстов, недовольное всхрапывание тяжеловозов и, заскрипев колесами, фургон медленно тронулся с места. От порции чертова корня кружилась голова, полумрак сливался в сплошное серое пятно, и только проникавшие из-под отдернутого возницей полога солнечные лучи призрачными лезвиями вонзались в глаза. Мне ничего не оставалось, как растянуться на расстеленном прямо на дощатом днище плаще и постараться переждать эту напасть.

Искоса взглянув на тихо переругивавшихся между собой на своем гортанном наречии охранников, которые по очереди выставляли на раскрашенную в черную и зеленую клетку доску круглые камешки, я прикрыл глаза и попытался уснуть. Все равно из меня охранник сейчас никакой. Да и опасаться пока нечего – только-только от Города-на-Озере отъехали. А если кто из лихих людей совсем от жадности голову потеряет, тоже не беда – кривые сабли и длинные, слегка изогнутые кинжалы у горцев всегда под рукой.

– …да известно кого, вампиров. – Вислоусый старшина обозников с недоумением посмотрел на опять что-то жующего Шутника и вернулся к вырезанию из толстого куска кожи подметки.

– С чего бы это? – встрепенулся Габриель и, убедившись, что горцы не обращают на них никакого внимания, почесал левую бровь. – Ну с чего ты, Мартин, это взял?

– Ну так а кого еще? – удивился названный Мартином старшина обозников. – Если людей чертовым корнем посыпают, кого еще искать могут? Эльфа?

– А хоть и эльфа! – оживился Шутник. – Или ты хочешь сказать, Кейн – вампир?

– Будь твой приятель вампиром, давно бы уже все легкие выхаркал. – Мартин отложил кожаную заготовку в сторону и вытащил из сумки толстую сапожную иглу. – Нет, он, видать, это зелье частенько принимал, вот и скопытился.

– Подожди, какая связь между чертовым корнем и вампирами?

– Яд это для них, нешто не слышал? Яд смертельный.

– Силы небесные! – начал закипать мой приятель. – Откуда знаешь?

– Я, когда по молодости в церковных войсках лямку тянул… – начал степенно объяснять старшина, но тут обоз тряхнуло на кочке, и он едва не воткнул иглу себе в ладонь. – Зараза! Чтоб тебе пусто было! Так вот, о чем это я? А! Вот перекинули нас как-то раз под Дымье – там тогда степные орки с Кровавым Утесом сговорились и бучу затеяли. Помню, чертов корень нам мешками завозили. Половину, конечно, разворовали, но и того, что осталось, хватило, чтобы кровососы хвост поджали. Очень степняки тогда на них злы были.

– Постой, постой… – задумался Шутник. – Я об этом ничего не слышал, но вампиры с орками дюжины три лет как на ножах. Сколько ж тебе лет-то?

– Да уж пятая дюжина на исходе, – широко улыбнулся Мартин, во рту которого не оказалось ни одного гнилого зуба. – Ты, сынок, не бери в голову, у нас в роду все до самой смерти молодо выглядят.

– Да? – почесал затылок Габриель. – Ну тогда извини, папаша. Слушай, дак ты, поди, и Красных Енотов еще застал?!

– Этих не застал, врать не буду. А вот Желтых Василисков видеть доводилось.

– Ну ты, дед, даешь! – только и развел руками Шутник. – Да только все равно насчет вампиров брешешь. Чертов корень денег стоит, а выведи кровососа на солнце – мигом шкура облезет. И задарма как-никак.

– Значит, не простого вампира искали, а кого-то из рода Дневной крови, – терпеливо объяснил Мартин и провел пальцем по широкому рубцу на правом виске.

– Это что еще такое? – удивился Шутник.

– Ты про Ольрика, принца-отступника, что из клана Полуночной воды, песню слышал?

– Что? Ты б еще детские сказки про народ холмов вспомнил!

– А между тем доподлинно известно, что ставший вампиром эльф может длительное время находиться на солнце без малейшего для себя вреда. А на обращенного полукровку и вовсе солнечный свет не действует!

– Брехня! – не поверил Мартину Шутник. – Не может такого быть.

В этот момент потеснивший возницу Руфус откинул полог и просунул голову в фургон:

– Через час остановка будет, вы, двое, в караул. И учтите: ночной дозор сегодня ваш.

– Замечательно, – пробурчал Шутник, тяжело вздохнул и кинул в меня перчаткой. – Просыпайся, засоня.

Так с той поры и повелось: ночью мы с Шутником заступали в караул, днем отсыпались, а когда выдавалась свободная минутка, мой приятель трепался с Мартином, а я наблюдал за неизменно игравшими в свою странную игру горцами. Вскоре мне начало казаться, будто неразговорчивые охранники меняют правила по нескольку раз за партию, и монотонное передвижение камешков стало вызывать жуткое раздражение. Так что обычно я заваливался спать сразу же, как только приходил с дежурства.

За все время пути Арчи заглядывал к нам всего пару раз и то, чтобы только убедиться, что доверенный Шутнику серебряный шар никуда не делся. А так у него и самого дел было по горло – Руфус сразу понял, на кого можно взвалить часть своих обязанностей, и в итоге не прогадал. Не скажу, чтобы здоровяк пришел от такого доверия в восторг, но деваться ему было некуда.

И если честно – столь размеренная жизнь вскоре даже начала мне нравиться. А что? Кормят, поят, думать не надо совершенно – голова отдыхает. И скорость передвижения обоза вполне приличная – основную часть груза составляли южные специи, сохранность которых обеспечивали весьма недешевые чары. Так что я просто считал остающиеся до пересечения границы с Ранлоу дни и был полностью доволен жизнью.

А обстановка, надо сказать, к умиротворению весьма и весьма располагала. Церковные стражники давно навели в Приозерье порядок, и нападений на хорошо охраняемые обозы, по словам Мартина, не случалось здесь уже лет двадцать. Да и в Полесье, за исключением, пожалуй, северных марок, опасаться было нечего.

Единственное, что выводило из себя, – бесконечные споры Шутника и старшины обозников. Нет, конечно, сколько лучников можно мобилизовать с монастырских земель, у каких – полесских или норлингских – пикинеров доспехи лучше или кто из вольных городов тайком поддерживает пиратов, вопросы крайне интересные, но когда каждый вечер два человека схлестываются по ним до хрипоты и никак не могут переспорить друг друга…

Насколько боеспособна тяжелая конница ордена «Пламенеющего меча»?

Зачем церковному войску столько арбалетчиков?

Где варят лучшую сталь?

Какой толщины должен быть стеганый поддоспешник?..

И так каждый день. С Шутником разговаривать было бесполезно, а Мартина попросить заткнуться я не мог – как-никак он согласился стачать мне сапоги из шкур черных лягушек. И хоть запросил ни много ни мало – половину жалованья, мне даже в голову не пришло торговаться: любой нормальный сапожник за работу с невыделанной кожей потребовал бы в три раза больше. Вот и приходилось слушать весь этот бред.