Красные пинкертоны - Вячеслав Белоусов

— Соседка наплела, хотя и видела его мельком, — без особого интереса отмахнулся тот.

— И что ж она калякала?

— Ну что соседка скажет?.. Больше фантазий! Седой, богатый… Они же по одёжке судят. В возрасте, одним словом. Еле ковылял, однако, сильно выпимши, может… К тому же родня какая-нибудь, а не любовник. Припёрся поболтать.

— Установили его?

— Привязчивый ты, Турин… Ну, допустим, сняла эта дамочка, ради больших денег, богатого пельменя, ему её губить какая надобность? Подумай сам. У него сил только и хватит, прости господи, её удовлетворить, а не то что повесить! Там девка — кровь с молоком! Она б его сама прибила на месте.

— Значит, не нашли поклонника?

— Ну не нашли… А кому это нужно?

— Нет, я так, — успокоился Турин, а сам подумал: «Слышал бы Странников про себя такое!.. Несдобровать бы Иванычу. А с другой стороны, Василий Петрович к подружке своей трезвым-то, видать, не являлся, вот и выглядел не лучшим образом. Само собой, соседка подрисовала из зависти».

— Ты чего примолк? — поинтересовался Шорохов. — Иссяк интерес?

— Адресочком у тебя не разживусь?

— Артистка нужна или соседка?

— Артистка.

— Дак она ж в больнице небось!

— После допросов твоих хлопцев? Хороши дуболомы…

— Ну вот, Василий Евлампиевич! — обиделся приятель. — К тебе всем сердцем, а ты задом!.. По нашим данным артистка так и не возвратилась в квартиру, у прислуги проживает. Вдвоём спокойнее. Сильно перепугалась. Хлопцам моим обещала возвернуться только после похорон квартирантки.

— Когда похороны?

— Родителей ее ждём. С ними тоже задержка. Телеграмму им выслали, однако ни слуху ни духу.

— Пожилые оба, — подсказал Турин, — может, сами на жениха надеются: из столицы завернет сюда, захватит тело домой хоронить.

— Значит, будем ждать жениха.

— Ты вот что, Иваныч, — попросил Турин. — Мне машинку бы с утра завтра пораньше?..

— Свою выделю, не переживай. Шофёр город знает, как свои пять пальцев. С ветерком прокатишься.

— К актрисе до обеда хотел сгонять, управлюсь, как думаешь?

— Считай автомобиль в твоём распоряжении, даю на весь день.

— И ещё одна просьбица… Ты уж не обессудь. Мне бы актик о вскрытии с заключением медиков?..

— Вали в кучу, магарыч всё равно за тобой, — отшутился Шорохов.

— Да хоть сейчас! Я тут неподалёку устроился. Не забыл?

— Навещу на днях.

— За полночь ждать?

— Раз знаешь, зачем спрашиваешь?

И они расхохотались.

От встречи с Мейнцем Турин ожидал многого, однако попасть в зал заседания ему не удалось. Поспешая, он рассчитывал вызвать заворготделом с совещания запиской, пообщаться накоротке в первом из подвернувшихся свободных кабинетов и бежать дальше — забот хватало. Но проход в зал ему преградил ретивый бугай из бдительных бывших пожарных или хозяйственников, мобилизованных для такого ответственного дела. Не желая представляться, Турин на ходу сочинил бдительному дежурному легенду про опоздание с перерыва из-за болей в животе, но страж порядка, смерив его подозрительным взглядом, не шелохнулся и потребовал мандат делегата. Непредвиденную осечку Турин, последние десять лет не снимавший формы, объяснил гражданским костюмом, в спешке взятом на прокат у своего зама Камытина, но бугай не уступал. Проклиная всё на свете, Турин разругался с дежурным и уж полез было за служебным удостоверением, но вовремя опомнился. Взяв себя в руки, вышел на улицу и уселся неподалёку от здания на скамеечке под липами, матюгая бюрократов и приводя в порядок совсем расшатавшиеся нервы. Выкурив несколько папирос, в конце концов он пришёл к выводу: что бог ни делает — всё к лучшему. Ему действительно расхотелось встречаться в такой обстановке с заворготделом губкома, к тому же, как известно, теперь ставшим фактически руководителем делегации и, конечно, восседавшим сейчас с важной физиономией в президиуме. Хорош бы он был, заявись туда со скандалом! Турин зло сплёвывал от нахлынувших досады и презрения, словно отрезвляясь. Забыл, зачем сюда прибыл? Как же! Начальник великий прикатил загадки в один момент разгадывать, а его по носу дворник какой-то отщёлкал!..

В сердцах раздавил каблуком очередной окурок, от папирос уже першило нутро, огляделся.

Дежурный бугай, выйдя покурить, тоже поглядывал в его сторону не без интереса. Рядом с ним маячил какой-то старик в пенсне и с клюшкой. Таращась сквозь стёкла и тряся бородой, он что-то поддакивал возмущённому верзиле. Они явно обсуждали его недавнюю выходку. «Эта сука ещё начнёт фамилией моей допытываться, — горячась, смекнул Турин. — Старичок-то из крайкома, видать, консультант какой-нибудь, ишь растрясся бородёнкой! А тому трезору выслужиться надо, доложит начальству про сачкующих делегатов, приплетёт, чего не было, ради собственной задницы. Герой!..»

Он решил прогуляться по аллеям парка. Походив, попинав листву, выкурив ещё пару папиросок, возвратился к скамейке. Совещание не закончилось, хотя заметно вечерело и времени у него оставалось в обрез. «Этот чинуша от меня и завтра никуда не денется, — рассуждал Турин по поводу Мейнца, — а вот Странников укатит в Астрахань и, конечно, обидится, не дождавшись, а ведь сам же его просил…» Между тем ему предстояла ещё одна непростая встреча, и опаздывать было никак нельзя.

Круто развернувшись, Турин пересёк дорогу и успел запрыгнуть на подножку громыхающего трамвая.

Лихим хлопчиком соскочил он с площадки ещё не остановившегося трамвая и, пробежав по инерции, свернул в переулок к невзрачной пивнушке за углом. Два крепыша в кепочках на затылках, не сговариваясь, повернули к нему настороженные лица.

— Опля! Вот он я! — выкрикнул Турин, изображая что-то вроде вульгарного танца с приплясом, на два па его как раз хватило. Не вынимая рук из карманов, он подмигнул старшему:

— Не узнаёшь, Тимоха?

— Опаздываешь, начальничек, — скривил тот недовольную гримасу. — Полчаса на сквозняке торчим[22].

Парнишка помоложе, но покрепче, заходил за спину Турину, но тот, беззаботно ухмыляясь, уже налетел грудью на Тимоху и, не давая опомниться, затараторил-забубнил:

— С поезда — на ногах, пятки в кровь, угостили бы пивком старого дружка, нежели корить.

Он прижался вплотную к Тимохе, совсем растерявшемуся, и затискал его в объятиях:

— Не чаял, братан, тебя увидеть! Значится, мой драгоценный друган Кольчуга тебе разговоры вести поручил?

— Какой базар? Занемог Кольчуга, — буркнул тот, не проявляя радости, отмахиваясь, но успевать за Туриным ему не удавалось.