Женщины Цезаря - Колин Маккалоу

Позднее в тот же день Брут сказал Юлии:

— Я должен изменить свое имя. Удивительно, правда?

— Тебя усыновили в чьем-то завещании? — спросила она, хорошо зная, в каких обычно случаях человек меняет свое имя.

— Мой дядя Цепион умер в Эне, и я — его наследник. — Печальные карие глаза наполнились слезами. — Он был хорошим человеком. Он мне нравился. В основном, думаю, потому, что дядя Катон обожал его. Бедный дядя Катон приехал к нему, но опоздал всего на час. Теперь дядя Катон говорит, что долго не вернется домой. Я буду скучать по нему.

— Ты уже скучаешь, — сказала Юлия, улыбаясь и сжимая руку Брута.

Он улыбнулся ей и ответил на рукопожатие. Нет нужды беспокоиться о поведении Брута по отношению к своей нареченной. Оно было таким безупречным, какого только могла желать любая бдительная бабушка. Аврелия очень скоро отказалась от роли надзирательницы за поведением обрученных. Брут делал честь своим матери и отчиму.

Недавно отметившая свой десятый день рождения (в январе), Юлия была очень рада тому, что Брут так себя ведет. Когда Цезарь сообщил дочери, за кого она выйдет замуж, она была потрясена. Хотя Юлия жалела Брута, она знала: сколько бы времени она ни провела с ним, это не превратит жалость в то чувство, которое необходимо для сохранения брака. Лучшее, что она могла сказать о нем, — что он хороший. А худшее — что он скучный. Хотя в силу возраста Юлия еще не предавалась романтическим мечтаниям, как большинство девочек ее происхождения, она надлежащим образом была подготовлена к тому, какой будет ее взрослая жизнь, и поэтому многое знала о браке. Оказалось, ей трудно было пойти в школу и рассказать подругам о своей помолвке. До этого Юлия думала только о том, как будет довольна тем, что теперь она такая же, как Юния и Юнилла, единственные девочки, которые были уже помолвлены. Но Ватия Исаврийский, жених Юний, очаровательный человек, а Лепид Юниллы — и вовсе красавец. А что могла Юлия сказать о Бруте? Сводные сестры не выносили его — по крайней мере, они не говорили о нем в школе. Как и Юлия, они считали его надутым надоедой. И вот теперь она должна выйти за него замуж! О, подруги будут немилосердно дразнить ее! Или жалеть.

— Бедная Юлия! — сказала Юния, весело смеясь.

Однако нет смысла обижаться на судьбу. Юлия должна выйти замуж за Брута, и этим все сказано.

— Ты слышал новость, папа? — спросила она отца после обеда, когда тот ненадолго заглянул домой.

Теперь, когда здесь жила Помпея, в доме Аврелии сделалось невыносимо. Цезарь никогда не приходил на ночь, редко обедал с домашними. Поэтому было замечательно задержать его хоть на короткое время. И Юлия воспользовалась шансом.

— Новость? — переспросил Цезарь с отсутствующим видом.

— Отгадай, кто сегодня приходил навестить меня? — весело спросила она.

В глазах отца появились искорки.

— Брут?

— Нет!

— Юпитер Наилучший Величайший?

— Он не приходит как человек, он приходит как идея.

— Тогда кто? — спросил Цезарь, начиная немного нервничать.

Помпея была дома, он слышал ее голос в своем кабинете, который она забрала себе, потому что Цезарь больше никогда там не работал.

— О, папа, пожалуйста, пожалуйста, побудь со мной еще немного!

Большие голубые глаза умоляли отца остаться. Цезарь почувствовал угрызения совести. Сердце его сжалось. Бедная девочка. Она страдает от Помпеи больше, чем кто-либо еще, потому что мало видит папу.

Вздохнув, он поднял ее и посадил к себе на колени.

— Ты очень выросла! — удивился Цезарь.

— Надеюсь.

Она стала целовать белые веера морщинок.

— Так кто же сегодня приходил к тебе? — спросил он, замерев.

— Квинт Сервилий Цепион.

Цезарь резко повернул голову:

— Кто?

— Квинт Сервилий Цепион.

— Но он же сейчас служит квестором у Гнея Помпея!

— Нет.

— Юлия, единственный живой член этой ветви семьи сейчас не в Риме! — сказал Цезарь.

— Боюсь, что человек, о котором ты говоришь, умер в Эне в январе. Но есть новый Квинт Сервилий Цепион. Так он назван в завещании и скоро должен быть официально усыновлен.

Цезарь ахнул.

— Брут?

— Да, Брут. Он говорит, что теперь его имя будет Квинт Сервилий Цепион Брут, а не Цепион Юниан. Брут важнее Юния.

— Юпитер!

— Папа, ты так удивился. Почему?

Он шутя ударил себя по щеке.

— Никогда бы не подумал. — Он засмеялся. — Юлия, ты выйдешь замуж за самого богатого человека в Риме! Если Брут — наследник Цепиона, то третье состояние, которое он добавит к своему наследству, превращает в ничто первые два. Ты будешь богаче царицы.

— Брут такого не говорил.

— Да он, наверное, и не знает. Твой жених не любопытен, — сказал Цезарь.

— Думаю, он любит деньги.

— А кто не любит? — спросил Цезарь с горечью. Он поднялся, усадил Юлию в кресло. — Я скоро вернусь, — пообещал он и быстро прошел в столовую, а потом, как подумала Юлия, в свой кабинет.

Почти сразу в комнату влетела возмущенная Помпея и в ярости уставилась на Юлию.

— Что случилось? — спросила Юлия.

С мачехой у нее сложились неплохие отношения. Помпея хорошая тренировка для будущей совместной жизни с Брутом, хотя Юлия и не считала своего жениха таким же глупым, как Помпея.

— Он прогнал меня из кабинета! — возопила Помпея.

— Я уверена, ненадолго.

Действительно, это было ненадолго. Цезарь написал письмо Сервилии, которую не видел с мая прошлого года (сейчас уже был март). Конечно, иногда ему хотелось увидеть ее, но время шло, у него были другие женщины. Поразительно. Молодой Брут сделался наследником золота Толозы! Определенно, настало время уделить внимание его матери. Эту помолвку нельзя расторгнуть ни в коем случае.

Беда Публия Клодия заключалась не в отсутствии высокого происхождения, интеллекта, способностей или денег. Проблема заключалась в отсутствии направления. Во-первых, он не знал, куда хотел двигаться. Во-вторых, всегда был лишен твердого руководства со стороны старших. Интуиция подсказывала ему, что он рожден быть другим. Отнюдь не новая мысль для человека из рода патрициев Клавдиев. Если о какой-нибудь римской фамилии можно сказать, что она полна индивидуалистов, то это — фамилия патрициев Клавдиев. Странные люди. Из всех знаменитых патрицианских семей род Клавдиев был самый молодой. Они появились в то время, когда царь Тарквиний Гордый был убит Луцием Юнием Брутом, и началась эпоха Республики. Разумеется, Клавдии были сабинами. А сабины — свирепые, гордые, независимые, неукротимые, воинственные люди. Они вынуждены были стать такими, потому что они — родом с Апеннин, к северу и востоку от римского Лация, из суровой горной местности, где малочисленны и редки очаги тепла и доброты.