Мой папа самый лучший - Саша Ройс

Хм.

Конечно.

Сейчас посмотрим, кто тут кем кажется.

Открыто дразня его, провожу подушечками губ по его щеке, затем виску…

— Распусти волосы, — готовый вот-вот сдаться, хрипит он.

— Обойдешься! — с налетом цинизма отвечаю я.

Чувствую, как сильная мужская ладонь ложиться шею сзади и побуждает меня наклониться еще. Поднимаю взгляд с его губ. Он хочет, чтобы я его поцеловала.

Что ж…

Склоняюсь ниже, к его лицу.

Невесомо и бережно кладу руки на его бороду, нежно касаюсь большими пальцами его щек.

«Пусть у него снесет голову…», — думаю я в последний момент перед тем, как коснуться его губ своими губами.

Но стоило мне это сделать, как я поняла, что ни черта я не инициатор!

Мирон-охотник будто ждал, когда Лиза-зайка, изображая из себя храбряшку, прыгнет в силок.

Окунувшись в поцелуй, я тотчас ощутила, как одной рукой Мирон крепко зафиксировал мой затылок, а второй — он властно прижал меня к себе.

Поцелуй выходит долгим.

Немного сумасшедшим.

Оторвавшись от Мирона, я жадно вдыхаю воздух. Посмотреть в его глаза пока не могу. Стыд не окончательно покинул меня. Поэтому я прижимаюсь виском к его виску. Дышу ему чуть ли не в ухо. И, судя по тихому переливчатому смеху и содрогающейся подо мной грудной клетке, это его забавляет.

— Надеюсь, детка, ты дотерпишь до дома и не изнасилуешь меня прямо здесь, — в момент передышки иронизирует он.

Насмешливо приподнимаю один уголок губ и целую Мирона снова.

Мирон

Меня сводит с ума ее запах.

Аромат неизвестных мне цветов ненавязчиво источает ее кожа. Ее волосы.

Чувствую себя ненормальным, когда понимаю, что хочу вдыхать его снова и снова.

А вкус губ ее совсем иной.

Сладкий.

Дико манящий.

Будто ее губы свежие сочные черешни. Так и хочется вонзить в них свои зубы, откусить самый лакомый кусочек и съесть.

Долго и с наслаждением мучаю сладкий рот Лизы поцелуем. Не могу наиграться. Не могу напиться.

Лишь когда я чувствую, что Лизу захватило состояние удивленного оцепенения, я отступаю.

Ли-и-за-а.

Лиза…

Ее имя чистое. Непорочное.

У меня будто в башке переключает фазу, когда я зову ее по имени. Делаю это редко, потому что стоит мне произнести ее имя, как откуда не возьмись, из меня вылезает пай-мальчик.

Пай-мальчик, серьезно?

Да!

Поэтому: детка, крошка — зову ее ласковыми отстраненными прозвищами, лишь бы оставаться собой. Лишь бы сохранять свободу, которой я дорожу всю свою жизнь.

Но сейчас я не могу.

В голове, на языке живет ее имя. Щекочет нерв током и запускает мгновенные импульсы в позвоночник.

Лиза.

Произношу ее имя, чувствуя ветер на языке.

Хочу освободить ее волосы.

Шпильки, заколки, резиночки — все летит прочь из ее волос. Короткий возглас и детка шипит, произнося мое имя.

Добившись своего, расправляю светлые локоны по ее плечам. Они рассыпаются, как волны горного водопада. Обхватываю пылающее лицо ладонями и наклоняю к себе. Зарываюсь носом в волосы и вдыхаю дурманящий запах.

— Классно пахнешь. Что это? — зачем-то спрашиваю я.

Вот будет смешно, если не узнал простой знакомый цветок.

— Ты про шампунь?

— Ага.

— Я не помню, — тихо усмехается она, — у меня несколько флаконов. Все зависит от настроения. А какой использовала в последний раз… Не могу сказать, — Лиза невинно пожимает плечами.

В следующий момент я подмечаю перемену в ее глазах, в ее поведении.

Своими вопросами я отвлек Лизу, и она задумалась над происходящим между нами. Засмущалась. И я, верно догадавшись о ее намерениях с меня слезть, перехватил скрещенные запястья.

Она резко вскинула глаза. Рвано выдохнула, всколыхнув прядь, упавшую на лицо. Мне хотелось ее услышать, но она молчала. Вместо этого, она задвигала бедрами, отодвигаясь от меня.

Я подтянулся, отпустив ее руки, обхватил лицо и направил на себя.

Лиза заметно сопротивлялась.

Мне очень не хотелось терять ту девочку, которую я только что видел.

— Не уходи, — прося, шепчу я.

Ослабляю хватку и ласково скольжу ладонями по распущенным волосам. Повторяю движения, это успокаивает Лизу. В какой-то момент она просто расслабленно прикрывает глаза. И я вновь беру ее лицо в ладони и слегка прижимаюсь лбом к ее лбу.

Ресницы вздрагивают и взлетают.

— Ведьма…

Шепчу в распахнутые зеленые глаза.

Лиза

— Ведьма, — шепчет он.

Не успеваю отреагировать.

Испытывая легкий ступор, вмиг оказываюсь в крепких объятиях, и незамедлительно становлюсь пленницей жаркого и страстного поцелуя.

Спасает мою душу от неминуемого соблазна лишь то обстоятельство, что мы приехали к загородному дому Мирона.

Короткая остановка и следом машина въезжает в ворота.

Щеки начинают пылать сильнее, когда понимаю, что водитель мог видеть, что я вытворяла.

Боже, как стыдно!

— Пусти, Мирон, мы же не одни! — для верности дела, добавляю волшебное слово: — Пожалуйста!

Он не отвечает, но в глазах его я вижу понимание.

Больше не чувствую, чтобы меня что-то держало.

Быстро спрыгиваю с Мирона и судорожно ищу солнцезащитные очки, чтобы спрятать свои стыдливые глаза. Нацепив их, ощущаю временное облегчение.

Поправляю волосы, чтобы смотреться более прилично. И вдруг ловлю на себе сочувствующий взгляд Потемкина.

— Ну, ты и паришься, конечно, — неодобрительно качает он головой. — Сиди пока.

Он без суеты покидает салон автомобиля. Водитель вышел чуть раньше. Между ними происходит короткий разговор, и мужчина в черной униформе уходит.

— Выходи, королева, — как всегда издевается Мирон, и я выбираюсь из салона.

На улице густые сумерки. Очки не нужны. Поэтому снимаю их, и в этот момент Потемкин оказывается рядом.

Свежий и приятно прохладный воздух пьянит, окончательно лишая меня рассудка.

— Пойдем в дом, — спокойный тоном произносит он, протягивая мне руку.

— Я… Мирон… если честно сейчас очень плохо соображаю, — театрально прикладываю ладонь ко лбу.