Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

Когда человек этот текст читает (с особым вниманием и интересом), – он как будто «встречается» с этим выдающимся человеком лично: наблюдает за ним, слушает его и даже задает вопросы. Удивляться этому не следует, – просто наш читатель не совсем знаком с теми духовными практиками, которые являются, фактически, традиционными для всех религий (или духовных учений). Например, христианин при многократном чтении евангельского текста (в суфийском исламе такое многократное чтение Корана именуется словом «рецитация») настолько «вживается» в евангельский мир, что уже как будто сам начинает ходить вместе с апостолами за Христом и вместе с ними Его слушать и даже задавать Ему вопросы.

Ребенок отличается от взрослого тем, что когда ему читают любимую сказку, он неосознанно отождествляет себя с героем этой сказки, и по этой причине не может внутренне согласиться с тем, чтобы у этой сказки был трагический конец. Дитя эгоцентрично, если сравнивать его с тем взрослым, который на все смотрит отстраненно, как бы «со стороны».

Христос говорит: «Будьте, как дети». И если человек почему-то приобретает такую «детскую» способность – «воплощаться» в жизнь того героя, о котором читает (такое качество автоматически развивается в процессе многократного чтения стихов русских поэтов, – когда сам читатель как бы становится этим поэтом и начинает понимать все те оттенки чувств, которые владели поэтом во время создания стихотворения), – человек тем самым исполняет эту заповедь Христа, а следовательно, значительно упрощает себе дорогу к Царству Небесному. Но такое «детское» качество не рождается отдельно от других, и тоже «детских», и поэтому такой человек не может не быть и в других отношениях тоже немного «дитем». Вот таким «дитем» и был наш Конфуций, когда читал эту «бамбуковую книгу».

Например, наш отечественный старец Серафим Саровский после выхода из затвора каждую неделю полностью прочитывал весь текст Нового Завета, причем, первые дни недели посвящал Евангелиям: в понедельник – полностью прочитывал Евангелие от Матфея, во вторник – от Марка и т. д. И так – на протяжении многих лет, до самого своего исхода. И это несмотря на то, что такое чтение занимало (и сегодня занимает) достаточно много времени. Спрашивается, зачем он это делал, если, фактически, знал уже весь евангельский текст наизусть и цитировал его своим «дивеевским си́ротам» (монашенкам) целыми главами? Дополнительно отметим, что читал он Евангелия на церковно-славянском языке. Русского перевода Нового Завета к этому времени не существовало. Но если бы даже такой перевод уже существовал, то Серафим его бы читать не стал. Не читает его сегодня и любой подлинный христианин. Более того, для русского человека, который уже разобрался со смыслом евангельских речей Христа по греческому подлиннику, именно церковно-славянский текст остается тем родным Евангелием, которое он продолжает читать. И не потому, что греческий – чужой, а потому, что славянский – лучше.

При таком многократном заинтересованном и вдумчивом чтении, – когда описываемые в книге события становятся для человека уже как бы его собственной подлинной реальностью (бо́льшей реальностью, чем даже та, когда человек смотрит фильм в формате 3-D), – этот человек, говоря христианским языком, получает «умиление». А это и есть то «блаженство» (лэ), о котором тоже говорит Конфуций в суждении. И такое «блаженство», граничащее с состоянием «благодати» (если «умиление» – это больше сердечное чувство «резонанса» с описанными в тексте событиями, то благодать – шире и захватывает также «внешние» сферы, делая человека причастником Вселенной), невозможно получить, пребывая в общении даже с самым близким другом.

Тем более, что у Конфуция друзей не было – и это следует из всего объемного текста Лунь юй. И в этом тоже нет ничего необычного: пусть читатель назовет хотя бы одного друга у Христа или у Будды, или даже у Заратуштры. Таковых нет, а если бы они были, – их имена обязательно сохранились бы в священных текстах. Поэтому заявлять о «радости» Конфуция от встречи с каким-то другом просто нелогично. Но может быть, Конфуций что-то выдумывает «из головы»? Сказал для «красного словца» или чтобы «сердце растаяло»? Но в таком случае следует признать также и то, что Конфуций – это самый обыкновенный «маленький обманщик». А таковые в памяти народа не остаются. У всех названных выше Учителей были ученики, но не друзья. И у Конфуция тоже – друзей не было.

Одно дело – человеческое, и совсем другое – получаемое из духовного мира. Для Конфуция – это тот «мир предков», который в евангельской проповеди эквивалентен «райскому миру». Следует особо отметить, – раз уж мы делаем постоянное сравнение Учения Конфуция с проповедью Христа, – что Христос достижению рая не учил, т. к. «райский уровень» формально принадлежал религии евреев, начиная от Моисея, и именно этот уровень зафиксирован в Торе. А Христос проповедовал именно евреям. И если Он был здравомыслящим человеком, в таком случае Он мог проповедовать только ту ступень, котрая следовала уже «за» раем, и которая была выше этого еврейского рая по своему духовному уровню. Но исходя из текста Торы, сферой рая, как и сферой земного бытия человека, ведает Бог Яхве. Выражаясь более научным языком, это – тот единый Всемирный Принцип или всеобщий Духовный Закон, который у разных народов мира именуется именами Богов их религий.

Именно поэтому великий духовный подвижник Индии конца XIX в. – Парамаха́мса Рамакри́шна заявлял, что Боги христиан, мусульман и Индии (добавим сюда Бога Кришну из сцены вишвару́пы в знаменитой Бхагавад Гите, а также всех «богов» Китая, включая «маску тао те», но также и Бога иудеев) – это один и тот же «Бог», за плечами которого маячит вожделенный всеми верующими «рай». Внесем, со своей стороны, небольшую ясность в это высказывание выдающегося духовного подвижника Индии: Христос апостола Павла (а это и есть традиционное христианство, начиная от своего Византийского истока) тоже ведет человека в общечеловеческий рай, а не в то Царство Небесное, которое фигурирует в Его евангельской проповеди.

Для подлинной проповеди Христа «райское состояние» – фактически, опыт Вэнь – это та «база» или та стартовая площадка, отталкиваясь от которой уже можно следовать к Царству. Это находит прямое отражение в иудейской Книге Бытие и в евангельском тексте. Если иудеи почитали и почитают Бога Яхве, считая его единым Богом Творцом, то евангельский Иисус учит о необходимости устремления человека к тому Принципу Элохима, который фигурирует в иудейской Книге Бытие в качестве первого Бога Творца (Берешит, Глава 1, раздел Шестоднева). Этот Бог и есть тот «Отец» всех людей земли, которому адресована молитва «Отче наш». В еврейском тексте Бытия этот Элохим, фактически, фигурирует как «Оно», несмотря на то, что в семитских языках отсутствует грамматический средний род. И это, как