Как хороший человек становится негодяем. Эксперименты о механизмах подчинения. Индивид в сетях общества - Стэнли Милгрэм

В политической сфере норвежцы разделяются по партиям, однако в целом все настолько согласны в том, как должно быть организовано государство, что любые дискуссии в Стортинге проходят с поразительной гладкостью, а члены разных политических группировок охотно идут друг другу навстречу.

Поэтому неудивительно, что у норвежских испытуемых эксперимент вызвал особенно сильный внутренний конфликт: он требовал нарушения согласия по весьма фундаментальному вопросу.

Хотя Осло и столица Норвегии, атмосфера в нем провинциальная, будто в маленьком городке, – в противоположность высокоцивилизованным городам вроде Парижа и Копенгагена. Здесь в большей степени поддерживаются традиции сельского уклада – большинство нынешних жителей Осло выходцы с хуторов самое большее в третьем поколении. В городе живет всего 400 000 человек, а по ощущениям и того меньше. В любом кругу, будь то студенты или юристы, подавляющее большинство так или иначе сталкивается друг с другом лично. Так что культура Осло до некоторых пределов – это культура маленького городка. Здесь уместно упомянуть «Janteloven» – «Законы Янте», отсылка к которым очевидна для любого образованного норвежца. Это своего рода десять заповедей, которые провинциальное общество навязывает личности.[43] Три «заповеди» звучат следующим образом:

Возникало впечатление, будто многие норвежские испытуемые изо всех сил старались соблюдать эти «заповеди». Вероятно, на высокий уровень наблюдаемой конформности повлиял небольшой разброс мнений в норвежском обществе.

Если норвежское общество так настойчиво требует конформности и так навязывает нормы приличного поведения, есть ли у норвежцев социально приемлемые механизмы, позволяющие облегчить это бремя? Пожалуй, такие механизмы есть, и их по меньшей мере два: пьянство и побег из сферы действия правил при помощи спорта и путешествий. Что касается пьянства, поражает не столько количество потребляемого в Норвегии алкоголя, сколько способы его потребления. Норвежцы выпивают помногу и очень быстро с единственной целью – захмелеть. На вечеринке, где встречается образованная молодежь, первые 15 минут проходят, как правило, тихо, даже скованно. Гости сидят вокруг стола, негромко беседуют и пьют аквавит. Не проходит и часа, как все уже пьяны, причем сильно. Гуляки кричат, буянят, бесчинствуют. Осло в субботу вечером представляет собой поразительное зрелище. То и дело натыкаешься на шатающиеся по улицам пьяные компании, отовсюду слышны песни. Алкоголь – важнейший инструмент, позволяющий обеспечить передышку от жестких требований конформности и необходимости хорошо себя вести – а для норвежцев характерно именно хорошее поведение.

Второй механизм избавления от давления группы – побег из сферы действия правил в форме дальних одиночных пеших или – зимой – лыжных походов, причем общество это одобряет. Норвежцы часто говорят, что иногда им хочется побыть одним в горах. Один студент из западной Норвегии заметил, что у него часто возникает потребность сбежать в долину, что там он находит покой и утешение. Подобные мысли и чувства у норвежцев встречаются сплошь и рядом.

Другой вариант механизма, позволяющего сбежать из сферы действия правил, – поездки за границу, и норвежцы путешествуют много и часто. Конечно, в Норвегии принято искренне интересоваться другими странами и народами, однако путешествия помогают и отдохнуть от жестких социальных требований, которые предъявляет родина. Многие норвежцы в заграничной атмосфере несколько раскрепощаются, однако редко способны сохранить это настроение и дома.

Итак, для норвежского общества характерны небольшой диапазон мнений и сплоченность, сильное ощущение причастности к группе и внимание к чужому мнению и благополучию. Практически все члены общества разделяют общую систему ценностей, отличаются высокой социальной ответственностью и склонны сглаживать индивидуальные различия (а в особенности характеристики, выгодно отличающие одного человека от другого). Наблюдается высокая степень демократического конформизма.

Однако из этого не следует, что конформность к групповым нормам приводит к мучениям и, если можно так выразиться, к деградации. Все зависит от сути этих норм. Норвежский образ жизни по сути своей опирается на человечные, эгалитарные и прогрессивные ценности. Подобные стандарты возвышают человека.

В рамках исследования группового давления в Норвегии я изучал и реакцию испытуемых на этическую сторону эксперимента. В лаборатории многие испытуемые проявляли себя, казалось бы, не с лучшей стороны, и испытуемые-конформисты, узнав в ходе беседы о подлинной сути эксперимента, зачастую смущались или даже чувствовали себя униженными. Более того, испытуемого приглашали в лабораторию под ложным предлогом, а экспериментатор во время эксперимента намеренно вводил его в заблуждение. Испытуемых обманом заставляли думать, что (1) кроме них, в лаборатории есть еще кто-то, другие испытуемые честно отвечают на вопросы и (3) полученные данные послужат важным гуманитарным целям. Хотя о подлинной сути эксперимента испытуемым рассказывали сразу после него, этический вопрос остается открытым. Чтобы количественно оценить реакцию испытуемых на эту сторону эксперимента, участвовавшим в нем норвежским студентам предложили специально разработанный вопросник.

120 экземпляров вопросника разослали испытуемым примерно через два месяца после эксперимента. 96 экземпляров вернулись заполненными. Мы полагаем, что несколько из тех 24, которые мы не получили, не дошли до адресатов из-за ошибок в адресах и т. п. Однако это не единственная причина. В табл. 4 мы сопоставляем поведение испытуемых в ходе эксперимента с количеством невозвращенных вопросников.

Таблица 4