Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

включили рацию. Кто-то, под незатейливое сопровождение, задушевным баритоном старательно выводил слова песни, судя по упоминанию в ней Союза, написанную нашими предками ещё в далёком далёко.

– Моряки с канонерок развлекаются, – вслух заметил второй пилот, в обязанности которого входили радиопереговоры с землёй, – Корабельные рации, они даже по звуку другие будут. Надо же, как морячки стараются на контакт с местным населением выйти.

– Можно подумать, ты бы не старался, если бы тебя на год на Сахалин сослали, – усмехнулся его коллега, не отрывая глаз от приборов.

– Сахалин – поле, объявляйте антракт. Подтвердите готовность к приёму дирижаблей, – дождался конца песни пилот, прежде, чем начал вызывать по рации лётное поле Южно-Сахалинска.

– Сахалин – поле на связи. Дирижаблей в воздухе не наблюдаю, – растерянно отозвалась наземная служба спустя секунд десять.

– Рации у нас хорошие. Решил заранее предупредить, пока у вас там следующий номер концерта на рабочей волне не объявили, – выговорил пилот своё отношение к дисциплине радиоэфира.

Правильно сказал. Никто бы из нас не стал бы возмущаться, выбери моряки любые другие частоты. Так нет же. Им приспичило свою рацию настроить именно ту частоту, на которой дирижабли и диспетчер свои переговоры проводят.

Наше появление на Сахалине вызвало вполне ожидаемый фурор. Нечасто сиятельные персоны посещают этот всеми забытый остров, находящийся на самом краю Империи.

– Какие планы, князь? – встретил меня ранее прибывший сюда Алябьев, который судя по всему, уже неплохо освоился на Сахалине. Больно уж у него свита обильна и разношёрстна.

Тут тебе и офицеры в морской форме, и в казачьей, и даже полицейский чин имеется.

О, а вот и переводчик мой за спины других офицеров спрятался. Алябьев постарался. Нашёл уникума в штабе флота. Два дня ему с моряками пить пришлось, прежде чем нам парня отдали.

– День – другой вживаемся и осматриваемся. Затем с японцами в переговорах участвуем, а потом война план покажет, – широкими мазками обозначил я перспективу.

– Война? Какими силами воевать собираетесь, Ваше Сиятельство? – поинтересовался один из морских офицеров, воспользовавшись тем, что генерал отошёл поприветствовать моих жён.

Кстати, далеко не всех. Дарью с Алёнкой я всё-таки отправил домой. Завтра с утра они из Хабаровска пассажирским дирижаблем полетят в столицу.

– Пока исключительно своими собственными. Лично княжескими. Так что осваивайтесь на Сахалине и рассматривайте своё пребывание здесь с точки зрения обороны острова.

– Простите, князь, а что вы нам прикажете делать, если сюда весь японский флот придёт? Вам не кажется, что маловато у нас силёнок окажется даже для обороны?

Взглядом я нашёл капитана Якимова. Он единственный здесь, кто мне знаком из моряков.

– Капитан, представьте мне вашего коллегу, – попросил я у командира приписанной мне группы кораблей.

– Капитан третьего ранга Шниперсон. Командир канонерской лодки «Бобр», – отрапортовал Якимов, пряча в усах затаённую улыбку.

– Где-то я уже слышал недавно эту фамилию, – наморщил я лоб, пытаясь из калейдоскопа представлений, которые обрушились на меня во Владивостоке, вычленить нужное воспоминание.

– Начальник Адмиралтейства у нас с такой же фамилией, – одобрительно кивнул Якимов.

– Сын?

– Старший.

– Вот что я вам скажу, капитан третьего ранга Шниперсон, – повернулся я к молодому офицеру, – Это хорошо, что вы пытаетесь думать, и сомневаетесь. Плохо то, что сомневаетесь вы во мне и в способностях нашего штаба. Воевать можно по-разному. Можно из пушек стрелять, или труса праздновать, а можно головой думать. Лично я предпочитаю последнее, чего и вам желаю.

Может, резкая отповедь от слишком молодого меня и не возымела бы должного действия, но я вышел из дирижабля «при параде». Со всеми своими наградами. Мой немногочисленный, но очень выразительный иконостас наград понимающим людям говорит намного больше, чем обычные слова. По крайней мере Шниперсон со своими тремя медальками даже близко мне не ровня. К тому же тех медалей, что за боевые заслуги даются, среди них не видно. Одна юбилейная, а две за выслугу.

– Ваше Сиятельство, а казакам к чему готовиться? – спросил меня казачий офицер с четырьмя звёздами на погонах.

– Пока обживайтесь, – чуть замялся я, не зная, как правильно определить его звание. Не доводилось мне ещё с казаками дел иметь, а в Академии они как-то за кадром оставались и нам про них мало что рассказывали, – Скоро вам обмундирование новое подвезут и из оружия кое-что мы вам добавим. К примеру, те же пулемёты крупнокалиберные. Было бы совсем неплохо, если бы у вас кто в артиллерии разбирался. Береговые батареи придётся изрядно усиливать, а то вон господин Шниперсон себя неуютно чувствует на боевом корабле, – не смог я удержаться от подколки, что вызвало понимающие ухмылки у всех остальных флотских.

– А как же вы воевать собрались? – высказал казак тот немой вопрос, который легко можно было прочитать на лицах всех собравшихся офицеров.

– Исключительно силой разума и убеждениями, – ответил я, и увидел, как скорчили друг другу гримасы офицеры, посчитав мой ответ крайне вздорным.

– Убеждать лучше всего с пулемётом в руках, а ещё лучше, с кучей пушек за спиной, – поделился со мной казак своими видами на ведение успешных переговоров.

– Я сторонник иных мер. Или все японцы подчинятся моей жене, то бишь, своей Императрице, или я их всех отправлю на дно океана крабов кормить. Согласитесь, куда как проще утопить остров Хонсю, к примеру, чем устраивать глупые военные баталии с непредсказуемым результатом.

– Простите, Ваше Сиятельство, я не понял… – покрутил головой казак.

– А зачем вам понимать? Для этого у вас нынче князь есть, и даже целый генерал имеется. Вы своим делом занимайтесь, а ещё лучше будет, если ваши бойцы помогут мне тут небольшой аэродром соорудить. Плиты для него послезавтра прибудут. Вам же всем спокойнее будет, если обстановка вокруг Сахалина километров на пятьсот – шестьсот станет заранее известна.

– А что нам толку от этой обстановки? Ну, допустим узнаем мы, что против пяти наших кораблей пятнадцать японских завтра придут. И что? – возопил уязвлённый Шниперсон, оглядываясь, и ища поддержки на лицах флотских офицеров.

– Пятнадцать не придут. Даже если японцы вскоре смогут столько собрать, в чём я сомневаюсь, то после того, как их обнаружит самолёт, до вас дойдёт в боеспособном состоянии примерно половина кораблей. Мне напомнить вам, что канонерки считаются броненосцами береговой охраны? Максимум, что против вас в итоге окажется, это один – два крейсера и пять – шесть эсминцев. Вот их вы и утопите при поддержке самолётов и береговой артиллерии, – осадил я паникёра.

Да, как это не прискорбно отметить, но таковы реалии нынешнего времени. Малочисленное население сыграло свою злую шутку не только с Россией.

Я и сам думал, что