Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

как раз к тому времени ужин подоспеет. Всё уже в печи томиться, – довольно улыбнулась Марфа, жена десятника, нетерпеливо поглядывая на всё ещё открытую тетрадь.

Ага, у них тут, оказывается, мастер – класс по травничеству проходит, а я только мешаю им своим присутствием.

Я уже совсем было собрался возвратиться в баню, как вдруг увидел рисунок Аю.

Одним пальцем, в несколько лёгких движений, по вспотевшей кружке с квасом, которую она только что получила из рук угощающей нас хозяйки.

Знаете, я вам, как специалист по живописи, побывавший даже как-то раз на одном столичном вернисаже, могу уверенно заявить, что у Аю талант. Рисовать пальцем на запотевшем стекле все любят. Я, к примеру, на окне в классе рисовал портреты одноклассников, старательно изображая на своих рисунках свиные пятачки вместо носа, и даже подписывал свои шедевры, поясняя, где Гриша, а где Фёдор. Так вот, Аю подписывать ничего не нужно. На её рисунке и так понятно, что это чайка летит над штормящим морем. И всё это нарисовано за пару-тройку секунд несколькими касаниями руки.

– Аю, а дракона можешь нарисовать? На бумаге. Но тоже так, чтобы в несколько движений? Как можно проще, – просительно протянул я, пододвигая к принцессе тетрадь травницы.

Думала Аю недолго. Очень скоро карандаш побежал по бумаге, и японка, время от времени сдувая чёлку, падающую ей на глаза, быстренько накидала мне три наброска. Действительно простеньких. Таких, что даже мне не сложно повторить их будет, пусть не так изящно и правдоподобно.

– Вот этот, – почти сразу выбрал я понравившийся мне рисунок рогатой твари с выпученными глазами и змеящимся телом, исчезающем в волнах, – Он кто?

– Рюдзин. Дракон – Бог. Считается добрым богом и покровителем Японии.

– Отлично! То, что нужно. Не возражаете, если этот листочек я у вас позаимствую? – ради приличия поинтересовался я, аккуратно вырывая листок из плетёной тетради.

Рисуночек этого самого Рюдзина мне пригодится. Сами подумайте, после того, как жёны меня вытащили на вернисаж, уже никто не может сказать, что князь Бережков искусством не интересуется. Да и сам я во всей той мазне, что на стенах была развешана, кое-что понимать начал. По крайней мере не хуже других могу сказать про цветастую картину: – «Какая богатая палитра!», а про почти чёрно – белую: – «Как мастерски использовал художник аскетизм, чтобы подчеркнуть свой замысел». Наслушался, знаете ли. Там через одного все одно и то же вещали с умным видом.

Так что теперь, после того, как я к искусству приобщился, у меня возникло чувство неудовлетворения. В частности, к своей «визитке». У других магов соколы по небу летают, олени бегают, а то и вовсе медведи какие, а у меня просто аморфное сияние в полнеба. Пусть много и долго оно светит, а не как у многих, всего несколько секунд, но всё равно. Согласитесь, для князя, который в искусстве разбирается, и даже вернисаж посетил, как-то не комильфо. Это я только что по-французски выразился, если кто не в курсе. Почему-то в разговоры о высоком искусстве принято французские словечки вставлять.

Пора бы и мне к своей «визитке» какую-нибудь хрень присобачить, раз уж я по вернисажам начал ходить. И дракончик этот, вполне себе неплохая находка. Он, что идеологически будет полезен, что в рисовании несложен. Думаю, что пары часов тренировки мне хватит, чтобы зверскую харю этого Рюдзина я смог вполне сносно намалевать. А потом его уже не так сложно будет к своей «визитке» прицепить. На небе, понятное дело, рисовать немного сложнее, чем на бумаге, но так мне и сделать это нужно будет всего лишь раз. Потом в дело уже скопированное заклинание с установленным в него рисунком пойдёт.

На втором заходе в парную я прогрелся, как следует, а там и до веников дело дошло. Оттянулся душевно, под самый конец дважды, с уханьем, посетив купель.

Надо же, меня чуть больше часа не было, а на улице всё изменилось. Луна светит чуть ли не как в полнолуние, тёплый океанский бриз едва колышет брезентовую штору, и Аю с женой десятника, обе румяные и пьяненькие сидят. Японка так вообще соловенькая. Лыка не вяжет.

Присмотревшись, я сообразил, что это травницы от теории к практике перешли. Настойки дегустируют. Бутылок на столе шесть штук наблюдается, и в каждой то ягоды какие, то корешки с травками видны.

– И как я в таком виде своё сокровище спать поведу? – задал я вслух вопрос, впрочем, никому его особо не адресуя.

– Так я уже вторую подушку и одеяло на сеновал отнесла, – простодушно заметила Марфа, – И ей про то сказала.

– Понятно, а она что? – улыбнулся я, глядя на неловкие попытки Аю сесть прямо.

– Нешто не видно? Приняла, девка, для храбрости, а настойки-то у меня коварные. Пьются легко, а потом разом в голову ударяют.

– Не знаю, что она себе навыдумывала, – проворчал я, но подумав, кажется понял, в чём дело.

Когда Аю, во время перелёта, меня просвещала по поводу сёгуната, то в ход пошли сведения из получаемых ими с Родины писем. Признаюсь, слушал я её сначала не слишком внимательно, но один момент слух мне резанул и заставил начать задавать вопросы.

Оказывается, сёгунат собрался отменить традицию ёбаи (夜這い). Представили себе, как я вытаращил глаза, когда услышал крайне знакомое слово, исковерканное на иностранный манер. Будете смеяться, но исковеркано было лишь слово, а не его сокровенный смысл.

В нынешней Японии не считается обязательным, чтобы девушка выходила замуж целомудренной. Неприлично звучащий термин на японском, как раз и означает «ночное посещение», впрочем, подразумевая и всё остальное, что с ним связано. Попросту говоря, комната девушки на ночь остаётся открытой, и её, с молчаливого согласия родителей, навещают молодые люди.

В зависимости от региона, ёбаи различаются в некоторых деталях. В основном они бывают закрытые, или открытые, хотя и промежуточные варианты частенько встречаются.

При закрытых «ночных посещениях» девушке разрешается принимать молодых людей только из своей деревни, а при открытых список заметно расширен, и включает в себя соседние деревни и совершеннолетних проезжих, причём, уже не взирая на их семейное положение.

Со слов Аю, Микадо не раз говорил, что возрождение древней традиции им позволено исключительно в целях повышения прироста населения, зато сёгунат решил сыграть на контрасте, и повторил ровно ту же ошибку, что за несколько веков до них совершил сёгунат Токугава. Те тоже, придя к власти, отменили ёбаи и ввели сословные браки, с их обязательным одобрением у представителей власти. И что вы думаете? Спустя два века, когда сёгунат