Моя прекрасная повариха - Лариса Петровичева

Нет, этих поклонников мы точно будем встречать солью из ружья лет через десять. Они уже со своей принцессы глаз не сводят, и дело не в летающем цветке.

– Здорово! – восхитился я. – Ты просто умница, Глория!

Глория вздохнула, и цветок мягко опустился на диванную подушку. Кажется, что-то было не так.

– Ничего не получается, – призналась она. – Он должен не просто парить, а кружиться, но у меня не выходит.

Девочка выглядела по-настоящему расстроенной. Я сел рядом с ней на диван, приобнял за плечи и подумал, что если ее папаша отважится появиться перед дочерью, то я разобью ему физиономию. Конечно, для этого мне понадобится залезть на табурет, но тем не менее. Впрочем, шеф Гемини охотно принял бумаги, которые я собрал, и взялся за дело. Возможность отправить за решетку эльфийского принца и прославиться на все королевство пришлась ему по душе.

– Это как в любой работе, милая, – ободряюще произнес я. – Сначала ничего не выходит. С десятого раза – уже что-то получается. А на сотый ты уже будешь профессионалом.

Глория посмотрела на меня с теплом и надеждой, и пацаны заголосили:

– Да! Мы ей то же самое говорим! И вообще нам пора сурка кормить, а она не хочет с нами!

– Сурка? – удивился я. – Того, которого вы тогда поймали на лугу?

Зеленые круглолицые физиономии так и светились хитрым счастьем. Ну ловкачи! Вывезли несчастное животное в город, где-то прятали его во время карантина…

– Как хоть назвали? – спросил я.

– Дарбаган, – ответил Очир. – Как в сказке про толстого купца, он тоже толстый!

– Еще бы не толстый! Сколько он лопает, вы бы видели!

– А умный какой! Мы его приучили на горшок ходить, а не где попало!

Что ж, детям и правда нужен питомец – у меня в свое время был кот, и такого лентяя и обжору белый свет не видывал.

– И где сейчас ваш Дарбаган? – спросил я. Глория подвинулась на диване, и я увидел, что из-под подушки рядом с ней выглядывает тоскливая физиономия сурка. Весь его вид так и говорил: спасите меня – хотя в целом сурок был гладким и упитанным. Зато я наконец-то понял, почему орчата несколько похудели в последнее время – видимо, кормили своего Дарбагана, отделяя часть от своих порций.

– Какой-то он у вас скучный, – сказал я. – Не приболел?

– Нет, он просто устал и какать хочет, – ответил Нар. – А горшок мы не взяли.

Я со вздохом приказал не мучить животное и отнести в сад на травку. Глория взяла сурка, который прильнул к ней, как к родной, и спросила:

– Вы правда думаете, что у меня получится, дядя Фьярви?

– Я уверен, – кивнул я. – Ты будешь великой волшебницей, Глория.

Дети вышли из дома, и я увидел в окно, как сурок неуклюже припустил к кустам барбариса. Кажется, это была попытка побега, впрочем, напрасная: от Нара и Очира еще никто не смог спастись. Глория сорвала еще один цветок, положила на ладонь, и он медленно поднялся в воздух.

Да, иногда так бывает. Ты на каком-то внутреннем чутье можешь справиться со сложной задачей, но когда она разбита на кусочки и этапы, ты начинаешь в каком-то смысле пасовать перед ней. Лишь бы Глория не узнала, что ее папаша сбежал из Благословенного края! Хватит с нее потрясений.

Азора обнаружилась в той комнате, которую я когда-то отвел под библиотеку: она сидела среди книг и что-то выписывала в тетрадь. Я постучал по двери – Азора встрепенулась, подняла голову от записей и улыбнулась, увидев меня.

На душе сделалось легко и спокойно. Когда она вот так улыбалась мне, я чувствовал прикосновение солнца к сердцу. Я больше не был гномом-изгнанником, и пусть мой клан был небольшим, зато все мы любили друг друга.

– Добрый вечер, – улыбнулся я в ответ, понимая, что со стороны выгляжу влюбленным дурачком с улыбкой до ушей. Ну и пусть. Азора надо мной не будет смеяться, а до остальных мне нет никакого дела. – Чем занимаешься?

– Привет! Вот, купила в книжном несколько книг с рецептами, – она показала мне обложку одной из книг, и я увидел весьма талантливо нарисованную жареную курицу с картофелем. – Домовые обещали мне помочь с готовкой, но… Ты знаешь, что они когда-то работали на королевской кухне?

– Знаю, – я сел на диван и устало прикрыл глаза. День выдался не то что бы сложный, но длинный. – В моем царстве для меня нет секретов.

Азора рассмеялась.

– Как ты хорошо это сказал о царстве. Вот, кстати, послушай: филе лосося, запеченное в пергаменте, с овощной соломкой и картофельными и морковными шариками. Как тебе?

Звучало, конечно, так, что я невольно почувствовал аппетит. Но Азора, кажется, придерживалась другого мнения и торопливо объяснила:

– Это хорошо на обед. Но на конкурсе должно быть что-то оригинальное. Я узнала, что именно готовят Фуг и Ронетт. Фьярви, мне никогда не обойти их! Даже с домовыми с королевской кухни!

Я ободряюще улыбнулся. Азора не была профессиональным поваром, который учился в столичной академии – но она имела то чутье, которое помогает достичь величия, если идти за ним следом. Волнения? Это нормально. Трепет и страх? Да! Но я знал, что они ей не помешают победить.

– Я точно знаю одну вещь, – заговорщицким тоном произнес я. – Вернее, даже не вещь, секрет. И ты должна его увидеть.

– Что за секрет? – спросила Азора, закрывая книги и свои записи. Я улыбнулся.

– Идем. Тебе понравится.

Горы рядом с Келлеманом – так, пустяк, по-гномьим меркам холмики. Вот бы отвезти Азору в настоящие горы, которые подпирают небо, врываясь вершинами к Мировому древу! Там и дышится-то совсем по-другому, и жизнь на их склонах выглядит другой, не такой, как внизу. Но и келлеманские холмики тоже сойдут.

– Иногда важна не гора, – сказал я, когда экипаж высадил нас возле старой прогулочной дорожки. – Иногда важно то, что рядом с ней. Я завяжу тебе глаза, не бойся.

Азора улыбнулась.

– Я и не боюсь, – искренне ответила она. – Теперь мне совсем не страшно.

– Вот и хорошо, – сказал я, вынимая из кармана широкую шелковую ленту. Азора наклонила голову, я завязал ей глаза и объяснил: – Это называется харнанзунд бартхан ундун. Точного перевода нет, но я попробую растолковать, что это.

Азора выпрямилась, некоторое время стояла, поводя головой то влево, то вправо и привыкая к повязке, а потом протянула мне руку. Сумерки мягко сгущались рядом с нами; я обернулся в сторону города и подумал, что Дархан сейчас укладывает ребят спать. Впрочем, вряд ли Нар, Очир и Глория вот так сразу заснут – будут рассказывать страшные истории, пока Дархан не рыкнет.

Да, мой клан невелик и разношерстен – но мы любим и бережем друг друга. И это самое главное.

– Иногда у гномов встречается болезнь души, – начал я, взяв Азору за руку и осторожно ведя по тропе. – Вроде бы с виду все в порядке, но гном начинает тосковать. Ему чего-то хочется – а он и сам не знает, чего. Он вроде бы чего-то боится – но не может объяснить, что именно его пугает. Он растерян, и эта растерянность глубже с каждым днем.