Б.А.Г. Книга третья - Андрей Uknown Ефремов

Старик улыбнулся мне, хотя по состоянию его крови я чувствовал, что он явно не ожидал визита бывшего ученика своей академии и сейчас усиленно прокручивал в голове различные варианты последствий моего появления в его доме. Ведь явно же ничего хорошего из этого не получится. К слову, после интеграции божественного артефакта в моё тело читать сильных одарённых мне стало гораздо проще. Жаль, не успел поставить себе печать крови. Ну да ладно, и так пока сойдёт.

— Добрый вечер, ваше сиятельство, — уважительно склонив голову, как и подобает младшему аристократу, проговорил я. — Какой замечательный вечер, не правда ли?

— И тебе не хворать, Андрей Геннадьевич, — отрешённо буркнул ректор. — Вечер действительно был замечательный, но теперь я подумываю удалиться в мой винный погреб и не выходить оттуда до окончания мероприятия.

— Вы слишком суровы к себе, — улыбнулся я. — Пожалейте свою печень, вам же уже не восемнадцать лет.

— Вот совсем не смешно, Белов, — прошипел Григорий Александрович. — Ты вообще в своём уме? Ты понимаешь, что стоит тебе отойти от меня на десять шагов, как посыплются вызовы на дуэли?

— Понимаю, — кивнул я. — Как раз за этим и пришёл. Кстати, князь Успенский уже прибыл?

— Прибыл, — на автомате ответил Потёмкин, и только потом до него дошёл смысл моего вопроса. — Белов, даже не думай. Я никогда не одобрю дуэль графа с князем в стенах моего дома.

— Значит, против дуэлей с графами и более мелкими аристократами вы ничего не имеете, — констатировал я. — Это же прекрасно. Не подскажите, кто тут самый ярый прихлебатель Успенского?

— Ох, за что мне всё это? — в сердцах бросил Григорий Александрович. — Кто вообще додумался пригласить тебя на этот приём?

— Я, — послышался из-за спины старика приятный женский голос. — Мне было интересно посмотреть на графа Белова вживую, папа. Позвольте представиться, Виктория Потёмкина.

Из глубины дома к нам выплыла эффектная дама лет двадцати пяти в роскошном белом платье. Виктория была очень похожа на Настю и в то же время кардинально от неё отличалась. Цепкий, отцовский взгляд девушки буквально сверлил меня насквозь, а в крови именинницы бушевал гормональный шторм, так что я точно знал, как именно она хотела изначально построить свою приветственную фразу: «Посмотреть вживую на того, кто виновен в изгнании из семьи любимой сестры».

— Виктория Григорьевна, примите мои искренние поздравления со столь знаменательным событием, — улыбнулся я и под недоумевающим взглядом ректора схватил руку девушки, чтобы обозначить поцелуй через прозрачную перчатку. — Позвольте преподнести вам мой скромный подарок, — ловким движением я расстегнул цепочку колье с бриллиантами, что висело у неё на шее, и как нечто, не заслуживающее внимания, бросил его охреневающему от всего происходящего Потёмкину.

В следующее мгновение я уже защёлкнул на шее Виктории приобретённый артефакт, и гости, наблюдающие за этой сценой, синхронно ахнули. Образ именинницы претерпел весьма значительные изменения. Черты лица сгладились, стали точёными, идеальными, словно с небес спустилась богиня. Кожа приобрела белый оттенок и начала испускать еле заметное свечение, что лишь усиливало впечатление нереальной, божественной красоты Виктории. Изменилась и одежда княжны. Именно в этом заключалось скрытое свойство ожерелья, о котором и не догадывался Скрудж. Я взял на себя смелость разработать собственный дизайн наряда для Виктории и заложил его в память артефакта. Пришлось использовать свои дизайнерские наработки из прошлых жизней и сотворить настоящий шедевр — изысканнейшее красное платье, что в сочетании с белоснежной кожей выглядело чертовски эффектно.

Наступила чуть ли не гробовая тишина. Лишь Виктория не понимала, почему на неё столь беззастенчиво пялятся все гости, и тогда я отошёл в сторону, а вместо себя сформировал зеркальную поверхность, чтобы девушка могла насладиться своим новым образом. Глаза Виктории мгновенно превратились в два апельсина. Если честно, то даже не подозревал, что мышечный аппарат людей позволяет проделывать такие фокусы. Но то, что княжне понравился мой подарок, было очевидно, и это самое главное.

— Это… — сглотнула Виктория. — Это восхитительно, граф. У меня просто нет слов.

— Рад, что вам понравился мой скромный подарок, княжна, — довольный произведённым эффектом, ответил я.

— Ничего себе скромный, — еле слышно бросил Григорий Александрович. — Да это ожерелье уникально и стоит чуть ли не больше, чем это поместье.

— Что такое деньги, ваше сиятельство? — обратился я к ректору. — Тлен. Красота — вот истинная сила. Виктория, вы теперь можете самостоятельно подбирать себе образ на любой случай жизни. Достаточно всего лишь представить конечный результат во всех подробностях и прикоснуться к ожерелью. Оно настроено только на вас и не будет работать в других руках

— Спасибо вам, граф Белов, — искренно поблагодарила меня княжна.

— Да этот нищеброд наверняка украл ожерелье, — послышался выкрик у меня из-за спины. — Не боитесь, что законный владелец такой редкости предъявит вам официальную претензию, княжна?

Девушка скривилась, словно от зубной боли, но артефакт сумел сгладить движение мимических мышц, так что Виктория не выпала из образа богини.

— Не обращайте внимания на слова какой-то швали подзаборной, ваше сиятельство, — улыбнулся я. — Шакалы только и умеют, что тявкать из-за спины хозяина, а как доходит до дела — прячутся в кусты.

Виктория звонко рассмеялась, и пространство как будто наполнилось перезвоном колокольчиков.

— Да как ты смеешь так обо мне говорить, выскочка малолетняя. Я вызываю тебя на дуэль.

— Как звать-то тебя, вызывальщик хренов? — не оборачиваясь спросил я.

— Барон Стародубный, — проревел мой оппонент, а потом заверещал ещё сильнее: — А ну, повернись ко мне, пёс, когда с тобой разговаривает истинный дворянин.

— Виктория, вы на меня не обидитесь, если я быстренько прирежу одного визгливого барончика? Уж больно по ушам неприятно бьёт этот мерзкий голос, — по-прежнему игнорируя Стародубного, обратился к имениннице я.

— Только если сначала вы подарите мне танец, граф Белов, — улыбнулась девушка.

— Желание столь прекрасной дамы для меня закон, — протянув руку, в которую Виктория тут же вложила свою ладошку, проговорил я, а потом добавил, полуобернувшись к барону. — А ты никуда не уходи, займусь тобой через двадцать минут. Не забудь составить завещание, другого случая для этого уже не представится.

Больше не обращая внимания на визгливые крики у себя за спиной, я повёл Викторию в дом. Народ расступался перед нами, и мы без