Пехота апокалипсиса - Александр Золотько

– Вы, Горенко!..

– Я – Горенко,– подтвердил гость.– А вы – Флейшман. А вот тот гражданин, гордо развернувшийся к нам задницей,– старший лейтенант Трошин, Алексей Петрович. Полагает себя очень умным и ловким. А вот от заточенного гвоздя, специалист хренов, увернуться не смог. Так, старший лейтенант Трошин?

Пантелеймонов осторожно встал с кровати и медленно двинулся к выходу.

Тихонько, чтобы никого не побеспокоить.

– Сидеть, Гриша,– не оборачиваясь, приказал Горенко.– Тебе идти некуда. Доктор тут, посетитель тут, поужинать вы уже успели. А если в сортир, то потерпишь.

– Я тут... это...– Пантелеймонов бросил быстрый взгляд на лампу под потолком.

– Если вы по поводу сенсора внутреннего наблюдения, милейший, то можете не переживать – я здесь с высочайшего соизволения начальника лагеря. Так что сидеть и бояться!

Пантелеймонов вернулся на свое место.

Горенко задумчиво потер руки:

– Так о чем, бишь, я... А, о шустром, но облажавшемся старшем лейтенанте Трошине. О вас, тезка. Слышите?

– Слышу.

– Замечательно, слух у нас функционирует,– обрадовался Горенко.– И даже речь иногда пробивается. Вы как себя чувствуете?

– Я залечиваю раны, которые, облажавшись, получил сегодня.

– Совсем хорошо. Молодец. Теперь не скажете мне, какого это черта вас сюда привезли?

– Не расстреляли, потому и привезли. Вмешался тут один, блаженный, отбил.– Трошин так и не повернулся, разговаривал, глядя в стену.

– И вы здесь, наверное, уже привыкли,– предположил Горенко.– Там халявная жратва, щадящее расписание... Ага? В девочки еще никого не произвели из своих товарищей по казарме? Спермотоксикоз еще не начался? У Ремарка есть восхитительный эпизод, когда русские военнопленные мастурбируют всей казармой одновременно. Несколько сотен человек. У вас с этим как?

– У них с этим спецдобавка к рациону,– вмешался доктор Флейшман.– Гарантировано снижение потенции и удержание агрессии на приемлемом уровне.

– Вот что значит медицина! – восхитился Горенко.– А если изменить добавку? Для повышения этой самой потенции и агрессии?

– У меня нет таких средств.

– А если привезут?

Флейшман промолчал.

– Вот,– снова поднял палец к потолку Горенко.– Вам кажется, что вы сильные и смелые люди, сами решаете все за себя, до сих пор не опустились до рукоблудия и, не дай бог, мужеложства, а на самом деле – это всего лишь пилюля из добрых рук доктора Флейшмана. А другая пилюля заставит вас начать убивать друг друга... И не думайте, что доктор откажется вас угостить чем-то подобным. Он знаете какие приказы выполнял! До доктора Менгеле ему еще далеко, но вот плесенью, например, он вас, пожалуй, заразил бы, не моргнув глазом.

– Неправда! – голос Флейшмана сорвался.– Я никогда!.. Слышите! Никогда!

– Не надо только визга,– поморщился Горенко.– Согласен. Не заразили бы. И только потому, что плесенью заразить нельзя. Нету возбудителя! Так?

– То есть как? – Трошин повернулся, схватился за полыхнувший болью бок и даже застонал.– Как это – нет возбудителя?

– Не обнаружен,– громким шепотом сообщил Горенко.– Болезнь есть, а возбудителя нет. Правда, забавно? Группа медиков, нашедшая средство от плесени, получила Нобелевскую премию, а на самом деле возбудитель не обнаружен. Нашли способ останавливать заболевание, тормозить его течение. И все. А сообщили мировой общественности, что победили проклятую болячку. Вам как доктору не стыдно? Не отвечайте, не нужно. А вы, господин Трошин, не делайте такие удивленные глаза. Вас, ваших близких тогда эпидемия коснулась?

– Нет.

– А что ж такая реакция?

– Мне рассказывали...

– Командир рассказывал, Ильин?

– Да.

– Вот таким, как он, и нужно было выдать Нобелевку. Плесень задушили кордоны и оцепления. Не врач со шприцем, а солдат с автоматом остановил эпидемию. Около сорока миллионов человек по всему миру умерло... А знаете, сколько загнулось бы, если бы не кордоны и приказ стрелять на поражение? Знаете? – Горенко посмотрел на Флейшмана, махнул рукой.– Вас спрашивать бессмысленно, а вот вы как думаете, стукач Пантелеймонов?

Пантелеймонов даже на «стукача» не обиделся. Пантелеймонов задумался.

Ему повезло тогда. Он служил в своем заполярном гарнизоне, когда появилась плесень. В их поселке и было-то всего полторы сотни жителей плюс рота солдат.

Эпидемия не минула и их, пять человек заразились, но ротный сообразил, приказал всему гражданскому населению сидеть по домам, солдат разогнал по отделениям на склады, в консервный цех, к причалам, а сам, вместе со взводными, патрулировал поселок, лично расстрелял двоих инфицированных, чуть не был растерзан их родственниками, когда все уже более-менее утряслось, а потом получил орден и повышение по службе.

Они тогда еще удивлялись, откуда болячка в их поселке. К ним вертолеты-то летали всего раз в месяц. И то – летом.

– Все бы вымерли? – спросил Пантелеймонов.

– Вот, доктор, зачем вашим коллегам дали Нобелевку. Если бы им не дали премию, пришлось бы очень много народа... с самого верха, отправить под суд. И снова вас прошу – не делайте страшных глаз. Я прекрасно понимаю, что сейчас выбалтываю государственную тайну. Я, если хотите знать, лично ликвидировал семь с половиной человек только за попытку разглашения... Семь подпольщиков и одного стукача, который их, собственно, и сдал. Это я без всяких намеков, Григорий, не обижайся.– Горенко говорил весело, со смешком, а глаза были серьезными и усталыми.– Так вот, если бы не были вовремя установлены кордоны и не был бы отдан приказ стрелять на поражение, то погибших было бы... было бы погибших... ну, доктор, поможете? Ну? На счет три. Раз... два... три! Ап!

– Менее семи миллионов,– сказал ровным голосом доктор.

– Это как? – спросил Трошин.

– А вот так! Погорячились. Обнаруживали в микрорайоне зараженного – оцепление и расстрел. В поселке больной – блокада и расстрел. Надо отдать должное людям, сообразили быстро. Заболел сосед – втихую убить и забыть. Не привлекать внимания заградотрядов. Потом всех мертвых свезли на могильники... Полагаете, кто-то считал, кого убили зараженного, а кого здорового? Знали бы вы, сколько проблем успели решить за время эпидемии... В том числе и политических. Знаете, что смертность, скажем, христиан в том же Косово от эпидемии составила почти сто процентов? А мусульман в Сербии? Правильно – около ста процентов. Господи, да целые кишлаки на Кавказе вымирали от эпидемии. Если внимательно посмотреть на отчеты... секретные отчеты, естественно, то смерть отчего-то косила национальные и религиозные меньшинства в селах и городах...– Горенко смотрел в глаза Трошину не мигая, словно это он говорил только ему, Лешке Трошину, словно от него ожидал какой-то реакции...– Тем же курдам оч-чень не повезло, и в Турции, и в Ираке... Я за последнее время узнал так много интересного. И все время хочется с кем-нибудь поделиться.