Мусорный прибой  - Чэнь Цюфань

– Вам нет никакого толку забрать ее сейчас, – медленно сказал Кайцзун. – Неужели не понимаете? Война уже началась.

Ло Цзиньчен стоял в тусклом свете палаты. Его лицо помрачнело, он стиснул зубы, скрестил руки на груди и опустил плечи, будто подавленный словами Кайцзуна.

Линь Йи-Ю и Скотт Брэндл сидели рядом на заднем сиденье машины, молча глядя на идущий снаружи дождь. Сизые улицы Кремниевого Острова медленно проплывали по обе стороны машины, будто сделанная небрежными мазками картина в стиле постимпрессионизма.

У Скотта зазвонил телефон. Глянув на экран, он нажал кнопку «Отклонить». Подчеркнуто вежливо улыбнулся Линю. Директор Линь что-то пробормотал на местном диалекте.

– Незачем быть столь вежливым, Директор Линь. Я знаю, что вы знаете английский.

– …совсем немного. Э‐э… а временный переводчик? Он скоро будет. Чень Кайцзун, он занят…

– Не надо лишней скромности, Директор Линь. Вам вовсе не нужен переводчик. Я видел ваше резюме – в прошлом вы были одним из лучших в школе на Кремниевом Острове, – сказал Скотт, продолжая улыбаться.

– Однако переводчик нужен вам, мистер Брэндл.

Привычное угодливое выражение исчезло с лица Директора Линя, он говорил совершенно холодно, на идеальном английском.

– Значит, вы решили перестать называть меня «мистером Скоттом»? Простите за откровенность, но вы переигрывали.

– На Кремниевом Острове актерство иногда необходимо, чтобы выжить. Если вы хотите вести здесь бизнес, вам придется играть по нашим правилам.

– Я хорошо это понимаю. Но я не понимаю, на чьей вы стороне на самом деле. Не забывайте, вы не сможете угодить всем сразу…

– Особенно американцам, – ответил Директор Линь, и его глаза лукаво блеснули. – Вы думаете, что я двуличный ублюдок, который лишь озвучивает мнение правительства и кланов, игнорируя интересы людей Кремниевого Острова. Позвольте вас спросить. Вы когда-нибудь задумывались, что они для нас как родители? Без родителей мы – ничто.

Скотт приподнял брови, будто вспоминая нечто особенно интересное.

– Позвольте мне кое-что вам рассказать. – начал он. – Когда я был маленьким, я как-то вбежал в спальню моих родителей и увидел их там нагими. Не было ничего красивого в этих двух обнаженных телах – и я ощутил шок и стыд. Сделал вид, что ничего не видел, и на цыпочках вышел, тихо. Но если бы я такое сейчас увидел, я бы, наверное, их одеялом прикрыл. Я люблю своих родителей не меньше вашего.

– Я не думаю, что это подходящее сравнение. В каждой ситуации есть две стороны, и приходится выбирать, на какой из них ты.

– Например? – спросил Скотт и презрительно усмехнулся. – Вы, случайно, не собираетесь изложить мне философию Инь-Ян и Тай-чи?

– Например, – ответил Директор Линь, сделав глубокий вдох, будто старался сдержать раздражение и тревогу, – «ТерраГрин Рисайклинг» относится к трем кланам как к препятствию, вместо того, чтобы использовать принцип «разделяй и властвуй», примкнув к одним и справившись с другими. «ТерраГрин Рисайклинг» все время пытается добиться от правительства волевых решений, не обращая внимания на то, что опыт научил правительство действовать осторожно и вдумчиво. «ТерраГрин Рисайклинг» все время пытается воззвать к чувствам людей Кремниевого Острова, говоря о защите окружающей среды и росте производства, как будто вы не понимаете, что роботы куда эффективнее людей в работе и лучше сохраняют окружающую среду. Местные же беспокоятся о том, что случится с избыточной рабочей силой, не превратятся ли рабочие в непредсказуемую, дестабилизирующую силу. Кроме того, вы все время упоминаете Министра Экологии и Охраны Окружающей Среды Го Цидао…

– Что? – переспросил Скотт, выпрямившись.

– Похоже, что ваши базы данных не настолько всесильны. Юноша, который пытался похитить данные с вашего компьютера, – член радикальной организации защитников окружающей среды под названием «Цветок мать-и‐мачехи». Основатель организации, Го Циде, – брат-близнец Министра Го Цидао… так что я рекомендую вам не принимать поспешных решений. Мы, китайцы, в таких случаях говорим, что надо оценить ситуацию на всей доске, прежде чем сделать ход.

Скотт задумался и ничего не ответил.

Директор Линь внезапно заговорил вкрадчиво. Он настолько привык менять роли на ходу, что иногда слушающие его не поспевали за этими переменами.

– Что же до меня, вам придется поверить в следующее: на всем Кремниевом Острове нет человека, который был бы ближе к вашей позиции, чем я…

Его признание прервал настойчивый звонок телефона. Глянув на Скотта, Линь ответил. Его лицо тут же переменилось. Он приказал водителю немедленно развернуться и принялся набирать другой номер.

– Кто-то вломился в отделение интенсивной терапии…

Его слова повисли в воздухе, будто залитые дождевой водой черные мешки для мусора на проводах.

Они называют нас «мусорными людьми». Мусор грязен, низок, отвратителен, бесполезен и всеприсущ. Они ежедневно производят мусор, они дня не проживут без «мусорных людей».

Они думают, что мы заточены в этих хижинах, у прудов со сточной водой, у печей для сжигания, у заброшенных полей – и они ошибаются. Мы в комнатах служб безопасности их отелей, мы на кухнях их ресторанов, мы в палатах стерилизации медицинских инструментов их больниц. Чистая вода, которую они пьют, машины, на которых они ездят, девушки в их ночных клубах, даже их нянечки – везде, где они не хотят мараться, борются за свою жизнь «мусорные люди», зарабатывая свои гроши. Неужели они действительно думают, что смогут обойтись без нас?

Когда они схватили Мими, мы видели это, но ничего не сказали. Мы привыкли к их демонстрации силы, привыкли, что с нами обращаются, как с отбросами, привыкли, что нас оскорбляют, подвергают насилию, выгоняют, когда в нас нет надобности, привыкли исчезать беззвучно. Мы хорошо представляем себе, что сделали с этой девушкой – избиение, пытки, ожоги от сигарет на коже, утопление, надругательство, удары электрическим током, похороны заживо.

Мы можем лишь молить о том, чтобы нас не постигла такая же судьба.

Но она вернулась живая. Дождливой ночью, нагая, покрытая шрамами и кровью, она в немоте шла по деревням и улицам, заполненным «мусорными людьми», будто зомби – но она была лишь напоминанием остальным, что все они в будущем станут ходячими мертвецами. Она стала будто оракулом, принесшим нам послание духов – жизнь человека не ограничивается самим фактом существования.

Война началась.

Снова в больнице.

– Очень хорошо написано, – искренне похвалил текст Ло Цзиньчен. – Это ты написал?

– Это подпольное письмо, – ответил Кайцзун, качая головой.

– Я предполагал, что это не ты, – сказал Ло, улыбнувшись. Перед его мысленным взором мелькнуло лицо Ли Вэня. – Американцам незачем барахтаться в этой мутной воде.