Книга домыслов - Эрика Свайлер

Парень неловко пожал плечами.

Эвангелина перевела взгляд на зажатые в ее руке карты.

– Это ты мне оставил?

Вопрос прозвучал твердо, но не грубо.

Амос кивнул. Не в силах выдержать ее взгляд, молодой человек уставился на Королеву Мечей. Во рту у него пересохло, а язык стал словно свинцовый.

– Извини, – произнесла девушка. – Они, конечно, красивые, но я не могу их взять. Уверена, что они нужны мадам Рыжковой.

Амос не пошевелился, не взял у нее карты, и Эвангелина сказала:

– Мне не хотелось бы, чтобы мадам Рыжкова на тебя злилась. Иногда она бывает просто ужасна.

Амос оставался неподвижен.

– Ты всегда был добр ко мне…

Девушка нагнулась, чтобы положить перед ним карты.

Амос взглянул на них. Он знал сокрытый в картах смысл. Днем и ночью его пальцы прикасались к ним. Теперь он знал карты даже лучше, чем самого себя. Амос положил руку поверх девичьей руки, похоронив под ними карты. Он отрицательно помотал головой.

– Амос! Я их у себя не оставлю.

Парень осторожно, стараясь вновь не прикоснуться к ее коже, забрал у нее карты – он боялся, что может потерять самообладание. Прежде чем девушка ушла, Амос поднял Королеву Мечей и поднес карту к ее лицу. Он указал пальцем на темные волосы нарисованной женщины, а затем прикоснулся к черным волосам Эвангелины. Хотя он старался сдерживать свои чувства, пальцы его при этом дрожали. Ее волосы на ощупь оказались такими же мягкими, какими он их запомнил.

– Тебе кажется, что я на нее похожа?

Он считал, что более чем похожа, но лишь согласно кивнул.

Амос показал ей вторую карту. Карта Силы. Он провел кончиком пальца по тщательно прорисованной руке женщины, державшей ее на голове покорившегося ей льва. Неплохо. Девушка от него не убежала. Укусив себя за щеку, Амос прикоснулся к руке Эвангелины, дотронулся до костяшек ее пальцев. Он указал на оранжево-коричневую гриву льва, а затем прижал свою руку к ее груди.

– Я не понимаю.

Она от него не убежала. Как он рад был этому!

Амос положил карту на дощатый пол фургона и спрыгнул на землю. Эвангелина отпрянула, испугавшись стремительности его движений. Парень поднял руку ладонью вперед, делая ей знак не уходить. Эвангелина остановилась. Он встал на четвереньки в пыль у ее ног и, подняв голову, встретился с девушкой взглядом. Амос взял ее руки своими и положил их себе на голову.

Они застыли в полном молчании, и сколько времени это продолжалось, никто из них не смог бы сказать.

Когда Эвангелина убрала руки с его макушки, Амос поднялся на ноги.

– Ты лев?

Он уткнулся лбом в ее плечо, и она успокоила его так, как обычно успокаивают мужчин женщины.

– А я… О!

Этот односложный возглас подтверждал, что теперь она все поняла, но это уже не имело особого значения. Своим поведением Эвангелина все ему сказала.

Позже, в темноте пустой лохани русалки, они развязали платок, стягивающий его волосы. Эвангелина восхищалась их мягкостью и цветом. Амос не понимал, что же красивого она находит в его волосах. Мысли в голове путались. Уж слишком занимал его изгиб ее талии и бедер. Кожа на запястье и внутренней стороне руки девушки имела восхитительный сладко-солоноватый привкус – он ощущал его во время поцелуев. Пульс нежно трепетал у нее на шее. Прежде он считал, что тела созданы для утоления голода, для бега и работы. Амос не представлял, что можно испытывать такие глубокие ощущения от близости другого тела. Если раньше он обнимал ее, чтобы утешить и успокоить, то теперь она обнимала его, чтобы утолить и насытить. Амос боялся, что расплачется и издаст ужаснейший звук, один из тех, которыми он оглашал в прошлом лесную чащу. К счастью, он так и не расплакался.

Когда все закончилось, они лежали без сил на постели, словно в люльке, окруженные дощечками лохани. Эвангелина проводила острым ноготком вдоль его ключицы. Как хорошо, что у людей, как и у домов, есть каркасы, и эти каркасы могут быть очень красивыми. То, что они сделали, Вилли Абен хотел сделать с ней. Если бы она тогда не заговорила с Вилли, так никогда бы и не встретилась с человеком, рядом с которым сейчас лежала. Я убийца. Когда она задрожала, его рука крепче ее обняла. Убийца, которая делит ложе со львом. Эвангелина улыбнулась и прижалась щекой к небольшой впадине, образовавшейся между его плечом и грудью.

Амос лежал без сна до тех пор, пока забрезживший рассвет не стал пробиваться в щели под занавесом. Он мог бы поклясться, что его кожа до сих пор пылает в тех местах, где она к ней прикасалась. Наслаждение было столь сильным, что заглушало все иные ощущения… Почти… Он улыбнулся, глядя на волосы девушки. Никогда прежде Амос не испытывал такого удовольствия от жизни. Он нашел способ общаться.

18 июля

– И сколько времени это займет?

На другом конце линии Кэт Каннинг прихлебнула чайку.

– От нескольких месяцев до года. К тому же надо будет заручиться согласием комитетов по землеустройству и зонированию. Вы же знаете, как в нашем городе дела делаются.

Она могла бы мне этого и не говорить.

– Медленно.

– А еще следует сделать оценку воздействия на окружающую среду.

– Лишние траты, – сказал я, прикладывая телефон к другому уху.

– Я хочу быть с вами предельно честной: Историческое общество может помочь с межеванием, но столько денег, сколько вам надо, у нас просто нет. Сейчас, помимо меня, в обществе работают лишь волонтеры – Бетти и Лес. Лучше вам взять кредит.

– Спасибо, Кэт. Извините, что отнял у вас время.

– Желаю всего наилучшего. У Тимоти был очень красивый дом.

Да, был. Я отложил в сторону телефон, пребывая в еще более удрученном состоянии духа, чем десять минут назад.

Энола вошла в гостиную. Она втирала себе в волосы какой-то гель, после которого пряди торчали на голове сосульками. Мы собирались на ужин к Мак-Эвоям. Я предложил ресторан, но Алиса сказала, что ее отец об этом и слышать не хочет. Она сообщила эту новость вчера, когда в «Дубах» жаловалась мне на свою судьбу.

– Папа мне сказал, что сто лет не видел Энолу и будет нехорошо, если ее здесь не угостят настоящим семейным ужином. Он разве потрудился спросить у мамы, чего она хочет? Нет. Он просто решил, что она должна встать за плиту и готовить.

– Вслед за Энолой приехал ее парень. – Глотнув ржаного виски, я поморщился.

Что ни говори, а этот виски обжигал.

Алиса вздохнула.

– Ладно, договорились. А что он за человек? Надеюсь, он немного отвлечет отца.

– От чего?

Алиса приподняла брови.