Горький мед, сладкий яд - Ирина Надеждина

– Воля ваша, – в глазах у Владислава появился стальной оттенок. – Только не пожалеть бы потом.

– Вы только не пугайте меня своими тягами и не рассказывайте, что вы знакомы с нашим начальником! Я этого не боюсь. Да и начальник в отпуске.

– С этого можно было и начать, – Владислав усмехнулся и достал из кармана брюк трубку сотового телефона. – Один звонок сделать я имею право, – он набрал номер и сказал невидимому собеседнику: – Гриша? Да, Влад. Извини, что отрываю тебя от дел, но у меня проблемы с нашими правоохранительными органами… Пока дома… Что-то из-за оружия, но здесь товарищ слишком правильный и пообещал рассказать все в райотделе, а пока меня, Серегу и Генчика задерживают в порядке сто пятнадцатой… Вот и я говорю, что бред какой-то, но настроен товарищ решительно, гонца за понятыми послал, и снимают нас, если я не ошибаюсь, для новостей. Будь любезен, душа моя, подъедь. Я без тебя не хочу в разговоры пускаться. Отлично! Спасибо. Я не прощаюсь.

Он сунул трубку в карман. Вернулся посланный Смирницким Костя с двумя соседями Владислава. Вид у них был удивленный. Все прошли в дом. Уже у двери их догнала испуганная Ника.

– Влад, что происходит? – спросила она.

– Ничего страшного, котенок. Иди, посиди с Аленой и Катюшкой. Мы сейчас отлучимся, но скоро вернемся, – успокаивающе улыбнулся ей Владислав.

– Не думаю, – с мрачной улыбкой сказал Смирницкий.

– А вы бы, старший лейтенант, не вникали в частные разговоры, – Владислав хмуро посмотрел на него. – Я могу переодеться?

– Нет. Смотрим оружие и едем.

– Ну, ну…

Они прошли в кабинет Владислава. Здесь Владислав попросил всех отвернуться, присел перед столом, раскодировал сейф, находящийся в одной из тумбочек письменного стола, и достал два пистолета, два охотничьих ножа и разрешения на них. Рядом с его оружием на стол положили пистолеты Гена и Сергей. Оперативники обыскали их. Соседи смотрели на все это почти испуганными глазами, оперативники старались вовсю, а оператор снимал. Девушка говорила в микрофон: «Сейчас мы присутствуем при изъятии оружия у известного бизнесмена. Как видите, здесь целый арсенал. Остается только выяснить, для каких целей здесь все это находится». Владислав недружелюбно посмотрел на нее. В дверях стояла Ника, бледная и испуганная, и ему становилось от этого больно…

Через полчаса Владислав сидел в кабинете оперативника и ждал приезда своего адвоката. Кабинет был тесноватый и неуютный. Поверхность старого письменного стола была в светлых пятнах от ставившихся на нее стаканов с чем-то горячим, пепельница полна окурков. Стулья в кабинете тоже были старые и потертые, линолеум на полу в одном месте испачкан чем-то очень черным, и рисунок на нем почти стерся. За пыльным окном начало смеркаться. Оперативник поднялся и включил свет. Вся эта картина навевала на Владислава досаду, очень похожую на зубную боль. К тому же из головы не шли Ника, Алик и Катя. Он знал, что сейчас они волнуются и объяснить им что-либо вразумительное некому. Неудобно было и перед соседями. Владислав скучающим взглядом скользнул по Смирницкому и вдруг понял, что тот очень нервничает. Адвокат приехал вместе с Эриком.

– Вы отсюда выйдите, – предложил Смирницкий Эрику. – Присутствовать может только адвокат.

Эрик саркастически улыбнулся и вышел из кабинета. Владислав, Смирницкий и адвокат Владислава – Григорий Осетрян – остались в кабинете.

– Итак, что инкриминируется моему клиенту? – садясь без приглашения, сказал Григорий.

– Поступило заявление гражданки Пономаревой Светланы Афанасьевны и Пономарева Евгения Семеновича о том, что сегодня вы угрожали им оружием. Этот факт имел место в семнадцать часов. Что вы можете пояснить по этому поводу?

– Имел, – ухмыльнулся Владислав. – Только сначала явились Пономаревы – мать и сын – и начали вымогать у меня деньги. Накануне Пономарева нанесла визит моей сестре – Ольге Гончаровой – довела ее почти до нервного срыва. Кстати, Ольге сейчас противопоказано нервничать, она ждет ребенка. Сегодня, когда у меня потребовали деньги, я отказал. Тогда Пономарев стал мне угрожать газовым баллончиком. Мне ничего не оставалось, как достать пистолет и пугнуть его. Стрелять я не собирался. Вы записывать успеваете?

– Успеваю, – Смирницкий посмотрел на Владислава. – А почему вы не вызвали охрану?

– Не хотел вмешивать в свои дела посторонних.

– Где в таком случае был ваш телохранитель?

– В приемной сидел.

– Почему не у вас в кабинете?

– Мой телохранитель. Сидеть будет там, где я захочу.

– Значит, у вас нет свидетелей, что вам угрожали?

– Есть. В офисе все просматривается и записывается. Там специально работает служба охраны и наблюдения. Мой кабинет тоже просматривается. Можно просмотреть вечернюю запись.

– Что ж, запись мы изымем и проверим, а сейчас подпишите протокол, и вас отведут в камеру.

– Вы безмерно гостеприимны, – с сарказмом произнес Владислав и взял протокол. – У вас как с грамматикой? Половина запятых пропущена.

– Вы что, лингвист?

– Нет. Доктор медицинских наук, но, поверьте, язык знаю прекрасно. А почему вы не указали в протоколе ничего, кроме моих паспортных данных?

– Потом впишем.

– Нет, лучше сейчас, – Гриша тоже бегло просмотрел протокол и кивнул Владиславу.

– Хорошо, я сейчас впишу все ваши остальные данные, – с раздражением ответил Смирницкий.

– Господин Смирницкий, – очень вежливо сказал Осетрян, – там, в коридоре, стоит исполнительный директор фирмы. Он может съездить в офис и привезти запись. Пусть мой клиент посидит это время у вас в кабинете. Это займет не более часа, максимум полтора.

– У меня дела. Остальных еще нужно допросить.

– Товариани вообще ни при чем. Это телохранитель моего сына, – пояснил Владислав.

– Тем не менее у него было изъято оружие.

– Изъято, – хмыкнул Владислав. – Вы что-то путаете. Ладно, Гриша, займись с ребятами. За два часа я в камере не загнусь, всех вшей не соберу. Пусть Эрик за кассетой съездит.

– Вансович, заканчивайте пустые разговоры, – оборвал его Смирницкий, – вставайте.

– Ох, старший лейтенант, – поднимаясь, сказал Владислав, – ищете вы себе приключения.

Владислав был благодарен Смирницкому только за то, что в камере был всего один человек. Это был худощавый мужчина моложе его, одетый в дорогой спортивный костюм и кроссовки. На груди у него красовалась золотая цепь в полпальца толщиной. Входя в камеру, Владислав поморщился от стоявшего здесь запаха. Мужчина сидел на деревянном настиле, обхватив руками колени. Под потолком камеры горела тусклая лампочка в железной сетке. Сзади грохнула железная дверь. Сидящий мужчина посмотрел на него исподлобья.