Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть 1. Ци-Гун - Михаил Роттер

Дед меня не торопил, давая мне время обдумать ответ.

– Стиль называется по имени какого-то животного не потому, что оно большое и сильное, – осторожно начал я, внимательно поглядывая на деда.

– Так, так, – закивал тот головой, – продолжай.

– …а в зависимости от его характера, – так же осторожно, с полувопросительной интонацией закончил я.

– Да, именно так, – сразу согласился дед. – Суть занятия звериным стилем не в том, что человек должен подражать повадкам животных. Разумеется, это возможно, но только до какой-то степени, ибо у человека нет когтей, как у тигра, могучего хвоста, как у крокодила, или широких крыльев, как у журавля. Так что, каким бы сильным ни был мастер, он не сумеет воспарить в воздух, как дракон или орел; он не станет сильным, как медведь, гибким, как змея, стремительным, как тигр, или цепким, как обезьяна. А если он начнет кукарекать, как петух, или лаять, как собака, его точно примут за человека немного «не в себе».

– Но если человек не может превратиться в животное, откуда появились все эти «животно-подражательные» стили? Я всегда думал, что наш семейный стиль называется «стилем тигра» только потому, что тигр сильный, красивый и все его боятся. А сама техника мне казалась «тигриной» только по названиям приемов. Получается, что когда я делаю прием «черный тигр выходит из пещеры», то я должен еще и «притворяться» этим самым тигром, подражать ему?! – удивился я. – Но как я это могу сделать, я же хожу на двух ногах, а не на четырех лапах, у меня нет хвоста и вообще я не черный?

– Самое время для таких вопросов, – кивнул дед. – Уже давно пора было спросить, но до тебя иногда доходит туговато, а объяснять раньше времени просто глупо, потому что пока ученик сам не захочет узнать, говорить ему некоторые вещи не имеет смысла. Я так понимаю, что если бы я тебе не начал рассказывать сказку про двенадцать зодиакальных зверей, ты бы так и не спросил?

«А что, может, и правда не спросил бы, – подумал я. – Или, скорее всего, спросил бы, но намного позже, потеряв кучу времени. Выходит, дед, как всегда, был прав (как ему, интересно, удается всегда в конце концов оказываться правым?!) и мне следовало бы послушать его сказку про этих зодиакальных, как он говорил, зверей. Ну, ладно, про этих зверей он мне все равно расскажет, уж если он что-то решил сделать, то сделает обязательно. А пока надо послушать про «воинских» зверей, а то когда же он еще захочет про это рассказать».

А дед тем временем продолжал:

– «Звериные» стили вроде нашего, «тигрового», появились не просто так. Тут дело в том, что животное намного более естественно, чем человек, и потому его умение сражаться тоже более естественно, чем человеческое.

– Не понимаю, почему животное дерется более естественно, чем человек? Я, например, дерусь вполне естественно. Как только подвернется возможность, так сразу и дерусь. Как-то само собой получается, очень даже естественно.

– А сколько нам с отцом пришлось с тобой провозиться. Он-то чуть попозже за тебя взялся, а я так вообще с пяти лет. Разница между тобой и настоящим тигром в том, что настоящий таким родился, никто его драться не учил. А ты если и тигр, то не прирожденный, а искусственный, выращенный, воспитанный. Если бы мы тебя не обучали с самого детства, хорош бы ты был сейчас. Но одно ты верно заметил: из тебя не то что настоящего тигра – драной кошки не сделать. У тебя ни усов, ни роскошной полосатой шкуры, на тебя никакой охотник не позарится. Поэтому только неумелые учителя пытаются сделать из своих учеников внешнее подобие настоящего тигра – и всегда неудачно. Настоящий зверь всегда лучше подделки.

Для традиционных школ вроде нашей имитация внешнего облика животного – это только первый этап, который называется «овладеть формой». Тебе еще повезло, что у нас школа тигра. Был бы у нас, например, «кулак обезьяны», я бы тебя заставлял подражать мартышке, входящей в пещеру, дрожащей от холода под дождем, прыгающей от радости. Можно было бы даже деньги зарабатывать – зрителей собирать, чтобы они повеселились. Если бы мы изучали «кулак змеи», то ты бы у меня ползал в траве, а я бы следил за тем, чтобы ни одна травинка не покачнулась.

– Ну да, – не сдержался я, – наш стиль, конечно, легче и проще: отстоял два часа в низком столбе – и свободен. Может, я бы лучше на деревья лазил, как обезьяна, или по траве ползал, как змея.

Такого поношения фамильной системы дед стерпеть никак не смог.

– Может, ты и прав, – задумчиво сказал он. – Ты и по виду, и по манерам, напрочь лишенным всякого достоинства, больше похож на обезьяну. Поэтому поступим так. Ты сегодня не стоишь два часа в столбе, а висишь, уцепившись руками за ветку. Если не выдержишь два часа, падаешь в траву и ползешь домой на брюхе, как змея. Хочешь?

Само собой, я не хотел, поэтому сказал деду, что я был не прав и что стиль тигра самый лучший во всем Вьетнаме. Судя по его взгляду, он не поверил не то что ни одному слову, но даже одной букве из того, что я произнес, но о ползании на брюхе до самого дома больше не заговаривал, а вернулся к разъяснениям.

– Итак, форма. Форма – это всего лишь первый этап, на котором человек учится подражать движениям животного. На этом уровне это всего лишь танец, ничего общего с боевым искусством не имеющий. На втором этапе (он называется «отойти от формы») учат достигать схожести, отходя от формы. Например, сначала ты должен научиться подражать повадкам и манерам тигра, затем твой дух должен стать подобен внутреннему состоянию сражающегося тигра. Ты сейчас этого не поймешь, но я все равно скажу на будущее, как бы «впрок»: тут речь идет о духовном прозрении символической реальности, стоящей за формой.

– Извини, дед, но я действительно ничего не понимаю, – тяжело вздохнул я. – Может, ты объяснишь попроще?

– Я это тебе давно объясняю, каждый день об этом по нескольку раз говорю. Только ты не замечаешь, хотя у тебя уже начинает получаться.

– Что такого у меня начинает получаться, чего я и сам не замечаю? – поразился я.

– Завтра ты сам себе покажешь. Для этого сделаем так. На большой перемене вместо того чтобы стоять в столбе, пойдешь играть с мальчишками в футбол. Хочешь?

Конечно, я хотел. Это было чудо – получить от деда такой подарок.

– Только скажи, – продолжил дед, как бы не замечая моего воодушевления, – во время этого футбола часто возникают конфликты?

– Бывает, – подумав, ответил я. – Считай, каждый день. Иногда даже дерутся. Может, ты и мне разрешишь подраться?

– Вот драться тебе как раз не нужно. Когда возникнет такая ситуация, ты должен оказаться в ее центре. И нужно будет тебе просто посмотреть на зачинщика. Пристально, как я тебя учил.

– «Как тигр смотрит на курицу»? А больше ничего?

– Именно, ничего больше, ни в коем случае. А после школы расскажешь.

На следующий день я едва дождался большой перемены. В команду меня приняли легко, так как принимали всех. Никто даже не удивился, что я не стал стоять, а попросился играть в футбол. Это было нормально. Ненормальным им казалось, что я не играл в футбол. Тут как-то сам собой мне вспомнился ответ, который дед дал отцу, когда тот жаловался, что в его школе все меньше и меньше учеников и почти совсем нет молодых. Тогда дед сказал так: «Им боевое искусство, это национальное сокровище, не интересно. Им интересно пить пиво и играть в футбол». В очередной раз слова деда подтверждались – в футбол играли все, даже меня взяли, хотя я и был в некотором роде изгоем, которого старались не особенно замечать.