Страстная женщина - Вирджиния Хенли

Бесс с удивлением увидела, что леди Мария оделась простой пастушкой. Фрэнсис всласть поиздевается над ней! Внезапно пастушка, словно играя роль в пьесе, выронила длинный посох. Пытаясь подхватить его, она задела тюрбан багдадского султана. Султан чертыхнулся, попытался отстраниться, но острый конец посоха ударил его по больной ноге.

Генрих Тюдор взревел от боли, пастушка расплакалась. Королева Екатерина Парр в старинном головном уборе бросилась к мужу и стойко выдержала приступ его ярости. Было решено, что король удалится в спальню, где лорд Джон Дадли и лорд Эдвард Сеймур уложат его в постель.

Через несколько минут после ухода короля в зале появилась Елизавета. Бесс не сразу узнала остановившуюся перед ней полураздетую девушку в белокуром парике.

— Не узнаешь? Я Цирцея — та самая, которая превращала мужчин в диких зверей.

Бесс перевела взгляд с девушки, закутанной в полупрозрачный золотистый плащ, едва прикрывающий маленькие, высокие груди, на усмехающихся братьев Дадли.

— Ваша светлость, вы рискуете вызвать скандал, — тихо заметила Бесс.

— Не всем же быть монахинями! Да меня никто и не узнает.

— Я сразу узнала тебя, — заявила, подойдя к ним. леди Мария. — Мне стыдно, что у меня такая сестра! Так наряжалась твоя мать, когда была наложницей моего отца!

— Замолчи, дрянь! Моя мать была королевой! Злобный взгляд Марии Тюдор остановился на Бесс:

— А как посмела ты высмеивать меня и католическую церковь? Это кощунство! Король непременно узнает о твоей возмутительной выходке.

— В эту минуту мой бедный отец мечтает только об одном — отправить тебя в ад вслед за твоей матерью! — возбужденно проговорила Елизавета.

Робин Дадли обнял ее за талию и решительно увел прочь.

Бесс встревожилась. Елизавета вела себя слишком опрометчиво, а ей самой следовало бы хорошенько подумать, прежде чем наряжаться в костюм монахини. Ее щеки разгорелись, в зале было душно, апостольник натирал подбородок. Мечтая глотнуть свежего воздуха, Бесс бросилась к двери балкона.

Увидев приближающегося к ней мужчину в черных бриджах и сапогах для верховой езды, она вздохнула с облегчением. Костюм этого человека дополняли шляпа с обвисшими полями и черная маска.

— Где же ты был? Я задыхаюсь!

Он взял Бесс за руку и повел ее на балкон.

— В чем дело, моя маленькая монахиня?

— Напрасно я выбрала этот костюм! Думала, это будет забавно, хотела показать тебе, что по-прежнему чиста, а вместо этого разозлила принцессу Марию!

— Тс-с! — Приложив ладони к ее щекам, мужчина нагнулся и завладел губами Бесс.

Радостно прильнув к нему, она почувствовала себя в безопасности.

— Как жаль, что ты женат!

— Мне тоже.

Бесс задрожала. Ночь выдалась морозной, и после душных комнат девушку охватил озноб.

— Холодно! — Она взяла спутника за руку и потянула к двери.

Оглядев Длинную галерею, Бесс заметила вдалеке еще одного мужчину в черных кожаных сапогах. Ее глаза округлились от изумления, когда она узнала Уильяма

Кавендиша. Бесс пристально оглядела своего спутника и лишь теперь заметила, что он выше Уильяма и шире его в плечах.

— Кто вы такой? — гневно спросила Бесс. Незнакомец усмехнулся:

— Не бойся, Плутовка, — даже я не насилую монахинь. — И он отошел.

Заметив Бесс, Кавендиш пробрался к ней через толпу.

— Кто это был рядом с тобой? Джордж Толбот?

— Да! Я готова задушить его! — пылко воскликнула Бесс.

— Смотри не проглоти свои четки, дорогая. Чем он так разозлил тебя?

— Уильям, пожалуйста, отвези меня домой! Мне так плохо!

— Тогда едем немедленно! Полночь еще не наступила, но я все-таки хочу преподнести тебе новогодний подарок.

Обняв Бесс за плечи, Кавендиш быстро повел ее через двор к карете. Он помог Бесс забраться в экипаж, сел рядом и притянул ее к себе. Губы Бесс были холодны как лед, но Уильям быстро согрел их поцелуями.

— Я знаю, как уберечь тебя от холода, — прошептал он.

— Прошу тебя, не надо!

— Я пошутил. Смотри, что я тебе приготовил.

Бесс сняла крышку с большой коробки и радостно вскрикнула. Свет факелов, горящих во дворе, засеребрился на мягком лисьем меху. Расправив меховой плащ, Бесс увидела, что он подбит аметистовым бархатом. Она сразу же закуталась в плащ и подула на серебристый мех, наслаждаясь его шелковистым прикосновением.

— Какая прелесть! У меня еще никогда не было меховой одежды!

— Скоро у тебя будет много мехов. Бесс подставила Уильяму губы.

— С Новым годом, Бесс!

— С Новым годом, Уильям!.. — Прижавшись к нему, она рассказала о досадных событиях этого вечера.

Кавендиш рассмеялся, и Бесс поняла, что ценит в нем умение превращать в шутку любую трудность. Ей вдруг расхотелось возвращаться в Суффолк-Хаус. Вот если бы провести всю ночь в теплой, уютной карете!

Повеса вздохнул. Он надеялся, что роскошный подарок заставит Бесс уступить ему. Разочарованный, Уильям велел кучеру везти их на Ричмонд-Хилл, откуда открывался живописный вид. Здесь, на холме, они встретили рассвет над долиной Темзы — первый рассвет нового, 1547 года.

В следующий раз Кавендиш увиделся с Бесс только в конце января. Ему пришлось отправиться в Хартфордшир и разобраться в запутанном деле об аренде земель, принадлежащих аббатству Сент-Олбанс. Кроме секретаря, Кавендиш взял с собой множество клерков, поскольку земли Сент-Олбанса были обширными и почти все сдавались в аренду — таким образом настоятель аббатства пополнял казну. Церковные земли простирались до самого Нортоу, где в прелестном особняке и разместился сэр Уильям с сопровождавшими его лицами.

Даже во время поездок Кавендиша не покидали мысли о Бесс. Он знал, что у него есть немало соперников, готовых сделать ей предложение, но все-таки надеялся как-то привязать ее к себе. Осматривая поместье Нортоу, Уильям размышлял о своей ситуации. Роскошные подарки, меха и драгоценности не помогли ему приблизиться к заветной цели.

Он вспомнил день, когда познакомился с Бесс и она призналась, что их выселили из родного дома. А еще она сказала, что с детства мечтает иметь собственный дом. Уильям в точности запомнил ее слова: «Не смейтесь надо мной, сэр. У меня непременно будет собственный дом!»

Чем больше он думал об этом разговоре, тем сильнее убеждался в одном: Бесс ни за что не согласится отдаться ему — она хочет законного брака. Вероятно, этой девушке пришлось многое пережить, поэтому брак представляется ей тихой гаванью. Может, именно поэтому Бесс так влечет к нему: он уже немолод, знает, как устроен мир, у него есть состояние и связи.

Кавендиш решил ничего не предпринимать, пока Бесс не увидит Нортоу своими глазами. Если ей понравится этот дом, он найдет способ приобрести его — для них обоих.