По темной стороне - Купава Огинская

— Но Вэйд же потомок того ребенка, значит у вас все получилось, и женщину вместе с сыном вы все же спасли?

— ‎Спасли, — эхом отозвался Раяр.

— ‎Тогда почему у меня такое ощущение, что закончилось все плохо?

— ‎Когда мы вернулись в Темную империю, Амвен был уже мертв.

Все, что я смогла сделать, так это молча его обнять и не выругаться, услышав чуть растерянное:

— Тебе меня жалко?

Можно подумать, мне раньше его жалко никогда не было.

— Прекращай уже удивляться, пожалуйста, — глухо и очень сдержанно попросила его, честно стараясь хоть немного притушить свои чувства.

Ни в одной книге не было написано, за что Рассах убила младшего хейзара. Просто убила и убила.

Я даже не предполагала, что там все настолько печально. И, наверное, лучше бы и дальше не знала всей правды.

Не предназначена она для таких впечатлительных людей как я, эта их суровая, беспросветная правда.

За проведенное на Изломе время я успела познакомиться с братом Раяра, с его сестрой, с непонятным мужиком сумеречной масти и даже с его племянником в неизвестном поколении. Казалось бы, ну с кем еще меня могла свести судьба в безлюдном и мрачном замке моего кошмара? Не стоило, наверное, забывать, что судьба у меня та еще гадость с весьма сомнительным чувством юмора и мерзким характером…

Я привыкла к угрюмой мрачности коридоров, полутемных и вечно полных теней. Но когда одним обычным, не предвещающим беды утром навстречу мне, по этажу, на котором располагались покои Раяра, воздушным, прекрасным видением вылетела незнакомая девушка, я конкретно офигела.

Столкнулись мы с ней на повороте, ведущем к лестнице. Она — вся такая утонченная, в платье, с высокой прической, полными красными губами, притягивающими взгляд, и в аромате дорогой кондитерской. И я, в помятой рубашке (а как иначе, если мне ее пришлось отвоевывать у Доси, считавшей, что сегодня я должна надеть платье), штанах, с которых так и не сошло огромное зеленоватое пятно — неудачная попытка Раяра за мной поухаживать (вывернутая на колени чашка со странной зеленоватой жижей, которую тут ели, запомнится мне надолго), и в новеньких, но уже удобно растоптанных туфельках… если добавить сюда расцарапанную щеку (спасибо все той же Досе), растрепанную косу и общий сонный вид, то на фоне этого благоухающего цветочка я была похожа на вечно всем недовольный сорняк. Просто унылый репейник.

— О… — медленно осмотрев меня с ног до головы, прелестница, восторженно выдохнула, — человек.

Это было все, это был конец. Полнейшее поражение. Не дожидаясь, когда она набросится на меня с объятиями или попытается сожрать, я резко развернулась на пятках и припустилась обратно.

Вниз по лестнице, потом по коридору и снова вниз, а там, разогнавшись до скорости зайца, который очень хочет жить и совсем не хочет попасть в лапы лисе, ворвалась в столовую, сильно удивив своим эпичным возвращением Раяра.

Сегодня он был несколько рассеян (пятно на моих штанах — прямое тому доказательство) и все никак не мог закончить завтрак.

И что-то мне подсказывало, что хищник его сегодня так и не закончит. Не просто же так с стеносотрясательным воплем «не убегай, мягкая!» за мной неслось жуткое виденье.

— Раяр, спасай!

Зачем я его вообще одного тут бросила? Ну, посидела бы, ну, посмотрела, как он свой завтрак по тарелке размазывает, ну и что? Ничего бы страшного не произошло.

Мой кошмар со странным выражением лица проследил за тем, как я, влетев в столовую, бросилась к нему, малодушно спрятавшись за его стулом.

— Что… — чуть привстав и обернувшись, чтобы встретиться взглядом с моими круглыми ошалевшими глазами, Раяр был сражен звонким и совершенно невероятным:

— ‎Я тоже хочу себе человека! — видение ворвалось в столовую вслед за мной и сразу перешло к требованиям.

— ‎Прия, — безнадежно выдохнул Раяр, упав на свое место

А я… а я стояла за спинкой его стула и была уверена, что совсем даже не удивлюсь, окажись эта прелесть еще какой-нибудь дальней родственницей моего кошмара.

Ну кто же мог знать, что тут все намного интереснее?

— Дорогой, я тоже хочу себе человека!

Все, меня можно было выносить…

— До-дорогой? — шепотом переспросила я, угрожающе склонившись к Раяру.

— ‎Познакомься, Яна, это Прия, моя…

— ‎Любовница я, — беспечно отозвалось дивное создание, пожав плечиками, — а ты еда?

— ‎А я — Яна, — громко напомнила я и тут же шепотом возмутилась, — ты же говорил, что я одна тебя неправильно боюсь, это что вообще такое?!

— ‎Она меня не боится, — так же негромко подтвердил Раяр, обернувшись ко мне, — Прия ничего не боится. Врожденный…

— ‎Дефект, — раздраженно закончила я за него. Улыбашка, наивно хлопавшая сейчас глазами, непонимающе хмурилась, странно глядя на меня.

А я злилась. Этот гад тут моей любви требовал, а сам вон любовницу имеет. Да какую любовницу! Рядом с этой любовницей во мне такие комплексы просыпались, о которых я вообще раньше никогда не подозревала.

— Прия не испытывает никаких чувств в привычном нам понимании, — попытался объяснить мне что-то Раяр, но я злилась и не хотела ничего слышать, а еще помнила, как эта «бесчувственная» мне обрадовалась:

— ‎Что-то непохоже, чтобы она ничего не испытывала, ты на нее только посмотри!

— ‎Яна, — терпеливо позвали меня, коснувшись руки, которой я вцепилась в спинку стула, — я вижу, но также я чувствую, помнишь? Она совершенно пустая внутри.

— ‎Чего? — руку я отдернула, но злость несколько улеглась: — Может, у тебя просто что-то сломалось? Может, ты поэтому ее не чувствуешь?

— ‎Твою злость я ощущаю отчетливо, — кривовато улыбнулся он, — и она достаточно странная…

— ‎Да не ревную я тебя! — каюсь, не сдержалась, выпалила, не подумавши, а потом уже было поздно затыкаться.

Раяр негромко рассмеялся:

— Разве я говорил что-то о ревности?

Не знаю до чего бы мы договорились, но Прия, что-то напряженно высматривавшая в нас, покорно согласилась:

— Втроем, так втроем. Я согласна.

— ‎Чего?..

У меня было такое странное ощущение, будто я отлучилась куда-то, пропустила половину разговора и вернулась лишь под конец, не зная самого важного, но все равно уже во что-то втянутая. И единственным, с кого я могла требовать подробностей, был Раяр.

От предвкушающего выражения лица Прии меня просто в дрожь бросало и, разумеется, задавать вопросы ей я бы побоялась. Да мне страшно было даже думать о том, что я могу с ней наедине остаться. И когда ее увели куда-то тени, с суровым приказом хищника «помочь гостье с багажом», я пододвинула свободный стул поближе к Раяру, села так, чтобы его всего видеть и с намеком протянула: