Непримиримые - Евгений Сухов

Прошли через двор, молча присели на скамейку под каштанами. Скамейка уже давно была облюбована курильщиками, по обе стороны от нее были укреплены консервные банки, исполняющие роль пепельниц. Толстый ствол закрывал их от любопытствующих взглядов. Самое место, чтобы спокойно переговорить.

– Можно я закурю? – спросила Лариса.

– Ну конечно, – вяло отреагировал оперативник и, дождавшись, когда она выудит из пачки тонкую, едва ли не в толщину спички, сигарету, чиркнул зажигалкой и любезно поднес огонек.

Для Степанова всегда оставалось тайной, каким это образом курящим женщинам удается выглядеть столь великолепно. Казалось бы, сигаретный дым должен был иссушить их кожу, изменить цвет лица, но ровным счетом ничего подобного не происходило: они продолжали выглядеть великолепно и аппетитно, а Ларисе сигарета и вовсе добавляла несколько очков очарования. Судя по глубоким затяжкам, курила девушка очень давно. Выглядела она относительно спокойной, единственное, что указывало на ее нервное напряжение, так это слегка заалевшие щеки.

Степанов терпеливо ждал: не тот случай, чтобы поторапливать, если захочет, так сама все расскажет.

– В последние дни Гера был какой-то нервный. Я не спрашивала, что с ним, но думаю, что такое его настроение было как-то связано с работой...

– С чего вы это взяли?

– Он всегда нервничает, когда у него что-то не получается. А позавчера в квартире раздавались какие-то странные звонки. Я беру трубку, но никто не отвечает. Как будто проверяют – дома ли мы.

– А вы должны были остаться в Староконюшенном переулке?

Девушка отрицательно покачала головой, слегка растрепав аккуратное каре.

– Не должна. В этот день я должна была поехать к родственникам. Хотя в Староконюшенном переулке живу уже постоянно. Гера отдал мне ключ.

– Понятно... А вы никого, случайно, не замечали вокруг вашего дома? Скажем, каких-то подозрительных людей?

Лариса указательным пальцем аккуратно сбила с сигареты пепел.

– Все, как и обычно, – девушка слегка пожала плечом. – Чужих здесь не бывает. Если кто-то появляется, так все на виду... – Она умолкла: – Хотя, знаете, примерно в это же время я заметила двух незнакомых мужчин, они смотрели в мою сторону. Мне их взгляды как-то сразу не понравились. – Девушка зябко повела плечами. – Мне известно, как смотрят мужчины, иногда их взгляды бывают даже приятными. Они просто любуются красивой женщиной. А тут было нечто совсем другое, они как будто бы узнали обо мне чего-то такое, что я сама о себе не знала.

– А вы могли бы описать этих мужчин?

Бросив недокуренную сигарету в консервную банку, Лариса произнесла:

– Сразу как-то сложно описать, но могу сказать совершенно точно, что одному из них было лет тридцать пять, а другой был помоложе.

– Насколько помоложе?

– Может, лет на десять.

– И все-таки, как они выглядели?

– Тот, что был постарше, стоял боком. Его тень закрывала, он как будто бы прятался. Так что хорошо его рассмотреть я не сумела. Но шрам на лбу заметила. Он придавал его лицу некоторую ассиметрию. А вот второй имел интересную внешность. Немного скуластый, шатен, крупные глаза. Прилично одет.

– Вы могли бы узнать их по фотографии?

– Того, что постарше, едва ли... Но вот второго, думаю, что узнала бы. А еще в последнее время Гере звонил Матвей Скороходов, – девушка неприязненно поморщилась. – Очень неприятный тип...

– Что он хотел?

– Чего-то от него требовал. Нажимал в разговоре. Я не знаю, о чем у них шла беседа, но после таких разговоров Гера долго был сам не свой. Мне известно, что у них был совместный проект, может, это было как-то связано с работой.

– А вы можете припомнить, имя Шевцова в их разговоре упоминалось?

Девушка нахмурилась, невеселые воспоминания одолевали ее все сильнее. В какой-то момент она потянулась за очередной сигаретой, но потом решительно сунула пачку в сумочку, зловеще щелкнув замками.

– Несколько раз они заводили разговор о Шевцове. Но из телефонного разговора что-либо понять было трудно. Но ясно одно, что Скороходов предлагал Гере какую-то гадость! Он вообще очень мерзкий тип. Чтобы убедить Геру, он даже заявлялся сюда, на Староконюшенный переулок, я случайно сделалась свидетельницей их разговора, когда приносила им чай... Разговор был тяжелым, я поняла это по их напряженным лицам. Гера тут же выставил меня за дверь.

– А может, вспомните, о чем именно они разговаривали?

– Скороходов говорил, что Шевцов сейчас не так силен, как был раньше. Что у него масса недоброжелателей, которым очень не нравится, что тот лезет повсюду. Что он заработал себе врагов и в правительстве и что месяца не пройдет, как его бизнес просто рухнет. И нужно быть готовым к тому, чтобы подобрать его этот бизнес. – Девушка прикусила губу, затем продолжила через паузу: – И что в этом деле нужно быть первыми, иначе все сливки перепадут другим.

– А как реагировал на эти высказывания Николаев?

– Я как раз в это время подошла к столу. Скороходов замолчал, а Гера нахмурился. Так что я не могу сказать, как он отреагировал. Но, после того как я ушла, спор между ними сделался более яростным. Это я уже слышала из-за двери.

– Понятно... Спасибо вам, – поднялся Степанов.

– Я хоть немного вам помогла? – с надеждой спросила девушка.

Разочаровывать ее не хотелось:

– Очень помогли. Вы не будете возражать, если я вам как-нибудь позвоню, чтобы уточнить кое-какие детали?

Впервые за время разговора ее губы изобразили нечто похожее на улыбку. Девушка выглядела очаровательно.

– Разумеется, звоните.

* * *

– Антоша, а почему мы никогда никуда с тобой не ходим? – неожиданно спросила Изольда у Толкунова, оторвавшись на секунду от плиты.

Причина должна походить на правду, не скажешь ведь ей о том, что самое благоразумное в его положении – как можно меньше появляться на улице, а лучше всего, так это поглубже залечь на дно и не высовываться хотя бы недели две. Последние устранения бизнесменов имели слишком большой резонанс, и нельзя исключать вероятности, что у каждого постового в кармане имеется его фоторобот.

Молчание затягивалось, Изольда продолжала ожидающе взирать на него, а подходящего ответа все не находилось.

– У тебя горит лук, – мягко заметил Карась.

– Ой, и правда, – деревянная ложка прошлась по раскаленной сковороде. Сладковатый запах приятно щекотал ноздри – жарево обещало быть отменным.

– Я просто не люблю больших сборищ. Ты должна меня понять. Разве нам плохо вдвоем?

– Нет, но ведь...

Антон постарался улыбнуться:

– Вот и славно!