Оставьте меня - Гейл Форман

– Как только добуду, перешлю, – пообещала Мэрибет.

– И тогда сверим. А еще скоро получим право на поиск от Суда по делам сирот, но это скорее уже в следующем году.

Мэрибет вздохнула.

Дженис похлопала Мэрибет по руке, а потом бросила взгляд на ее босые ноги.

– Сланцы не взяли?

– Нет. Я, наверное, плавать сегодня не буду.

– Не говорите ерунды. Купальник же взяли.

– Да, но…

– Вот, я прихватила запасные. – Она вручила Мэрибет оранжевые резиновые тапочки. – Если размер подойдет, можете оставить.

– Но я не хочу плавать.

– Примерьте. Впору?

Они оказались на размер-другой велики, но годились.

– Отлично, – сказала Дженис. – А что касается плавания, думаю, могу дать вам пару советов.

– Советов? – Мэрибет начала подозревать, что встретились они здесь не только ради удобства. Ее обвели вокруг пальца.

– Я несколько лет работала спасателем. Лицензии уже нет, но я научила плавать кучу детей.

– Я уже не ребенок.

– Я знаю, – ответила Дженис. – Но все равно и вас научу.

Уже через пять минут Дженис вручила Мэрибет доску для плавания.

– Вы это серьезно?

– Поначалу от нее много пользы.

– Вы вроде бы говорили, что будут только советы. Как быть после операции.

– Да. Но иногда, чтобы выработать хорошую привычку, надо отказаться от плохих, – сказала Дженис.

– Что за плохие привычки?

– Да ничего конкретного.

– Не сказать, чтобы я раньше не плавала. – Может, Мэрибет как следует и не умела, но хоть как-то плавала же.

– Иногда лучше начинать учиться с самого начала.

Казалось, что Дженис вот-вот превратиться в Джули Эндрюс[7] и запоет.

– Ладно. – Мэрибет потянулась за доской.

Но Дженис не дала.

– Не так быстро. Ногами работать умеете?

Мэрибет обиделась. Уж это-то она может.

– Конечно.

– Просто многие сгибают колени вот так. – Дженис изобразила пальцами. – А на самом деле надо держать их прямо и работать от бедра, вот так. – Она распрямила пальцы.

Мэрибет промолчала. Она всегда сгибала колени.

Показав, Дженис отдала ей доску.

– И не забывайте пальчики натягивать, как балерина.

Мэрибет начала бултыхать ногами. Доска перевернулась, она вместе с ней. Как слон в посудной лавке.

– Вот. – Дженис вернула ей доску. – Держите перед собой и не сгибайте локти. Работайте ногами от бедра. Легонько. Бороться с водой не надо.

Через несколько попыток доска уже перестала так шататься, уже получалось работать ногами. Мэрибет проплыла весь бассейн, потом еще раз. И еще раз туда и обратно. Бедра и икры заболели, а из-за натянутых пальцев свело ногу. Выходило некрасиво и невесело. Но на секунду-другую она забыла и о родной матери, и о Джейсоне, и о детях.

Потом Дженис забрала у нее доску.

– На сегодня хватит.

– Но я только ногами поработала.

– Для одного дня достаточно, – повторила Дженис.

Ну, в этот раз Мэрибет хотя бы в обморок не собиралась падать. В раздевалке Дженис напомнила о том, что нужны сведения о родителях. Мэрибет пообещала добыть их к понедельнику. На этот день они и назначили следующую встречу в бассейне. Мэрибет толком не понимала, насколько ей это нравится, но идти на попятный было вроде как поздно.

Утром в субботу она написала Стивену: «Заедешь за мной к 11 или встретимся на ярмарке?»

Через минуту раздался звонок.

– Я не смогу, – сказал Стивен.

Несколько дней назад, когда Мэрибет только предложила, он очень обрадовался.

– Врачебные дела? – поинтересовалась она.

– В каком-то роде. – В его голосе было что-то не то. Он звучал не просто грубо, а с какой-то болезненностью, как будто Стивен битого стекла наглотался.

– Ты заболел?

– Если да, то сам виноват.

– В каком смысле?

Он откашлялся.

– У меня похмелье. Страшное.

– Я сейчас приеду, – сказала Мэрибет.

– Из меня сейчас не очень хорошая компания.

– Я не жду, что ты меня будешь развлекать.

– Я правда в жутком виде.

– Ты же мне сам недавно говорил, что просить о помощи – нормально.

На линии стихло.

– Приезжай, – сказал он через какое-то время.

Стивен был весь серый. Все: волосы, кожа, мятая с кислым запахом футболка, все серое. Мэрибет и раньше понимала, что ему лет шестьдесят, но ей впервые пришла в голову мысль, что он стар.

Причина страданий стояла на столе: три пустые бутылки из-под вина и наполовину полная пинта чего-то еще.

Видно было, что ему неловко, что он пил и что Мэрибет это видит. Так что она как можно быстрее и небрежнее собрала бутылки, как будто она уборщица, и пусть ситуация неприятная, но привычная.

Мэрибет понесла бутылки к мусорному баку, гадая, в этом ли заключалась причина скандала. Кардиолог-алкоголик. Новости разлетелись быстро, но ее не достигли.

Когда она вернулась, он сидел, ссутулившись, за кружкой кофе.

– Разогреть? – предложила она.

Он покачал головой.

– Тошнит?

Стивен снова печально покачал головой, как маленький мальчик.

Мэрибет вылила кофе и поставила перед ним стакан воды.

– Алка-Зельтцер есть?

– Наверху. На столике у кровати.

Когда она шла вверх по лестнице, ступени стонали, словно всему дому было плохо. Мэрибет отыскала большую главную спальню с кроватью размера «кинг-сайз», постель смята и не заправлена. Она остановилась в дверях. Его запах, привычный аромат бергамота и кожи, смешался с вонью блевоты, похожей на испорченный сыр.

Мэрибет на цыпочках подошла к его ночному столику. (Что именно этот его, она заключила по тому, что он был завален медицинскими журналами.) Она открыла ящик, в нем оказались еще такие же журналы, колода игральных карт, Киндл и липкие бумажки, но Алка-Зельтцера не нашлось.

На столике с другой стороны кровати ничего не было, если не считать рамки со свадебной фотографией, покрытой пылью. Открывая ящик, Мэрибет чувствовала, что не имеет на это права. Там, рядом с пачкой «Клинекса» и сборником рассказов Хунота Диаса[8] с загнутыми страницами, оказался открытый Алка-Зельтцер.