С царем и без царя - Владимир Николаевич Воейков

думских сфер слух, будто бы 15 сентября 1915 года гроссгерцог Эрнст-Людвиг Гессенский, родной брат императрицы, тайно посетил Царское Село. Возражавшим на эту небылицу отвечали, что если это был и не гроссгерцог, то во всяком случае лицо его свиты; таинственный приезд этот приписывался желанию Германии при содействии императрицы добиться заключения Россией сепаратного мира.

В то время мне никто не мог разъяснить, глупостью или изменой руководим был сам лидер кадетской партии Милюков, когда входил на трибуну Государственной думы, держа в руках номер немецкой газеты… и какие отношения у него были с немцами… Речь его, не говоря о революционном ее характере, была недопустима даже с точки зрения наказа Государственной думы, запрещающего с трибуны употребление иностранных выражений. Но, несмотря на это, председательствовавший товарищ председателя Варун-Секрет не нашел нужным остановить Милюкова.

Речи ораторов в тот день были запрещены для печати, что им создало самую широкую рекламу: разлетевшись в миллионах экземпляров в тылу и на фронте, они произвели такое впечатление, что можно поистине считать 1 ноября 1916 года началом русской революции, сторонником которой Милюков не был еще восемь месяцев тому назад, если придавать веру его словам, сказанным в Таврическом дворце 3 марта того же года. «Я не знаю наверное, — говорил он, — приведет ли нас правительство к поражению. Мы этого боимся и хотим это предупредить; но я знаю наверное, что революция в России приведет нас к поражению непременно, и недаром так жаждет этого наш враг». Клевету свою, по собственному признанию, Милюков допустил «ради революционной тактики»… это понятно; но совершенно непонятно, за что ему после этой речи жал руку военный министр генерал Шуваев.

С генералом Шуваевым я был хорошо знаком в бытность его главным интендантом, когда я был командиром полка и вводил свой проект полкового интендантства. Когда генерал Шуваев был военным министром, он, приезжая на Ставку, всегда был приглашаем Его Величеством к обеду, после которого обыкновенно заходил ко мне выкурить сигару. Он производил на меня впечатление человека хотя и не без хитрости, но верного слуги царя и честного солдата.

Вскоре после его рукопожатия в Думе Милюкову он был на Ставке и по обыкновению зашел ко мне. Я ему прямо поставил вопрос, как понять его рукопожатие Милюкову после всего, что последний позволил себе сказать по адресу Ее Величества? Шуваев страшно смутился, стал давать какие-то сбивчивые объяснения, а когда я ему высказал взгляд, что военный министр государя императора не имеет права себя так держать публично, поспешно от меня ушел, и с тех пор я его никогда в жизни больше не видел.

Неудивительно, что Милюков и представители других оппозиционных партий говорили такие антидинастические речи; но странно было слышать, когда Шульгин, выступавший от правой партии националистов, заявил, что они резко осуждают власть и поднимут против нее знамя борьбы, потому что произошли такие вещи, которые дальше переносить невозможно. Газеты, печатавшие думские речи, демонстративно выходили с целым рядом белых столбцов: пресса и Государственная дума сошлись в открытой борьбе против правительства.

По доходившим до меня сведениям, пропаганда против императрицы, которой ставилось в вину ее знакомство с Распутиным, стала сильно распространяться во всей армии, в особенности же в тыловых частях. Эти сведения я счел долгом доложить со всеми подробностями Его Величеству. Упоминание имени Распутина было государю, видимо, болезненно неприятно.

Хотя некоторые члены императорской фамилии и высшие чины государственного управления и хвастались своими разговорами с государем по поводу Распутина, но на самом деле решались говорить очень немногие; в большинстве же случаев люди только изображали из себя жертв своей прямоты, а иногда среди таких рыцарей оказывались даже лица, не брезговавшие через того же Распутина устраивать свои личные делишки.

8 ноября получено было известие о смерти императора Франца Иосифа, не вызвавшей наложения траура при нашем дворе. Отошел в вечность император, удививший мир неблагодарностью, выявившейся в его балканской политике, направленной против России, несмотря на то что ей именно он был обязан спасением своего трона: при его вступлении на престол император Николай I послал русские войска для усмирения волновавшейся Венгрии, за что император Франц Иосиф при первом же свидании с императором Николаем I поцеловал ему руку.

24

Речь Пуришкевича * Обращение Маркова 2-го к Родзянке * Телеграмма Распутина

10 ноября министр путей сообщения А. Ф. Трепов был назначен председателем Совета министров на место Б. В. Штюрмера. К прочитанной им по вступлении в должность декларации Государственная дума, по словам прессы, отнеслась весьма доброжелательно.

18 ноября В. М. Пуришкевич вышел из партии правых, а на следующий день произнес блестящую речь, в которой назвал меня якобы пойманным им «бобром», уличенным в преступных деяниях, и «генералом от кувакерии». Он не задумался и не постеснялся оклеветать меня с трибуны Государственной думы голословным утверждением, что для вывоза минеральной воды «куваки» из моего имения проведена, как он ее назвал, «стратегическая» дорога, на постройку которой я якобы получил из министерства путей сообщения около миллиона рублей.

Вместо ответа приведу выдержку из стенограммы речи А. Ф. Трепова в Государственной думе 22 ноября 1916 года: «Недопустимо сообщать с кафедры Государственной думы сведения совершенно неверные. Ни одна пара рельс — утверждаю документально — для ветки в имение Воейкову дана не была. Действительно, было ходатайство о разрешении этой дороги, она была разрешена вторым департаментом Государственного совета и было сказано, что имеют право получить старогодние рельсы. Я говорю как министр путей сообщения, что ввиду того, что на подобного значения дороги управление железных дорог рельс не дает, это постановление не исполнено и рельсы не даны. Что же касается вопроса о ссуде из средств министерства путей сообщения, то такого ходатайства и не возбуждалось, и потому ни миллиона и ни одного рубля из средств министерства путей сообщения не дано. А закончу я это объяснение тем, что дополню, что тем более все это не может соответствовать истине, что и самая ветка не построена».

В том же заседании выступил Марков 2-й, сказавший членам Государственной думы: «Вы уже слышали насчет вот этой «кувакерии». Это просто оказалось неправдой. Но я допускаю, представьте себе, что было бы даже правдой, что «куваку», минеральную воду, возят войскам и в другие места. Что же за ненависть такая к минеральной воде? Или уже воспрещено пить минеральные воды? Тогда нужно воспретить и нарзан, и ессентуки, и боржом. И если «генерал от кувакерии» возмущает Пуришкевича,