Грани сумерек - Андрей Васильев

А ещё — я отчего-то испытал то неловкое чувство, когда ты вроде и не виноват, но все же виноват. Я ведь Толяна уже чуть ли в предатели ведь записал, а он не при делах. Понятно, что по-хорошему, меня его чувства и печали волновать не должны, но все равно некрасиво получилось. Неправильно.

— Надо как-то его выручать — оборвала Жанна затянувшуюся паузу — Не сидеть же Толе там до той поры, пока дом не снесут.

— Выручим — заверил ее я — Куда мы денемся. Из больницы выйду, этим займусь.

— А долго тебе здесь валяться ещё? — обеспокоенно уточнила девушка.

Интересно, она за меня переживает или за Толяна? Поди пойми, что у нее в голове.

— Увы, но нет. Так-то тут неплохо, знай спи, ешь да телевизор смотри, и никто над ухом не зудит. Опять же можно с медсестричкой какой-нибудь шуры-муры развести, чтобы совсем уж славно стало. Но дел больно много, некогда разлеживаться. Вернее — долгов. Их раздавать надо, чтобы они якорями на ногах не висли.

Я неловко повернулся и вновь испытал неприятные ощущения, те, которые меня из сна выдернули.

— Больно, да? — уловив мое недовольство, поинтересовалась Жанна.

— Дискомфортно — ответил я и глянул на кнопку вызова медперсонала.

Нажать, что ли? А смысл? Не станет сестра у меня катетер из причинного места вынимать без указания лечащего врача. Ну, а поскольку меня ведет сам Вагнер, которого наверняка в клинике сейчас нет, то и говорить тут не о чем. Придется утреннего обхода ждать.

Но вообще надо отсюда выбираться, и как можно быстрее. Знаю я этих врачей, им волю дай — ведь залечат. Или отрежут чего-нибудь до кучи. Причем не из злого умысла, а исключительно из лучших побуждений или научного интереса. Наверняка ведь то, что вчера случилось в операционной стало темой обсуждения в ординаторской, не каждый день человек с дыркой в груди прямо на глазах исцеляется.

Как бы кто-нибудь из персонала, кстати, эту инфу какому-нибудь новостному порталу не слил. Чего-чего, а публичной известности мне и так уже хватает. По самое горлышко.

За всеми этими мыслями я распаковывал коробку со своим новым смартфоном. Вот тоже интересно — аппарат точно чистый? Не навтыкали ли сюда какой-нибудь сторонней ерунды, вроде маячка или, того хуже, программы, которая будет транслировать все мои разговоры на сторону? Визуально вроде все хорошо, но сомнения все одно есть.

Или это у меня уже шпиономания началась? Хотя по такой жизни оно неудивительно.

Новые смартфоны в наше время являются одними из самых любимых игрушек взрослых мальчиков. Да, уже завтра он превратится в неуклонно устаревающую модель, а через полгода начнет откровенно раздражать, но сегодня, когда аппарат только-только извлечен из коробки, когда он пахнет новизной и содержит в себе исключительно заводские настройки… Нет, нет, это совершенно отдельное мужское счастье, почти недоступное для понимания женщин. В старые времена, если верить книгам, аристократы частенько женились на совсем ещё юных девушках, почти девочках, чтобы воспитать из них супруг, так сказать, «под себя». Заточить под нужным углом. С женщинами в наше время такие штуки не пройдут, они сами кого хочешь заточат, кроме разве что свекровей, потому мы, мужчины, переключились на смартфоны. Тем более, что с ними мы времени проводим куда больше. И знают они нас лучше.

Потому я благополучно провозился с подарком Ряжской до появления Вагнера, надо полагать осуществлявшего утренний обход.

— Как спалось? — осведомился он у меня — Самочувствие как? Все в порядке?

— В полнейшем — заверил я его и жалобно попросил — Петр Францевич, выньте уже катетер, а? Реально он меня задолбал!

— Сейчас, сейчас — врач сдвинул повязку и глянул на мою грудь — Н-да, как я и полагал, следа почти не осталось. Потому, кстати и оставил своих коллег за дверью, ни к чему им видеть сквозную рану, которая исцелилась за сутки практически без нашей помощи. Бинты, по-хорошему, можно снимать, но мы пока этого делать не станем, да? К чему нам лишние разговоры?

— Абсолютно согласен — кивнул я — Катетер! Пожалуйста!

— Кто же вы такой, Александр? — задумчиво произнес Петр Францевич — Хотя нет, все же лучше мне этого не знать. Так спокойнее. Ну, а что до всего остального — думаю, на следующей неделе, пожалуй, можно будет вас уже и выписать.

— Завтра — возразил я — После завтрака. Нет, я бы и сегодня ушел, да не в чем. Моя одежда наверняка вся кровью перепачкана, а другой нет. Разве что вон, пижамка лежит, но в ней по городу я рассекать не готов. Ряжская обещала сегодня наведаться с новыми шмотками, но вряд ли она появится раньше вечера.

Жанна, лежащая на диванчике, хихикнула.

— Завтра — это слишком рано — не согласился со мной Вагнер — Саша, суток не прошло с той поры, как у вас в груди появилось сквозное отверстие. Вам надо сходить на КТ, может даже на МРТ, пройти кое-какие процедуры.

— Вот сегодня этим всем и займемся, какое-никакое, а развлечение. Но завтра с утра готовьте выписку, пожалуйста — предложил я — А сейчас выньте вы этот долбаный катетер наконец! Добром прошу!

— Выписку так выписку, как скажете — согласился Петр Францевич — Вам я возражать не стану. Вот только позволите высказать одно соображение?

— Конечно.

— Вы слишком спешите жить, Саша. Вас так надолго не хватит. Можете ничего не отвечать, это просто личное наблюдение, не подразумевающее какой-то дискуссии. Но мне будет очень жалко, если в один из дней вас снова привезут ко мне в клинику, только в этот раз у вас не будет столько сил и везения. Я, конечно, сделаю все, что от меня зависит, но что стоят мои знания и опыт против вашей сути?

— Хороший дядька какой — подала голос Жанна — А ещё мне отчего-то сделалось тоскливо. Может, потому что он прав?

— Это не я спешу жить, Петр Францевич — ответил я врачу — Это жизнь мне не дает опомниться, и гонит все время вперед, как волка на флажки. И ведь не остановишься, не получится. Ай!

— Ну вот — Вагнер стянул с рук резиновые перчатки — Теперь позавтракайте и на процедуры. Список я Зое направлю, она вас будет везде сопровождать.

— А к Бэлле можно заглянуть? Я просто обещал.

— Можно — разрешил Вагнер — Она порадуется. Кстати, динамика ее состояния меня печалит. Похоже, то средство, что вы ей дали, перестает действовать. Ну, или пошел процесс привыкания.

— Перестает, факт. Но я ищу способ ей помочь. Правда, пока не нахожу…

В хождении по коридорам клиники и посещении разнообразных специалистов время прошло быстро, я обернуться не успел, как день перевалил за середину. Потом ещё час сидел болтал с Бэллой, которой, увы, на самом деле даже говорить становилось все сложнее.

Может, попробовать Дару дожать? Пусть пороется в книге Рогнеды, чего-то там отыщет. Хотя нет, не получится. Вредная старуха как скала, пальцем не шевельнет, пока Нифонтов ей заветные предметы не притащит.