Плата за одиночество - Бронислава Вонсович

— Инор Хофмайстер, — в панике заявила я, — если вы остаетесь, то я уйду вместе с Петером.

— Детка, его есть кому утешать, — недовольно сказал Эдди. — А нам есть о чем поговорить.

Но я встала из-за стола и с решительным видом пошла к двери, где стоял Петер. Идти с ним никуда я не собиралась, но можно и во дворе посидеть, пока этот наглый второй гость не уйдет. Позволить ему остаться никак нельзя было — кончится это тем, что я просто вынуждена буду за него выйти замуж, на что он и рассчитывал.

— Ладно, поговорим завтра в магазине, — вынужден был он согласиться. — Эх, Гроссер, такой вечер испортил. Если тебе плохо, это не значит, что и окружающим гадости делать нужно.

— Штефани в любом случае не собиралась проводить с вами этот вечер, — пробурчал Петер. — Но все же приношу ей свое извинение за то, что пришел не вовремя.

— Петер, вы мне совсем не помешали, — твердо ответила я. — Можете приходить в любое время. Вас, в отличие от инора Хофмайстера, я всегда рада видеть.

— Вот и носи после этого иноритам цветы, — мрачно сказал Эдди. — Никакой тебе благодарности.

— Можете забрать свой букет, инор Хофмайстер, — оскорбленно сказала я.

— Да ну, детка, что мне с ним потом делать? — отмахнулся он. — Я тебе принес. Только в следующий раз нужно будет еще и вазу прихватить…

Следующий раз? Он собирается ко мне с этими букетами постоянно ходить?

— Инор Хофмайстер, мне этого вашего букета надолго хватит.

— Собираешься засушить и любоваться всю оставшуюся жизнь? — усмехнулся Эдди. — Я польщен. Не волнуйся, детка, у тебя еще много букетов будет. Можешь этот спокойно выбросить, как надоест.

Они оба наконец покинули мою квартиру. Я убрала со стола, вымыла посуду и с грустью поизучала пустую коробку из-под угощения. Торт казался таким большим, но теперь от него остались только мелкие крошки. Ладно, Эдди, он вообще не привык себя стеснять в чем-либо, но вот Петеру его горе совсем не мешало с меланхоличным видом накладывать себе добавки. Нам бы с Региной этого на несколько дней хватило. Я вздохнула, сложила коробку и отправила ее в корзину для мусора. Мне было чем заняться и без того, чтобы предаваться глупым размышлениям о вкусных тортах. Я вернулась в комнату и достала роман, на чистых листочках которого записывала свои размышления. Поведение Эдди мне все так же казалось ужасно подозрительным. Утверждает, что задержался в Гаэрре исключительно из-за моих прекрасных глаз, еще и жаждет просто немедленно жениться на безродной сироте, о матери которой он знает нечто, позволяющее надеяться на крупный куш. Цветы эти, торт. Я недовольно фыркнула. Нет уж, инор Хофмайстер, ищите невесту в другом месте. Меня за торт не купишь!

Очередной стук в дверь разозлил меня до невозможности. Я решила, что это вернулся Эдди, чтобы без свидетелей добиться желаемого. Я даже открывать не стала.

— Инор Хофмайстер, вам нечего делать у меня в гостях в такое время.

— Инорита Ройтер, это инор Брайнер, — раздался сухой официальный голос.

В некотором удивлении распахнула я дверь. Я не ожидала увидеть Рудольфа после его демонстративного пренебрежения в кафе. На лице его и сейчас не было обычной улыбки, будто пришел он не больше, не меньше, как арестовывать. Но совесть моя была совершенно чиста.

— Я вас слушаю, инор Брайнер, — не менее официально сказала я.

— Инорита Ройтер, поскольку преступник пускает в ход ментальную магию, то прошу вас носить этот защитный артефакт, пока мы не найдем виновного. — И добавил: — Ты можешь думать обо мне все, что угодно, но я действительно волнуюсь за тебя, Штефани.

— Обычный защитный артефакт? — недоверчиво уточнила я.

— Почему обычный? Самый лучший, который Сыск предоставляет свидетелям, — ответил Рудольф. — Инор Шварц согласился, что ты находишься под ударом. И учти, что дам не насовсем, а под расписку. Как закончится все это поимкой убийцы — вернешь.

Артефакт выглядел невзрачно и никак не походил на самое лучшее, что Сыск может предоставить. А походил он на кулон, который неизвестно сколько времени провалялся в канаве, успел проржаветь и подпортиться. Поэтому у меня возникли обоснованные сомнения, что это вообще может защитить меня от чего-либо. Я выразительно посмотрела на Рудольфа.

— На внешний вид не смотри, — правильно понял он меня. — Выглядит, конечно, не очень, но вещица одна из самых эффективных.

— Уж больно она неказистая, ваша эффективная вещица, — озвучила я свое мнение.

— Спрячешь под платьем, никто и не увидит, как выглядит, — недовольно сказал Рудольф. — Сразу видно, что девушка, красивое ей подавай. Новые, может, и попривлекательней будут, но эта — надежнее и проверена на прочность неоднократно.

— А как на мне запас ее прочности закончится? — недоверчиво спросила я. — Я на ваш артефакт понадеюсь, а он откажет в самый неподходящий момент.

— А ты не шастай где ни попадя в компании подозрительных типов, — ответил он мне. — И в квартиру их не впускай. Тогда и волноваться не будешь, что откажет.

— Тогда я не буду волноваться и без вашего артефакта, — заметила я.

На меня внезапно накатило упрямство. Очень уж я на него обиделась за сцену в кафе. Нет, я прекрасно понимала, что и он на меня обиделся после высказанных подозрений и имел право на подобное отношение. Вот только это совсем не значит, что я сейчас растаю, все забуду и прощу. И надену это вот уродство. Пусть его никто под платьем не увидит, но я-то буду все время помнить, что на мне находится.

— Тогда я буду волноваться, — сказал он с нажимом. — Штефани, речь идет о твоей безопасности, а ты ведешь себя как маленькая девочка. Надень, я покажу, как активировать.

Возможно, он был прав, но этот облезлый кулон мне все равно не нравился. Настолько не нравился, что я даже брать его в руки не хотела и сейчас пыталась найти хоть какие-то причины для отказа.

— А что там, в этом артефакте, кроме защиты?

— Еще маячок, — с некоторым раздражением ответил Рудольф. — Но он там не потому, что я собираюсь контролировать каждый твой шаг, просто стандартная комплектация это предполагает.

— И все? А то слухи ходят про подслушивающие артефакты.

— Штефани, если бы я хотел повесить на тебя подслушивающий артефакт, ты об этом даже не узнала бы! — вспылил Рудольф. — Что у тебя подслушивать? Как ты впариваешь дорогущую ерунду богатеньким дурам? Скажи на милость, зачем Сыску это знать?

В его словах был определенный резон, но согласиться вот так сразу я просто не могла.

— Мало ли какие у меня могут быть секреты, — пробурчала я, — и у магазина иноры Эберхардт.

— Да какие там секреты, — недовольно сказал он. — Что она орочьи снадобья использует? Так пока твоя хозяйка поставляет косметику кронпринцессе Лиаре, на это будут закрывать глаза. И на торговлю инора Хофмайстера с орками тоже.