Сезон соблазна - Тереза Ромейн

Сэр Стивен, разумеется, был далеко не худшим из них, и тем не менее Джеймс не мог спокойно смотреть на него. Баронет буквально взял Джулию в осаду: чаще других с ней танцевал, даже пригласил на последний перед ужином танец, а это значило, что именно сэр Стивен намерен сопровождать ее к столу.

Ну это уж слишком!

Сразу после ужина, во время которого Джеймс сидел в углу столовой, откуда можно было тайком наблюдать за парочкой, он последовал за ней назад в бальный зал и, не в силах больше сдерживать себя, на ходу коснулся ее руки, чтобы привлечь внимание.

Она повернулась и, казалось, смутилась:

– Джеймс… Тебя не было видно весь вечер. Ты танцевал?

Виконт заметил волнение в ее глазах и ободряюще улыбнулся, взяв за руку.

– Я был рядом, но почти не танцевал. – По правде говоря, он вообще не танцевал, но счел за лучшее это скрыть. – А ты, как я заметил, пользуешься популярностью. Но вальс ты обещала мне, если помнишь.

Виконт покосился на сэра Стивена в надежде, что тот удалится. И действительно: баронет учтиво поцеловал Джулии руку и, поклонившись, сказал, что благодарен ей за оказанную честь и что теперь может передать ее под опеку близкого друга.

Джеймс едва не закатил глаза от нетерпения. Сэр Стивен был сама галантность и строго соблюдал правила этикета. Наверное, свод правил хорошего тона был его настольной книгой. Однако Джеймс не был таким же примерным приверженцем этикета, поэтому, просто кивнув баронету, взял Джулию под руку и повел в центр зала.

Когда музыканты взяли наконец инструменты, виконт положил руку на тонкую талию своей партнерши, и они замерли, приготовившись к танцу. Вообще-то Джеймс немного поторопился, поэтому им пришлось стоять довольно долго в этой позе, но ничего с собой поделать не мог: его так и тянуло прикоснуться к ней. Через тонкую ткань платья он чувствовал тепло ее тела, и это так его возбуждало, что даже пальцы покалывало.

Джулия затаила дыхание, ощутив его прикосновение, и к Джеймсу тут же вернулось хорошее расположение духа.

– Ты когда-нибудь прежде танцевала вальс? Ведь, я знаю, у тебя есть разрешение на этот танец.

– Да, разрешение есть, – подтвердила Джулия, залившись краской, – но, мне кажется, я не помню ни одной фигуры. А кроме того – возможно, я покажусь тебе старомодной, – меня шокирует эта поза. Как можно допускать подобное в общественных местах? Одно дело, когда учишься вальсировать в детской с сестрой, и совсем другое – танцевать вальс с мужчиной на балу.

– Уверяю: в нашем случае ничего неприличного нет, давясь от смеха, выдавил Джеймс. – Ведь скоро я стану твоим зятем, то есть почти братом.

«Братом…» Едва это слово сорвалось с его уст, виконт содрогнулся от отвращения, а еще поймал себя на том, что впервые за весь вечер вспомнил о Луизе, да и то вскользь. И совершенно определенно Джеймс понял, что прикосновение к талии Джулии будит в нем чувства, далеко не братские.

Похоже, девушка тоже чувствовала себя не в своей тарелке: потупив глаза, упорно смотрела в пол.

– Что-то не так? – встревожился Джеймс.

– Нет-нет, все в порядке, – поспешила его заверить Джулия, но голос ее прозвучал приглушенно.

Она была так близко, что он ощущал ее дыхание, отчего сердце его пустилось вскачь.

– Я просто хочу посмотреть, как ставить ноги. Не могу вспомнить первую позицию вальса. Вот будет конфуз, если я наступлю тебе на ногу на глазах у всех.

Джеймс засмеялся, и у него вдруг стало легко на сердце.

– Лучше не надо, причем вне зависимости от того, смотрят на нас или нет. Однако мне кажется, что твои опасения совершенно безосновательны. Ты прекрасно танцуешь, я это знаю. Сейчас зазвучит музыка, и мы начнем. Доверься мне, и все будет хорошо.

Подняв наконец голову, Джулия заглянула ему в глаза и доверчиво кивнула. Зазвучала музыка – мелодия в размере три четверти – и сразу же увлекла пары своим ритмом. Джеймс уверенно вел Джулию, обхватив рукой за талию, и они закружились в середине зала.

Бальный зал, казалось, ожил. Мириады свечей отражались в натертом до блеске паркете. Хрустальные люстры свешивались с высокого, украшенного причудливой лепниной потолка. В простенках между окнами стояли высокие зеркала в тяжелых резных рамах с позолотой. Отблески света играли на жемчужном ожерелье Джулии, ее глаза сияли, белокурые волосы отливали золотистым глянцем.

Вихрь вальса увлек Джулию. Сначала она улыбалась, а потом, когда Джеймс стал кружить ее быстрее, звонко засмеялась. Глядя в ее лучистые глаза, Джеймс чувствовал, как у него внутри все переворачивается. И в этот момент ему наконец-то стало совершенно ясно, что он никогда не позволит ей выйти замуж за сэра Стивена.

А Джулия просто таяла в его объятиях: похоже, и она испытывала к Джеймсу отнюдь не сестринские чувства…

– Знаешь, о чем я мечтала, с тех пор как приехала в Лондон? – негромко спросила Джулия, и ее дыхание коснулось его лица. – Сказать «черт возьми!» в переполненном зале. И вот я это сделала! Я произнесла эти слова, и никто ничего даже не заметил!

Джеймс запрокинул голову и расхохотался, но не столько над словами Джулии, сколько над собой, над своими нелепыми подозрениями. Мысли девушки были заняты вальсом, окружающей обстановкой, балом – чем угодно, а вовсе не им.

– Я очень рад, что ты осуществила свое самое сокровенное желание! Обещаю никому не говорить о твоем неприличном поведении.

– Мое самое заветное желание? – медленно проговорила Джулия, и ей вдруг захотелось сказать, какое оно на самом деле.

Сразу посерьезнев, она открыла было рот, однако Джеймс, не желая переводить разговор на личные темы, спросил беспечным тоном:

– Ну и как тебе бал?

Джулия подхватила эту тему и подробно рассказала о своих впечатлениях. Ее особенно поразило роскошное убранство дома и огромное количество горящих восковых свеч. Но Джулия не была бы Джулией, если бы не заговорила в конце концов о еде и не призналась, что за ужином наелась до отвала.

– Сегодня днем я очень нервничала и почти ничего не ела, поэтому у меня разыгрался волчий аппетит. Но, слава богу, я много танцевала, и это помогло мне избежать упреков со стороны тети Эстеллы. В конце концов, если потратил много сил, можно позволить себе поесть вволю. Впрочем, я не особенно прислушиваюсь к словам тетушки: она называет вульгарными многие поступки, которые я совершаю не задумываясь.

– Да, и один из них мне известен, – вырвалось у Джеймса, и он тут же пожалел о сказанном.

Джулию ошеломили его слова. У нее был такой вид, как будто ее ударили по лицу. Широко распахнутыми глазами, в которых затаилась боль, она некоторое время молча смотрела на партнера, потом наконец выдавила:

– Правда? И что же это такое?

Джеймс почувствовал себя мерзавцем – ни с того ни с сего обидел девушку, которую обожал, – но поскольку слова уже были произнесены, на вопрос Джулии пришлось ответить: