Алмазные псы - Аластер Рейнольдс

Совсем недолго Мариус Варгович, агент фракции «Гильгамеш – Исида», наслаждался свободным падением, а затем включились двигатели и отбросили флиттер от «Девкалиона». Пилот направил его к видневшемуся внизу спутнику Юпитера, обгоняя малоразмерные суда, которые марсианский лайнер изверг из своей утробы. Европа заметно увеличилась в размере – сплющенный серп цвета пропитанных никотином обоев.

– Скукота, правда?

Варгович лениво повернулся в кресле:

– А ты бы хотел, чтобы нас обстреляли?

– Я бы хотел, чтобы хоть что-то происходило.

– Значит, ты дурак, – заключил Варгович, сложив пальцы домиком. – Под этим льдом хватит оружия, чтобы подарить Юпитеру второе красное пятно. Страшно даже подумать, что сделали бы с нами.

– Я просто решил поболтать с тобой, приятель.

– Не стоило беспокоиться. Это развлечение переоценивали даже в лучшие времена.

– Ну, хорошо, Мариус. Я принял сообщение, то есть перехватил его, отфильтровал, расшифровал с помощью подходящего одноразового блокнота и написал отчет по нему на двести с хреном страниц. Теперь ты доволен?

– Я никогда не бываю доволен, Мишенька. Это не в моих привычках.

Но в чем-то Мишенька был прав: Европа казалась зашифрованным документом, чья сложность скрыта под поверхностью потрескавшегося и снова схватившегося льда. Борозды на ней напоминали капилляры остекленевшего глазного яблока, нечеткие, как грубая запись видеонаблюдения. Но как только флиттер вошел в воздушное пространство Демархии, диспетчер сразу же включил его в общий транспортный поток и направил в посадочный коридор. Через три дня Мишенька вернется, но с отключенной электроникой, так что не пройдет и десяти минут, как он поцелуется со льдом.

– Еще не поздно все отменить, – сказал Мишенька спустя долгое время.

– У тебя совсем мозгов не осталось?

Младший напарник изобразил ледяную усмешку секретного агента.

– Всем известно, как Демархия поступает со шпионами, Мариус.

– Это личная обида или ты просто псих?

– Звание психа оставь себе, Мариус. Тебе оно больше подходит.

Варгович кивнул. Это были первые разумные слова Мишеньки за весь день.

Они приземлились часом позже. Варгович настроил голографическую прошивку своего марсианского делового костюма на проецирование красной песчаной бури, поднял воротник по последнему писку марсианской моды, подмеченному у других пассажиров лайнера. Затем взял сумку – ничего запрещенного, ни гаджетов, ни оружия, – и вышел через шлюз флиттер. Скользящая дорожка понесла его вперед, массируя подошвы туфель. Это была цельная лента, искусственно выращенная из кожи осьминога, пульсирующая под периодическим воздействием вживленных в нее аксонов.

Чтобы попасть на Европу, нужно быть либо до противного богатым, либо так же до противного бедным. Варгович работал под первым из двух возможных прикрытий: эта ложь объясняла, почему он пользуется одноместным флиттером. Скользящая дорожка бежала все дальше, и к нему присоединялись другие прилетевшие, такие же бизнесмены и просто богатые бездельники. Большинство обходилось без голографии, проецируя энтоптику за пределы личного пространства. Имплантаты, обхватывающие зрительные нервы Варговича, декодировали эту машинно-сгенерированную иллюзию. Образы колибри и серафимов пользовались особенно болезненной популярностью. Некоторых пассажиров сопровождали автономные ароматы, тонко меняющие настроение окружающих. Кучка шумных туристов, рогатых ублюдков из Юпитерианского кольца, находилась чуть ниже по социальной шкале. Дальше следовал резкий скачок – к убогим на вид беглецам от Маундера, вероятно подписавшим контракт с Демархией. Их быстро отделили от более зажиточных эмигрантов, которые оказались внутри огромного геодезического купола, покоящегося на вмороженных в лед сваях. Вдоль стен купола сверкали огнями магазины дьюти-фри, бутики и бары. Пол имел форму чаши, скользящие дорожки и спиральные лестницы поднимались к расположенным в шахматном порядке цилиндрам из рифленого мрамора. Варгович заметил, как вновь прибывшие выстраиваются в очереди к лифтам, расположенным внутри цилиндров, и встал в одну из них.

– Первый раз в Кадм-Астерии? – спросил стоявший впереди него бородатый мужчина в сливовом пиджаке, на поверхность которого иридофоры проецировали высказывания математической логики из «Машинной этики Транспросвещения» Сирикита.

– Первый раз на Европе на самом-то деле. И первый раз в Юпитерианском кольце, если хотите знать всю правду.

– С внутренних миров?

– С Марса.

Мужчина мрачно кивнул:

– Слышал, там сейчас несладко.

– И не говорите!

И это была правда. С тех пор как Солнце потускнело – второй минимум Маундера, повторяющий состояние Солнца в семнадцатом веке, – в Первой Системе полностью изменилось равновесие сил. Экономике внутренних миров трудно было приспособиться, сельское хозяйство и энергетика пришли в упадок, вызвавший социальные потрясения. А внешние планеты с самого начала не могли пользоваться такой роскошью, как солнечная энергия. Теперь Юпитерианское кольцо стало эталоном экономической мощи Первой Системы, а Сатурнианское кольцо пыталось от него не отстать. За господствующее положение в Юпитерианском кольце боролись две главные суперсилы – Демархия, владеющая Ио и Европой, и Гильгамеш – Исида, контролирующая Ганимед и часть Каллисто.

Мужчина с заинтересованным видом улыбнулся:

– Вы прилетели по какому-то важному делу?

– На лечение, – ответил Варгович, надеясь как можно скорей прекратить этот разговор. – Очень длительное хирургическое лечение.

Ему самому объяснили не так уж много в пещерах Ганимеда, где располагался отдел тайных операций службы безопасности Гильгамеш – Исиды.

– Ее зовут Чолок, – сказал инструктор после того, как Варгович просмотрел досье. – Мы завербовали ее десять лет назад, когда она жила на Фобосе.

– А теперь она в Демархии?

Инструктор кивнул:

– Случилась утечка мозгов, когда Маундер снова показал зубы. Самые умные сбежали сразу, как только смогли. Демархия – как и мы, разумеется, – отхватила себе лучших из них.

– А также одного из наших спящих агентов.

Варгович взглянул на портрет женщины, перечеркнутый помехами. Она невзрачной мышкой смотрела на него с экрана, с неизменным выражением глубочайшей серьезности на лице.

– Выше голову, – сказал инструктор. – Я прошу просто установить контакт, а не спать с ней.

– Да-да. Только расскажите, чем она занимается.

– Биотехнологии. – Инструктор качнул головой в сторону досье. – На Фобосе она возглавляла одну из групп, работавших над акватрансформацией – приспособлением человеческого организма к выполнению подводных операций.