История уголовного розыска. 1918–1999 - Сергей Холодов

И однажды вечером дежуривший возле детского садика народный дружинник Виктор Хлопов заметил подозрительного мужика. Тот, одетый в черную куртку, крался вдоль детсадовского забора. Дружинник решил понаблюдать. Каково же было его удивление, когда он увидел, как подозрительный мужичок, заглянув в окно детского сада, стал общаться с каким‑то ребенком. Они явно хорошо знали друг друга: ребенок улыбался незнакомцу, махал ему руками. Тот также отвечал жестами — скорее всего, был глухонемым.

Подозрительного мужичка задержали. Им оказался хорошо известный сыщикам Чугунов. А вскоре выяснилось, что он навещал в детском саду своего внука. Навещал тайно, потому что дочь Чугунова, стесняясь отца‑алкоголика, старалась ограничить его общение с внуком. Однако для Чугунова даже такое общение было в радость. Он научил ребенка языку жестов и регулярно навещал в детском садике, тем более что родители ребенка забирали его домой только на выходные.

Этот эпизод еще раз убедил сыщиков в том, что Чугунов не имеет к убийству никакого отношения. Поиски неуловимого Бармалея были продолжены.

Новая зацепка в этом необычном деле появилась в самом детском саду. В сотый раз осматривая место происшествия, сыщики заинтересовались теми самыми фломастерами, на которые вначале не обратили особого внимания. Почему налетчик хотел их взять с собой, но не сделал этого?

Экспертизу фломастеров поручили провести молодому криминалисту Борису Кирсанову. Он решил применить новейший метод обнаружения скрытых отпечатков. И оказалось, что отпечаток большого пальца на упаковке фломастеров не принадлежал никому из сотрудниц детского сада и никому из родителей. Значит, это пальцы незваного ночного гостя, похожего на Бармалея.

Две недели оперативники старательно сличали полученные «пальчики» с данными милицейской картотеки. И вот наконец совпадение: отпечатки пальцев принадлежали некоему Александру Расчихмарову, восемнадцатилетнему местному парню, состоявшему на учете в милиции за хулиганство. Оказалось также, что этот Расчихмаров проживал неподалеку от детского сада, где произошло убийство нянечки и ребенка.

По указанному адресу немедленно выехали оперативники. Не привлекая раньше времени внимания, аккуратно поговорили с соседями, с бабушками у подъезда. Все в один голос отзывались о Расчихмарове хорошо: дескать, нормальный парень, работает на заводе, помогает родителям. Правда, иногда пьяный домой приходит. Но каких‑то серьезных грешков за ним никогда не водилось.

И все‑таки чутье подсказывало оперативникам: это их клиент. Расчихмарова задержали, привезли для допроса в милицию. Вел он себя спокойно, охотно отвечал на вопросы. Даже сумел объяснить, каким образом на пачке фломастеров оказались его отпечатки: дескать, заходил как‑то раз к заведующей детским садиком, хлопотал о шабашке, вот там, в кабинете, очевидно, и коснулся упаковки.

И тут один из оперов напрямую спросил: а трусы какие носишь? Вопрос оказался в самую точку. Расчихмаров внезапно разнервничался, заерзал на стуле, попробовал оказать сопротивление, когда оперативники начали стягивать с него брюки. Под ними оказались точно такие же модные плавки, как те, которые сыщики нашли на месте кровавой драмы.

Но самое главное — совпали другие, более весомые улики: кровь, сперма, пот. Кроме того, преступника опознал и чудом выживший Толик Кулаков.

С детства Расчихмаров был патологически жесток, мучил животных, обижал друзей по двору. А когда ему исполнилось двенадцать, у него родился братик. Расчихмаров невзлюбил его с первого взгляда. На допросах он не скрывал, что желал ему смерти, и даже представлял, как его братишка умирает от какой‑нибудь жуткой болезни. А потом и вовсе толкнул коляску с ребенком с обрыва. Лишь чудом малыш не погиб, однако получил черепно‑мозговую травму и на всю жизнь остался инвалидом.

Позднее эта нелюбовь к младшему брату распространилась на всех малышей. Особенно Расчихмарова раздражал детский сад, находившийся рядом с домом. Даже детские крики, доносившиеся оттуда, вызывали у него приступы бешенства. И однажды он решил отомстить. Пришел ночью в детский сад, предварительно выпив. Решил попугать детишек и уйти, но тут увидел Сережу Ромашкина, бежавшего по коридору, и на Расчихмарова вдруг нахлынула такая агрессия, что он перестал контролировать свои поступки.

Что из этого получилось — мы уже знаем. Ну а молодую нянечку злодей изнасиловал, когда та уже лежала в луже крови — пройти мимо привлекательной девушки Расчихмаров, как он сам признался, не смог. Решил заодно удовлетворить свою похоть…

На допросах Расчихмаров пытался косить под невменяемого, делал упор на тяжелое детство и отсутствие материнской любви. А еще сокрушался, что оставил перепачканные кровью трусы на месте преступления. Дескать, если б не эта улика, никогда бы его не нашли. Но, несмотря на все старания Расчихмарова, психиатрическая экспертиза признала его здоровым. За убийство двух человек и нанесение тяжкого вреда здоровью Александр Расчихмаров был приговорен к расстрелу.

Январь 1979 года в европейской части СССР выдался на редкость морозным. В Москве, например, температура по ночам опускалась до сорокаградусной отметки. Лопались трубы, не выдерживало оборудование котельных. Из‑за лютого мороза даже поезда с московских вокзалов отправлялись с многочасовой задержкой. С большими перебоями работали аэропорты. Именно в эти морозные январские дни в разных уголках столицы стали находить трупы замерзших людей: мужчин, женщин, детей. Причем, потерпевшие не были жертвами несчастного случая, им явно кто‑то помог…

7 января 1979‑го. Окраина Москвы. Сокольники. Пустынная трасса, ведущая из города. Вдруг под колеса грузовика из леса выскочила женщина. Водитель Анатолий Рыбаков едва успел вывернуть руль, тяжелая машина выехала на встречную полосу и уткнулась в придорожный сугроб. Рыбаков вылез из кабины с явным намерением как следует обругать непутевую дамочку, но та как заклинание повторяла одну фразу: «Там женщина и ребенок. Оба мертвые!»

Водитель раздвинул ветки деревьев. Даже его, здорового мужика, бывавшего в разных передрягах, охватил ужас: в снегу лежали два бездыханных, обледенелых тела и смотрели немигающим взглядом в морозное небо.

Через час на месте происшествия работали оперативники МУРа. Из материалов уголовного дела: «Потерпевшие частично обнажены, привязаны к деревьям. Отсутствуют мягкие ткани в области ягодиц и спины».

Последнее обстоятельство особенно насторожило сотрудников уголовного розыска. Дело в том, что как раз в конце 1970‑х годов в Казахстане объявился… каннибал. Он не только убивал, но и частично съедал тела своих жертв. Для Советского Союза брежневской поры это казалось почти невероятным, но факт остается фактом: на счету советского каннибала Николая Джумагалиева как минимум десять убийств. И вот нечто похожее произошло в Москве, за три тысячи километров от казахстанской степи.

Впрочем, прибывший на место происшествия эксперт‑криминалист Валентин Сукотин уверенно заявил: женщина и ребенок погибли в результате переохлаждения, а трупы обглодали бродячие собаки.