Грустный оптимизм счастливого поколения - Геннадий Козлов

После этого перехода слово «скосить» стало у нас в семье нарицательным. Оно не раз звучало как приговор многим моим оригинальным предложениям. Так что коварное болото существенно подмочило мой авторитет, загубив немало последующих интересных замыслов. Но продолжим, однако, описание местности.

Ручьи, окружающие наши участки, сильно отличаются друг от друга. Один проходит в своих верховьях через поселок и Поваровский машиностроительный завод. Это чувствуется сразу по запаху. Второй, напротив, чистый и прозрачный. Он течет издалека по лесному каньону, протекает по тоннелю под высокой железнодорожной насыпью, пересекает дорогу, ведущую к участкам. Впоследствии перед дорогой его перегородили насыпью, и образовалось замечательное озеро с заросшими лесом высокими берегами.

Лес, начинающийся у озера, просто великолепен. Он сухой и состоит из деревьев самых разных пород. Особенно хороши липы, собравшиеся на левом берегу. Их многоярусные ветви, как кружевные юбки, свисают над водой. Осенью листья становятся ярко-желтыми и, отражаясь от зеркальной глади воды, дают неповторимую игру красок.

В конце лета лес заполняется грибниками. Грибы, как и везде в Подмосковье, самые разные. Я бы выделил разве что польские грибы. Они дружно растут здесь с августа и до морозов.

Первые годы грибы росли и на нашем участке. Были даже рыжики. Но хозяйственная деятельность их вытеснила, и теперь только изредка один-другой грибок появится в самом неожиданном месте. Исключение составляют лишь опята. В грибной год их можно набрать великое множество и в нашем болотистом лесу, и на самом участке.

Первоначальные планы освоения участка у нас были очень скромными, что определялось желанием сохранить природу, а также ограниченностью финансовых возможностей. Тем не менее строиться мы начали одними из первых. Тесть раздобыл кое-какой материал, а я собрал из товарищей по работе бригаду в пять человек с намерением построить небольшой домик.

Дело было поздней осенью, и как на грех в намеченную субботу погода круто изменилась – резко похолодало и пошел снег с дождем. В назначенное время на вокзале собралось всего три строителя, включая нас с Викой (находившейся на седьмом месяце беременности). Это убавило уверенности в успехе замысла, но не сломило энтузиазма. За короткий ноябрьский день в тяжелейших погодных условиях нам удалось соорудить каркас строения практически без ошибок. Последнее было особенно удивительно, поскольку для согрева мы выпили несколько бутылок водки, припасенной для предполагавшейся бригады. Это, видимо, нас и спасло от простуды, поскольку вымокли все до нитки.

На следующий год небольшая дача, построенная в архитектурном стиле сарая, гостеприимно приняла своих обитателей. В единственной комнате места хватало только для кроватей и чугунной буржуйки. На улице под березой мы установили стол с лавками, на котором готовили еду и обедали. Сейчас я даже не могу себе представить, как можно было радоваться жизни в таких условиях.

После завершения строительства основные силы были брошены на подъем сельского хозяйства. Энтузиазм горожан, получивших садовые участки, просто поразителен. При этом существует четкое разделение садоводов на две группы. Представители первой, как правило, исконные москвичи, начинают деятельность с тщательного изучения литературы и затем непреклонно следуют теоретическим положениям. Люди попроще сразу покупают лопату и засучивают рукава.

Причисляя себя ко второй категории, мы в первый же год сделали насыпные грядки, чтобы хоть как-то возвыситься над сыростью болота. Сначала все шло хорошо, даже замечательно, и вся семья с умилением наблюдала за побегами салата, редиса и гороха. Но вскоре на грядке появились совсем иные всходы очень мощных растений, растущих к тому же не по дням, а по часам. Бороться с ними не было никакой возможности, поскольку, как выяснилось, они прошли через наши грядки из лежащего под ними дерна и своими мощными корневищами уходили глубоко в землю.

Первый раунд многолетней битвы за урожай закончился чистой победой болота.

В следующем году мы вскопали землю под грядками, перевернули дерн вверх ногами и только потом насыпали грядки. Это помогло, но не сильно. Зонтичные растения, дурман, конский щавель и осока проросли с некоторой задержкой и в меньшем количестве, однако и в этот раз они смогли полностью захватить инициативу.

На третий год мы вскопали огород особенно тщательно, выбрали из земли все даже самые мелкие корешки и были уверены в победе. Примененная технология действительно оказалась прогрессивной, но, как выяснилось, и она не гарантировала успеха. Сорняки в торфе берутся неизвестно откуда и растут во много раз быстрее культурных растений. Один только мокрец может за две недели покрыть землю плотным ярко-зеленым ковром, в котором не найдешь ни огурцов, ни моркови. К обычным сорнякам на опушке леса добавляются крошечные елочки, сосенки и березки. Никогда не думал, что они могут расти в таком изобилии без всякой посадки.

Не меньшие надежды были связаны с садом. В питомнике были куплены яблони, вишни, смородина, крыжовник и малина, то есть подмосковный джентльменский набор. Согласно имевшемуся у нас наставлению, под каждое фруктовое дерево следовало вырыть яму объемом около кубометра, заполнить ее удобрением и плодородной почвой. Когда читаешь подобное, складывается впечатление, что автор никогда не видел этих прутиков, называемых саженцами. Ясно, что мы решили не следовать в точности данной рекомендации. Для экономии сил и времени я ограничился ямками по размеру корней, сохранившихся на саженцах.

Не менее нелепой казалась нам и вторая часть наставления, определяющая расстояние между посадками в шесть метров. Было очевидно, что это относится к большим садам, где между рядами деревьев должны проезжать машины и трактора. Обеспечить столь большие расстояния на отвоеванной у леса сотке мы вообще не могли. В результате саженцы были посажены через три метра, а между ними хорошо поместились грядки.

Весной мы порадовались, что все посадки принялись, а уже первой осенью тоненькие прутики яблонь превратились в небольшие деревца с человеческий рост. Торф воочию продемонстрировал свое плодородие. Через два года кроны яблонь сомкнулись, полностью затенив огород.

Согласно уже упоминавшемуся наставлению, плодов от яблонь следовало ожидать на пятый или шестой год. За это время саженцы превратились в огромные деревья, но о цветении при этом даже не помышляли. Опытные садоводы объяснили это тем, что наши яблони находятся в слишком хороших условиях и поэтому растут себе в удовольствие. Нужно было устроить им встряску.

Для начала под каждое дерево мы закопали почти все имевшиеся у нас железные вещи, как то: спинки от кровати, утюг, трансформатор от телевизора и несколько кастрюль. Но, судя по всему, это было как слону дробинка. Тогда, опять же по рекомендации специалистов, мы перерубили у яблонь некоторые корни. Но и это не дало ожидаемого эффекта. В качестве последнего средства пришлось ободрать кору на стволах. Тут уж деревья больше не смогли делать вид, что ничего не происходит, и буквально за год все бесславно погибли.

Еще быстрее, чем яблони, в торфе растут вишни. За три года они становятся взрослыми деревьями, активно цветут, но почти не дают плодов. В урожайный год на дереве завяжется десяток вишен, так что дети знают их наперечет и, заранее поделив между собой, ждут созревания, проверяя степень покраснения каждый день. А к моменту предполагаемого сбора урожая выясняется, к великому расстройству малышей, что ждали не только они, но и бандиты-дрозды, сумевшие сожрать покрасневшие ягоды первыми.