Каноническое право. Древняя Церковь и Западная традиция - Александр Александрович Вишневский

Ко времени появления Декрета Грациана средневековое каноническое право оперировало рядом ключевых категорий в сфере брачно-семейных отношений. К таким категориям, помимо собственно категории брака, относились такие, как брачное согласие, обручение (помолвка), коитус (в качестве обстоятельства, порождающего брачные либо иные канонические последствия), препятствия к заключению брака. Различные авторитеты по-разному трактовали значение каждой из данных категорий для решения вопроса о возникновении брака, различные трактовки порождали различные последствия для заинтересованных лиц.

Проблема заключения брака. Принято выделять в подходах к трактовкам ключевых брачно-правовых категорий «французскую модель» и «итальянскую модель», или, по другой терминологии, консенсуальную терию, разделявшуюся французскими канонистами, и коитальную теорию, сторонниками которой являлись итальянские ученые.

Согласно французской модели, центральное место в процессе возникновения брака отводилось брачному согласию. Брачное согласие, данное брачущимися с соблюдением установленных для такого согласия требований, порождало брачные последствия. Таким образом, брак при наличии определенных обстоятельств мог возникать чуть ли не на этапе помолвки (sponsalia). Итальянская модель считала недостаточным одного лишь брачного согласия, а считала брачные последствия возникающими лишь тогда, когда наряду с согласием последовало фактическое физическое соединение лиц, давших согласие вступить в брак.

Противостояние французской и итальянской школ существовало уже ко времени появления Декрета Грациана, и каждая школа основывала свои позиции на высказываниях авторитетов древности. Французские канонисты ссылались на такие видные фигуры, как Исидор Севильский, Св. Амвросий, Св. Иероним, которые утверждали, что помолвка уже сама по себе равносильна факту заключения брака. «Согласие порождает брак» – заявляет по этому поводу Исидор. В тон ему высказывается Св. Амвросий – «брак порождается брачным договором, а не лишением девственности». Св. Иероним строит свою позицию на положении о нерасторжимости брака при жизни супругов и возможности заключения второго брака пережившим супругом: в случае смерти жены муж имеет право заключить второй брак, но только не с женщиной, которая уже дала обещание выйти замуж за другого.

С другой стороны, не менее яркие церковные авторитеты утверждали, что обещание вступить в брак еще не создает брака в собственном смысле слова. По мнению Августина, например, «между теми, у кого не было физической близости, не существует брака».

Неудивительно, что Грациан пытается в свете своего гармонизационного подхода примирить данные школы. Согласно Грациану, эти теории не противоречат друг другу, но дополняют друг друга. Каждая из этих теорий отражает один из этапов возникновения брачного союза, и ни один из этих этапов сам по себе не является достаточным основанием возникновения брачных отношений, которые возникают лишь в последовательности обоих этапов.

Обоснование такого принципиального подхода рождается у Грациана в анализе двух казусов.

В одном случае муж уходит в монастырь после заключения брака, в другом – невеста уходит в монастырь после помолвки, не желая заключать брак. Последствием обоих случаев является отсутствие брачных отношений, но в первом случае речь идет о прекращении уже имевших место отношений, а во втором – о невозникновении отношений, которые при другом стечении обстоятельств возникли бы. По поводу первого случая многие древние авторитеты сошлись в том, что супруг не вправе уйти в монастырь без согласия на то другого супруга. Что же касается второго случая, то невеста вправе уйти в монастырь, независимо от жениха, с которым она помолвлена. Евангельское основание такого решения проблемы усматривалось в Павловом послании к коринфянам: «Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена»{1 Кор. 7:3.}. Поскольку в случае только помолвки не возникло еще властвование сторон над телами друг друга, то и не требуется согласия жениха на уход невесты в монастырь, по этой же причине уход мужа в монастырь невозможен без согласия на то жены. Это дает Грациану основание сделать вывод об отсутствии брачного союза между помолвленными.

С другой стороны, сама по себе физическая близость также не порождает брака: например, в случае изнасилования брачных последствий не возникает. Некоторые древние авторы идут в своих выводах еще дальше: так, Св. Иоанн Златоуст и Св. Амвросий отказываются признавать брачные последствия за любой физической близостью, если она была совершена не с целью заключения брака, без брачного согласия. Получается, что если помолвки и недостаточно для возникновения брачных отношений, она, тем не менее, является необходимым условием возникновения брачного союза: «Соитие без намерения заключить брак и лишение девственности без брачного согласия не порождают брачных отношений».

Синтез этих положений порождает в Декрете Грациана конструкцию, в соответствии с которой брак представляется не как одномоментное явление, но как явление, рождающееся в единстве двух последовательно совершённых действий: брачного согласия и акта физической близости помолвленных. Заключение брака вследствие этого выступает в двух стадиях, получивших название conjugium initiatum и conjugium ratum. Первая стадия возникает между супругами, обменявшимися брачным согласием, вторая – между мужем и женой в полном, завершенном смысле. Брак по Грациану в этом свете предстает и как духовный союз, порождаемый брачным согласием, и физический союз, порождаемый телесной близостью.

При всем авторитете Декрета Грациана как источника канонического права в средневековой Западной традиции предложенное им решение проблемы возникновения брака не прекратило дальнейшие споры по данным вопросам. Дело не ограничивалось доктринальными спорами канонистов – противоречивые подходы можно усмотреть и на уровне папских декреталий, регулирующих вопросы заключения и возникновения брака. Можно привести примеры декреталий, которые позволяют заключить брак в нарушение данного прежде обещания вступить в брак с другим супругом. Так, одна из декреталий Григория IX предписывает сделать все возможное, чтобы обещание вступить в брак было исполнено сторонами; но, если они все же взаимно не желают принять друг друга, то для их же блага Церковь способна терпеливо простить нарушение ими прежней клятвы{Decretales Gregorii IX, Lib.IV, tit.IV.c.i-ii..}. Устанавливались случаи, когда возможно было освобождение от прежде данного обещания вступить в брак и без последующего взаимного нежелания сторон заключить брак – так, например, обстояло дело в случае безвестного отсутствия одной из сторон{Decretales Gregorii IX, Lib.IV, tit.IV.c.i-v.}. Другие декреталии занимали противоположную позицию, пытаясь не допустить заключение брака вопреки прежде данному обещанию вступить в брак с другим лицом.

В оценке юридических последствий обещания вступить в брак (sponsalia) средневековые канонисты и правотворцы серьезное внимание уделяли «временнóму содержанию» sponsalia – идет ли речь о взаимном обещании вступить в брак в будущем (sponsalia de futuro), или же речь шла об обещании вступить в брак в настоящее время (sponsalia de praesenti). Второму виду – sponsalia de praesenti – придавалось гораздо большее каноническое значение в сравнении со sponsalia de futuro. Во многих случаях sponsalia de praesenti являлась фактически брачным соглашением.

Обещания вступить в брак в