На краю вечности - Вера Бартон

— Это сложно сделать, находясь рядом с варваром, — замечает Айлин. Ее голос звучит спокойно, даже равнодушно.

— Никогда не сравнивай меня с этими тварями, — чеканя каждое слово, жестко произносит Америго.

— Я привыкла называть вещи своими именами, — упорствует Айлин. — В моих глазах ты — варвар, и навсегда им останешься.

— Милая, ты не представляешь себе, каких усилий мне сейчас стоит не свернуть тебе шею, — с глухой яростью произносит Америго. И я понимаю, что он и правда держится из последних сил. Если девчонка не одумается, все может закончится плачевно.

— Почему тебя так это задевает? — мягко спрашивает Айлин.

— Они убили мою семью. Я тоже должен был умереть, стрела угодила мне в горло. Но по каким-то причинам выжил, — помолчав, отвечает Америго. — Наверное, чтобы помнить, как умирал каждый, кого я любил.

— Мне жаль, — искренне произносит Айлин. Еще не хватало, чтобы она начала ему сочувствовать. Между ними повисает молчание. Слышу, как пальцы брата стучат по клавиатуре. — Америго…

— Еще пять минут, и я отпущу тебя, — торопливо отвечает брат.

— Прости Зотикуса, — неожиданно просит Айлин. — Ты ведь можешь это сделать. И хочешь, я же вижу. Да и злишься ты на себя, а не на него. Не за то, что он предал, а за то, что ты ему верил.

— Девочка моя, — с горечью произносит Америго, — поверь, твой опекун не стоит того, чтобы ты о нем просила. Более лицемерного и двуличного типа, я еще не встречал. Он будет поддерживать тебя, а сам точить нож, которым ударит тебя в спину. Мне бы не хотелось, чтобы ты поняла это на собственном опыте.

Мне остается только молиться, чтобы она ему не поверила.

— Из-за обиды, ты хочешь видеть в нем только плохое, — возражает Айлин. Господи, ну какого черта она опять меня защищает?!

— Я проверил флэшку. Ты можешь идти, — говорит Америго, пропуская ее замечание мимо ушей. — Передай Зотикусу, что Якуба привезут в течении двадцати минут.

Айлин молча выходит из машины. Спешно стягиваю с себя гарнитуру и прячу ее в бардачок. Смотрю, как она медленно, словно через силу идет в сторону моего авто. Нехотя открывает дверцу. На ее лице смятенье и боль. Даже во время похорон я не видел ее такой раздавленной.

— Все в порядке? — спрашиваю я.

— Якуба скоро привезут, — бесцветным голосом докладывает она. Машина Америго плавно трогается с места и скрывается за поворотом. Моя подопечная провожает ее взглядом.

Через десять минут к нам подъезжает микроавтобус из которого вываливается Тадеуш. Переваливаясь, как откормленная утка, он подходит к нам. Опускаю стекло. Он наклоняется и просит меня помочь ему. Выхожу из авто, следую за толстяком. Тот открывает дверцу, и я вижу на полу кого-то, завернутого в черную плотную ткань. Хочу убедиться, что там действительно Якуб. Тадеуш спешно выполняет мою просьбу и открывает лицо пленника. Оно — сплошное кровавое месиво. Нижнюю часть закрывает намордник, отчего картина получается еще более зловещей.

— С вами девушка, лучше ей такую красоту не показывать, — напоминает мне Тадеуш. Киваю, и он снова опускает ткань. Вдвоем мы относим его ко мне в машину и кладем на заднее сиденье. Пристегиваю его ремнем безопасности. Айлин, увидев поляка, начинает беспокойно ерзать на месте. Достаю телефон и звоню Арсену сказать, чтобы он раздобыл как можно больше крови. А еще цепь. Какое-то время Якуб будет очень опасен и его придется контролировать. Иначе он может превратиться в смертельное оружие и все плохо кончится не только для людей.

Когда мы подъезжаем к дому, я прошу Айлин выйти первой и предупредить домашних чтобы, заперлись в комнатах и никуда не выходили. Жду пять минут. Потом вытаскиваю Якуба, который сдавлено рычит от боли. Отношу его в дом. Кладу на пол на кухне. Достаю из холодильника графин с кровью, начинаю осторожно поить его через намордник. Его глаза тут же становятся алыми. Жутковатое зрелище. Но той порции, что я могу ему дать, оказывается мало. Это лишь дразнит его аппетит и пробуждает в нем хищника. Он мечется по полу, рычит, пробуя вырваться. Слышится шум в прихожей — это вернулся Арсен. И судя по всему, не один. Увидев своего друга лежащим на полу, он бросается к нему, разрезает ткань, в которую он завернут. Мои попытки остановить его ни к чему не приводят. Он не хочет меня слушать. А когда я становлюсь настойчивее — отталкивает меня в сторону и мне не удается удержаться на ногах. Снимает с Якуба наручники и намордник. Тот садится и жадно вдыхает воздух. Вижу, как по лестнице спускается Рита. Только этого не хватало! В один прыжок вскакиваю и преграждаю ей путь.

Из прихожей выныривает пожилая женщина в синей куртке, больше похожей на телогрейку, и цветастом платке.

— Риточка, — робко произносит она.

— Ступай к себе, — глядя ведьме в глаза, говорю я. — Сейчас же!

— Но…Что ты задумал? — пытаясь освободиться от моих рук, бормочет Рита. У меня нет сомнений, что она все поняла, просто не хочет верить в это. — Не смей ее трогать! Слышишь меня? Если кому-то нужна кровь, то я могу дать свою!

Ничего не успеваю ей на это сказать — дом сотрясает крик, полный отчаянья и ужаса. Оборачиваюсь. Якуб обхватив руками женщину буквально вгрызся ей в шею. Голова завалилась на бок и висит на сухожилиях. Рита закрывает рот рукой. В ее глазах плещется ужас. Она хочет бросится на помощь, но я ей не даю этого сделать.

— Хочешь, чтобы тебя постигла такая же участь? — кричу я ей.

— Но за что вы с ней так?! — истерит ведьма, глядя на кровавую расправу над своей знакомой. — Она же вам ничего не сделала!

— Ну, считай, что у нее такая карма, судьба, предназначение, — раздраженно бросаю я. — Тебе от этого станет легче? Быстро в свою комнату и не высовываться!

Рита топчется на месте, ловит полный безумия взгляд Якуба и ойкнув, следует моему совету. Когда дверь хлопает, испытываю настоящее облегчение. Мне было бы очень жаль, если бы она пострадала.

— Эта смерть будет на твоей совести, — бросаю я Арсену. — Потому что этой жертвы можно было бы избежать.

Тот бросает на меня злой взгляд и оттаскивает своего друга от обескровленного трупа женщины. Что-то шепча ему на ухо, уводит его в подвал. Надеюсь, у Якуба хватит мужества его простить за всю ту боль, через которую он был вынужден пройти из-за него. Я бы на его месте не смог этого сделать.

После долгих размышлений и сопоставления разных фактов я снова идут к отцу семейства Ковалевских. У меня уже начала складываться картина того, что могло произойти с Еленой, и теперь мне нужно чтобы это подтвердили факты. Часы показывают десять вечера, когда я поднимаюсь по раздолбанной лестнице к квартире, где живет Матвей. К моей большой радости застаю его на лестничной площадке с сигаретой в зубах. А это значит, мне не придется входить в его жилище и заново переживать эстетический ужас.

— Ну, здравствуй, Матвей, — улыбаясь произношу я. Мужчина вздрагивает и оборачивается. Тихо матерится, гася окурок в банке из-под кофе. — Помнишь меня?