Время скидок в Аду - Тэд Уильямс

Язык. Я шел по гигантскому языку! В конце моего шествия я чуть ли не прыгнул вперед, чтобы побыстрее сойти с него. Когда я обернулся, то увидел бороздки посередине, маленькие выпуклости, которыми он ощущал мой вкус, блеск слюны, которая все еще не высохла. Я изо всех сил старался не упасть от омерзения.

Рабы Нилока сняли с него обувь, и пока он шел по тропе ко мне, все его усики мягко покачивались, а он бормотал всякие нежности существу:

— Да, моя голодная красавица! Тебе нравится? Еще как нравится! Я наступил на него — визжал под моей стопой, будто щенок. Вкусно? Да, между пальцами.

Я отвернулся. Упомянутые пальцы напоминали покрытых панцирем червяков, извивавшихся на мягкой серой поверхности языка, и Нилок все время останавливался, чтобы тропа насладилась ими. Ни одному нормальному человеку не стоит видеть такое.

Нилок позвал меня в дом. Бежать уже было поздно, так что я вошел. Холл был хаотично угловатым и полным теней. Мимо нас пробегали существа, на которые я даже не хотел смотреть.

— Почему так темно? — спросил Нилок лишь слегка угрожающим тоном, но несколько рабов, маленьких, будто обезьянки, тут же начали крутить колеса, встроенные в стену. Полупрозрачные сферы начали светиться, а большинство крохотных рабов тут же спрятались.

— Что скажете? — спросил Комиссар. Рабы снимали с него броню. Я отвернулся, не желая разглядывать жуткое тело Нилока. — Мои фонари не хуже тех, что светят в Красном городе, признайте. Из глубин холма идет газ, который и подпитывает пламя. Именно поэтому я устроился здесь. Когда все фонари Ада гаснут, в Доме могильных гор все еще горит свет! Его видно за многие мили отсюда!

Его рабы отошли. На Нилоке теперь было надето нечто вроде потника, который кладут под седло верблюдам. Эта бесформенная черная штука, видимо, была домашним платьем, покрытым пятнами то ли в качестве узора, то ли в виде последствий завтрака Нилока. Это одеяние закрывало все его тело, будто под ним скрывалось что-то жуткое.

— А теперь идем, дражайший, — сказал он. — Вы отобедаете со мной, дорогой Снейкстафф, даже не смейте отказываться. После скудного питания на рабском корабле вы будете рады увидеть то, что найдется на моей кухне!

Меня проводили в низкий, вытянутый зал. Огромный стол был сделан из цельного камня, в котором виднелись отверстия — как я понял, для водостока. Парочка дряхлых на вид рабов проводила меня до моего места, которое фактически было каменной глыбой у стола. У Нилока было более замысловатое сиденье, похожее на табурет с балдахином, железными оленьими рогами, которые в точности повторяли изгибы усиков Комиссара, теперь спрятанных под его халатом. Странные существа вжимались в стены: одни похожи на вывернутых наизнанку ящериц, другие бесформенные, как амебы. Как оказалось, некоторые из них были прислугой, некоторые значились в списке обеденного меню, но все они явились в зал по первому зову Нилока.

С помощью рабов Комиссар вскарабкался на свой табурет и уселся в нем, будто в седле, из-за чего теперь находился на высоте в два моих роста. Казалось, ему это нравится, потому что его выпирающая челюсть клацала с явным удовольствием.

— О, да! — воскликнул он. — Как же хорошо быть дома! А теперь накормите нас! Несите самые лучшие деликатесы! Ваш господин вернулся, и у него сегодня гость!

Не буду подробно рассказывать о еде. Ни за что. Все блюда еще проявляли признаки жизни, но я бы не съел их даже мертвыми, будь у меня выбор. Но мне оставалось лишь улыбаться и делать вид, что я наслаждаюсь хрустом маленьких барахтающихся ножек у меня во рту и хныканьем какого-то существа, которое явно не желало быть съеденным. А что же десерт? Даже будучи залитым соусом и поджаренным на огне, десерт тоже оставался живым. Нилок требовал, чтобы я отведал его, пока существо еще не перестало кричать.

Меня спасло лишь тело демона, в котором я находился, потому что ему, вероятно, были по вкусу все эти мерзости. Я же с трудом сумел проглотить пару блюд и заранее знал, что всю свою жизнь, пусть и короткую, буду стараться забыть этот обед.

— А теперь, мой друг, — сказал Нилок, когда последняя тарелка с дергающимися существами опустела, — вы должны рассказать мне о пути, который вы преодолели после того, как вас похитили. — Он жестом указал ближайшему рабу налить в мой стакан нечто комковатое вроде подливки. — Должно быть, вы видели прекрасные места в Аваддоне. Вы были у Гнойного фонтана? Путешественники из многих нижних и высших уровней прибывают в Аваддон, только чтобы увидеть его! Прелестно!

Я изо всех сил изображал рассерженного титулованного демона, жалуясь на свою непредусмотренную поездку в глубины. В вопросах Нилока сначала проскальзывало сочувствие, но спустя некоторое время я начал думать, что он пытается подловить меня, находя мелкие несоответствия и требуя объяснить их.

— Видите ли, — сказал он, когда я смущенно закончил отвечать на один из его вопросов, — здесь творится кое-что неладное, мой дорогой, да-да. По всей видимости, в Ад забрался чужак, воспользовавшийся одними старыми, давно забытыми вратами.

— Чужак? Забрался в Ад? — мне вдруг стало трудно говорить, несмотря на отсутствие маленьких пинающихся существ во рту — впервые за последний час. — Кто же?..

— Кто так груб, чтобы без стука врываться на наши прекрасные земли, посланный Сами-Знаете-Кем? — Он пристально посмотрел на меня. Если бы его маленькие красные глазки могли моргать, то сейчас моргнули бы, но вместо этого они застыли, будто капельки красной краски. — Я не могу сказать больше, но я уверен, что вы можете, мой дорогой Снейкстафф? — его глаза потемнели. — Разве не так?

— Но я же сказал вам, что ничего не видел!

— Полно вам, мой нежный и хрупкий друг. Хватит отговорок. Я более чем уверен, что вам есть чем поделиться, и именно поэтому я назначил вам встречу с придворным шутом, Зеленозубом. Он развеселит вас и вытащит всю правду. Заходите, господин Зеленозуб, я знаю, вам не терпится приступить! — позвал он его. — Мы готовы к вашему выходу.

Через одну из дверей нечто проковыляло в зал. Оно было лишь с половину моего роста, но крепкое, мускулистое и гладкое, словно амфибия. У существа не было глаз, но было много острых зубов болотного цвета. Чуть ли не полный рот зубов. Когда оно подошло к Нилоку, он наклонился, чтобы приласкать его своей когтистой рукой, будто это был домашний любимец. Когда оно двигалось, раздавался слабый звон невидимых колокольчиков. Хоть он и был шутом, мне вовсе не хотелось смеяться.

— Видите ли, — певуче продолжил Комиссар, — я обещал малышу Зеленозубу, что принесу ему новые игрушки с рынка Кричащего мяса. Да, мой дорогой болван, я обещал. Он жаждет опробовать их, а по вашему поведению во время обеда я предположил, что вы не любите боль. — Нилок поднял руку, заглушая мои отчаянные протесты. — Нет-нет, не глупите, мой дорогой. Я уверен, вы спешите разубедить меня, но мы не сможем начать сегодня, когда вы так устали после долгой дороги. Это убьет всю пикантность ситуации, верно? Усталая плоть — нечувствительная плоть. — Он поднял руку. Меня тут же окружили обгоревшие обезьяны. Их грубые пальцы сомкнулись на моих руках, и они подняли меня с моего сиденья. — Мы начнем, когда загорятся утренние лампы, а может, немного раньше, — сказал Нилок. — Давно я не вел беседу под руководством любезного Зеленозуба. Это будет прекрасный день, — Комиссар погладил существо, и оно оскалило зубы в ухмылке так широко, что его голова чуть не отвалилась. — Так значит, до утра. Отведите его в комнату.