Тюрьма, зачем сгубила ты меня? - Владимир Колычев

– Репняк.

– Ладно, я с ним поговорю… А ты думай. Парень ты сообразительный, пасьянсы раскладывать умеешь…

Из кабинета начальника Сизов направился к своему заместителю. Лыпарев был у себя.

– Что ж ты, Саша, подводишь меня? – с упреком спросил Андрей. – Ты же сам обещал Коваля в триста третью камеру перевести.

Заключенный Коваль волновал его сейчас меньше всего, но из принципа он должен был спросить с подчиненного за халатность в работе.

– А зачем? Там все в порядке, – улыбкой победителя ответил ему Лыпарев. – Коваль, что называется, в целости, живет на общих правах…

– С чего такая милость?

– Адвокат у него вдруг объявился. Нечаянно, как говорится, не гаданно. Короче, человек нашелся, который с потерпевшей спал. Проститутка она. А ты же знаешь, за них братва не спрашивает…

– Тогда Ковалю повезло.

– Не то слово…

– Разговор у меня к тебе есть… – начал было Андрей, но осекся.

Лыпарев был его заместителем, он ему доверял, но про предполагаемый проектор говорить не стал. Было в этом парне что-то настораживающее, да и Бугримов не велел поднимать шум.

Сизов не хотел идти домой на обеденный перерыв. Не хотел, но пришлось. Вспомнил, что у Олеси болит зуб, и поспешил к ней.

У ворот контрольно-пропускного пункта он увидел знакомую машину. Снова Вика и снова в заботах о друзьях мужа.

– Торопишься? – догадалась она. – Садись, подвезу.

В этот раз Андрей не стал возносить себя на неприступную вершину, сел в машину.

– Я так полагаю, времени у тебя мало? – не без ехидства поинтересовалась она.

– В обрез, – кивнул он.

– Тогда кратко. Есть человек, который может показать, что Софья Патрикеева занималась проституцией. Он был уже у следователя.

– Очень хорошо. Я-то здесь при чем?

– Мало реабилитировать Вадима перед законом, надо бы оправдать его и перед уголовным миром.

– Абсолютно верно. Но его уже оправдали.

– Кто?

– Представитель уголовного мира. Который спал с Патрикеевой. Он и замолвил слово за твоего Вадима.

– Так что, ему теперь ничего не грозит?

– Если ты на счет нашеста, то нет. А следствие продолжается. Следствие, сама понимаешь, ведут знатоки.

– Понимаю. Со знатоками мы разберемся… Главное, что аналогия не сработала.

– Какая аналогия?

– Начнем с Карцева. Подставили – опустили – убили. Теперь Коваль: подставили – могли опустить – могут убить.

– За что?

– Не знаю, – замялась Вика. – Максим что-то скрывает… Говорит только, что есть человек, который может им мстить… Мне кажется, что этот человек, может отомстить и Максу…

– Что за человек?

Андрея заинтриговал разговор, и только сейчас он сообразил, что машина уже стоит во дворе его дома.

– Не знаю… Максим говорит, что он, может быть, умер, а может, и нет…

– А за что он может им мстить?

– Не знаю. История какая-то темная. Но я поняла, что эта история как-то связана с тюрьмой… Ты вроде торопишься? – с грустинкой во взгляде улыбнулась Вика.

– Тороплюсь.

– Привет этой можешь не передавать.

– Она ни эта, она Олеся, – в который уже раз поправил ее Андрей.

– Не нравится она мне.

– А мне твой муж не нравится, я же молчу.

– Это хорошо, что он тебе не нравится.

– Плохо, что тебе не нравится Олеся.

– Что-то нечисто с ней, я это женским чутьем чую. А это чутье редко меня подводит…

– Был бы я миллионером, я бы еще подумал, что она может охотиться за деньгами. Но я не миллионер и никогда им не буду. Если она за чем-то и охотится, то за любовью…

– И как, удачно? – с горчинкой в голосе спросила Вика.

– Уверен, что да.

Олеся встретила его недовольным взглядом.

– И с кем это ты на «Мерседесах» катаешься? – спросила она.

– Да так, бывший сослуживец подвез.

– Кто? Эта, из прокуратуры?.. Извини, зубы ноют, сил нет.

– Понимаю… Нет, не из прокуратуры…

– Мой руки, садись за стол. Извини, на обед только суп. Больно, не могу долго у плиты стоять.

– И за суп спасибо, родная.

– А чего не раздеваешься?

– Так на службу мне.

– Ты же обещал… – капризно сказала Олеся.

– Чэпэ у нас.

– Что, снова привидение?

– Точно.

– Ладно врать…

Олеся заметно оживилась.

– Честное слово… Только это не привидение.

– А что? – заинтригованно спросила девушка.

– Проектор на видеокамере, голографическое изображение. Нет никакой мистики, просто кто-то играет с нами.

– Кто?

– Пока не знаю.

– Так неинтересно, – разочарованно повела рукой Олеся. И пальцами коснулась щеки, показывая, что зубная боль вернулась.

– Ну как это неинтересно? Очень даже интересно. Кто-то играет с нами в очень опасные игры. Сначала появляется привидение, затем – труп. Кому нужна эта мистификация, кому нужно убивать? И зачем?

– Зачем?

– Ломаю голову… Пока есть только одна версия. Человек, который мстит. Горбушина опустим, он – темная лошадка. Михалев и Карцев – здесь связь налицо. Михалев получил заказ на Карцева… Заказ, заказ…

Андрей забыл о существовании Олеси; он разговаривал сам с собой, вслух строил версию, беря за основу мелькнувшую в голове мысль.

– Да, Михалев получил заказ на Карцева. Опустить его, развести на деньги. Заказ был исполнен, Карцева перевели в триста тринадцатую. Затем появляется некий Ситник, сначала он попадает в двести двадцать шестую камеру, где затем умирает Михалев. После он оказывается в триста тринадцатой, где расправляется с Карцевым… Карцева сначала опустили, затем убили. Сценарий. Непонятно кем написанный сценарий, но режиссировали его наши… Не мог же Ситник так просто попасть в двести двадцать шестую… Теперь вот Коваль на очереди. Его подставили под позорную статью. Сначала опустить, потом подставить… Она говорила, что муж боится. Говорила, что есть человек, который может мстить, и ему, и его друзьям. Сначала Карцев, затем Михалев, затем и он сам…

– Что ты там такое говоришь?

Олеся щелкнула пальцами перед его застывшими глазами, затем нежно ладонью огладила волосы над ухом – сначала привела в чувство, затем попыталась успокоить.