Седьмая чаша - К. Дж. Сэнсом

— Может, мне стоит освободить тебя от твоего обещания найти убийцу Роджера, Мэтью? Я ведь знаю, что ты, как и любой здравомыслящий человек, боишься этих всевластных людей.

Я печально улыбнулся.

— От нас уже ничего не зависит, Дороти. Я дал обещание Кранмеру.

— Я превращаюсь в обузу, — бесцветным голосом заметила она. — Это участь любой одинокой немолодой женщины.

Я наклонился и взял ее руку.

— Нет, Дороти, ты сильная женщина. Просто сейчас на тебя обрушилось слишком много всего. Это понятно. Но со временем ты непременно вновь обретешь свою силу.

— Говорят, когда умирает любимый, ты чувствуешь рядом с собой его душу. Я сидела здесь, ждала, надеялась, но… ничего не ощутила. Я чувствую только, что Роджера больше нет, что его вырвали из моей жизни.

— Время, Дороти. Тебе нужно время, чтобы смириться с этой утратой, — попытался утешить ее я.

— Теперь у меня впереди много свободного времени. Долгие годы, которые нечем занять.

При виде ее страданий у меня сдавило сердце.

— Дороти, — негромко заговорил я, — я хотел бы попросить тебя кое о чем. Понимаю, сейчас не самый подходящий момент, но это срочное дело. Нам необходимо выяснить, были ли общие знакомые у Роджера и… у еще одного умершего человека. Бартлетт готовит для меня список его профессиональных контактов. Не могла бы ты припомнить всех остальных, кого он знал. Его друзей, которые не были связаны с юридической практикой…

— Таких у нас не было. Юриспруденция была жизнью Роджера.

— Тогда, может быть, торговцы, его парикмахер, его врач. Не увольняли ли вы в последнее время кого-нибудь из слуг?

— Нет, ни одного человека.

— Как бы то ни было, такой список мне очень нужен.

— Тогда я составлю его прямо сейчас.

Я велел Маргарет принести бумагу. Дороти склонилась над листом, подумала и написала имена всех в Лондоне, с кем был знаком Роджер. Она передала лист мне.

— Здесь все, — сказала она.

Я взглянул на список.

— Спасибо. Это поможет.

— Если тебе понадобится от меня какая-то помощь, приходи в любое время. Похороны могут подождать до будущей недели, когда из Бристоля приедет Сэмюель. Я отправила ему письмо. А потом, Мэтью, приходи и поешь вместе с нами. Давайте мирно посидим и вспомним Роджера.

— Я непременно приду.

Я торопливо возвращался через Гейт-хаус-корт в свою контору, поскольку было уже почти три часа. Я пропустил обед, и поэтому в животе бурчало от голода. Среди многочисленных юристов, сновавших во всех направлениях, в отдалении я приметил Билкнэпа. Его тощее тело было искривлено и сгорблено. Словно почувствовав, что на него смотрят, он повернулся в мою сторону, наградил взглядом, полным ярости, и поковылял дальше. Может, у Роджера и не было врагов, подумалось мне, но у меня они есть, причем число их постоянно растет. Затем я выбросил этого презренного типа из головы.

Дэниел и Минни Кайт ждали в приемной моей конторы. Рядом с ними сидел Мифон в своей сутане. Сегодня на коленях у него лежала книжечка Нового Завета.

— Здравствуйте, — поприветствовал я Дэниела и Минни, демонстративно игнорируя Мифона.

— Я получил извещение из суда прошений, — окликнул меня сидевший за своим столом Скелли. — Слушания по делу мастера Кайта состоятся четвертого апреля.

Он передал мне извещение, я прочитал его и провел Кайтов и Мифона в свой кабинет.

— У меня хорошие новости, — сообщил я, когда все расселись. — Мой иск относительно изменения условий содержания Адама и отмены оплаты за него принят к рассмотрению, которое состоится через девять дней. Я также договорился о том, что его осмотрит врач, о котором я вам рассказывал. В пятницу. Я поеду вместе с ним.

— Мы видели Адама вчера, — сказал Дэниел Кайт. — Ему ни чуточки не лучше.

— Он заговорил со мной, — добавила Минни. — Сын заговорил со мной впервые после того, как его поместили в это ужасное место. И знаете, что он сказал? Он сказал, что ощущает запах огня, чувствует, как острые когти демонов скребут его руки. Это были всего лишь вши, от которых он постоянно чешется, а он, видите, как все обернул?

Она потрясла головой и плотно сжала губы, пытаясь не заплакать.

— Минни! — укоризненно проговорил Дэниел.

— Именно поэтому я не хочу, чтобы его выпускали из Бедлама раньше, чем появятся хоть какие-то признаки улучшения, — осторожно пояснил я. — Иначе он может попасть в беду. Если он будет получать приличный уход, там ему пока будет лучше, чем на воле.

Мне почему-то снова вспомнилась Эллен, добрая женщина с темными волосами, и ее странные слова о том, что она никогда не сможет покинуть Бедлам. Я перевел взгляд на Мифона, ожидая возражений с его стороны, но, к моему удивлению, он пригладил свою густую шевелюру ладонью и согласно кивнул.

— Может быть, это и к лучшему. Папистские волки нынче повсюду, честных священников подвергают арестам, а одного вчера протащили на веревке через весь город.

— Я это видел.

— Но если бы мне позволили побыть с Адамом, если бы я смог попытаться еще раз убедить его в том, что он может быть и непременно будет спасен…

— Сначала послушаем, что скажет врач, — оборвал я Мифона.

— Врач… — с безнадежностью в голосе проговорил священник. — А если мальчик одержим? Я начинаю бояться этого все больше и больше.

— А если о вашем пребывании там будет доложено Тайному совету? — заговорила Минни. — Что, если у них и там есть шпионы, и они доложат, что вы проповедуете доктрину, которую они не одобряют?

Мифон потряс головой.

— Я обязан сделать все, чтобы спасти Адама.

Он крепко сжимал Новый Завет — как икону, как талисман.

— Моя жена права, — подал голос Дэниел. — Если предоставить Адаму свободу выбора, он может натворить бед. Он не в том состоянии, чтобы выбирать для себя удел мученика.

Он посмотрел на меня.

— Сначала выслушаем доктора.

Мужчина перевел взгляд на Мифона.

— Вот так.

— Я встретил метущееся сердце среди собственной паствы и не могу молиться вместе с ним! — страдальчески проговорил Мифон, воздев глаза к небу.

На этот раз взглядом с ним встретились и Минни, и Дэниел, и оба покраснели.

— Я передам вам все, что скажет доктор, — сказал я, поднимаясь из-за стола.

В душе я испытывал не очень-то профессиональное удовольствие от того, что эти двое бросили вызов Мифону, несмотря на то что он вновь выдвинул пугающую мысль об одержимости Адама. Это была пусть маленькая, но все же победа.

На следующий день я получил письмо от Харснета. Его доставил специальный нарочный, и это напомнило мне о том, какими широкими полномочиями и возможностями располагает коронер. Он просил меня встретиться с ним возле медвежьих ям в Саутуорке, завтра, в восемь утра.