Этика банков. Уроки финансового кризиса. Учебное пособие - Петер Козловски

Вторая тенденция, которая может превратиться в проблему банковской тайны, – это рост количества «грязных денег» в мире, что приводит к попыткам превращения «грязных денег» в «чистые» путем их «отмывания». Так, годовой оборот торговли наркотиками в мире уже в 1992 г. превысил 800 млрд марок ФРГ. Годовая преступная прибыль только от торговли героином оценивалась в 1,5 млрд марок ФРГ[124]. В США уже в конце 1990-х гг. ежегодное «отмывание денег» в объеме 125 млрд марок ФРГ было связано с наркотиками.

Под «отмыванием денег» понимается обмен или транспортировка ценностей, имеющих криминальное происхождение, в целях сокрытия этого источника и расчета на то, что преступник избежит правовых последствий этого преступления.

Пока «отмывание денег» не считалось преступной деятельностью, оно не могло обосновывать отмену банковской тайны. Однако в связи с тем, что банковская тайна распространялась и на колоссальные суммы наличных денег, зарабатываемых на производстве наркотиков и «отмываемых» при их переводе на банковские счета, доказательство наличия «грязных денег» было затруднено. Для отмены банковской тайны в отношении «отмывания денег» потребовалась ее криминализация, поскольку банковскую тайну можно отменить только в случае уголовно наказуемых деяний. Это обязательное как с точки зрения хозяйственного права, так и с точки зрения хозяйственной этики требование в настоящее время учтено законодательством, так как непонятно было, почему торговля наркотиками криминализирована, а связанное с этим «отмывание денег» нет. Правда, при этом постоянно возникают вопросы о том, какие обязанности по выяснению их происхождения и их верификации банки должны, в частности, брать на себя.

Швейцария является одной из первых стран, которые ввели положения против «отмывания денег»[125]. С 1990 года согласно ст. 305б Уголовного кодекса Швейцарии «отмывание денег» является преступлением. При осуществлении кассовых операций в сумме свыше 25 тыс. швейцарских франков требуется выяснить идентичность клиента. Были также сформулированы признаки подозрений в преступных деньгах, которые позволяют банкам выявлять «грязные» деньги. Так как Швейцария ввела в свое законодательство многочисленные уголовно-правовые определения, направленные против «отмывания денег», и тем самым отчасти отменила банковскую тайну в случаях уголовного преследования, некоторые критики придерживаются того мнения, что швейцарская банковская тайна стала дырявой, как швейцарский сыр. Однако анализ фактического положения дел не подтверждает такую точку зрения.

По исторически легитимным причинам Швейцария твердо соблюдает банковскую тайну. Нельзя не признать, что швейцарская банковская тайна предотвратила доступ нацистов к еврейским счетам в Швейцарии. Разумеется, при этом Швейцария преследовала и собственные интересы. Имея близко расположенные банковские центры в Цюрихе, Женеве и Базеле, она теперь представляет собой третий по значимости банковский центр мира после Нью-Йорка и Лондона, опережая Париж и Франкфурт-на-Майне. В конце 1990-х гг. одни только зарубежные вклады в Швейцарии превысили 500 млрд швейцарских франков, а по другим источникам, в швейцарских банках размещены ценности стоимостью около 3000 млрд швейцарских франков[126].

Если более точно проанализировать те условия и те ситуации, при которых можно отменить швейцарскую банковскую тайну, то окажется, что эти условия очень ограниченны. Во-первых, хотя гражданское право при подтверждении факта смерти обосновывает обязанность информирования об этом наследников, однако эта обязанность информирования связана только с имущественными отношениями завещателя при его смерти, но не с предшествующими ей операциями на счетах и с их остатками. По законодательству, регулирующему долговые отношения и банкротство, Швейцария не вправе оказывать правовую поддержку.

Во-вторых, становится понятно, что налоговое право не нарушает банковскую тайну. Основным отличием от США и Германии является то, что Швейцария твердо придерживается того правила, что интересы фиска в «просвечивании» ее граждан, и, естественно, прежде всего интересы зарубежных фискальных служб к информации о счетах своих граждан в швейцарских банках, не могут нарушать банковскую тайну.

В-третьих, бывает так, что уголовное право все-таки отменяет банковскую тайну – пусть и не в той мере, что в США и Германии. Обычное уклонение от уплаты налогов не обосновывает отмену банковской тайны ни по отношению к гражданам Швейцарии, ни по отношению к иностранцам – владельцам счетов. Лишь длительное уклонение от уплаты налогов в значительных налоговых суммах обосновывает право специальных контрольных налоговых органов (ВБ8КО), если это относится к прямым федеральным налогам[127]. Швейцарские банки могут и обязаны давать зарубежным фискальным службам информацию только в случаях тяжелых налоговых преступлений. Однако уголовное право обосновывает отмену банковской тайны в случаях налоговых преступлений и по отношению к гражданам Швейцарии. Так, преступление, связанное с подделкой документов, содержит состав преступления и отменяет банковскую тайну. Налоговое преступление квалифицируется при умышленном введении в заблуждение путем фальсификации документов и т. п.

С точки зрения хозяйственной этики возникает вопрос, соответствует ли швейцарское законодательство принципу справедливости и букве закона. Часто при критике швейцарской банковской тайны утверждается, что Швейцария в силу соблюдения банковской тайны содействует налоговым преступлениям и несет прямую вину в случаях совершения тяжелых налоговых преступлений и насилия, как это было с Мобуту, бывшим президентом Заира. Правомерен вопрос, оправданно ли с точки зрения экономической этики согласие страны с тем, что действующая в ней банковская тайна облегчает возможности зарубежных вкладчиков совершать налоговые преступления в своих странах, в то время как она отказывает их фискальным службам в доступе к информации о счетах, открытых в Швейцарии.

Необходимо задаться также вопросом, одобряет ли Швейцария уклонение от уплаты налогов иностранцами, использующими швейцарские счета, или лишь декларирует свою непричастность к налоговым преступлениям иностранцев. Прежде всего следует сказать, что такое благоприятствование имело бы место тогда, если бы Швейцария рассматривала преследования за налоговые преступления в отношении иностранцев иначе, чем в отношении жителей своей страны. Однако анализ швейцарского права показывает, что швейцарским фискальным органам в принципе отказано в доступе к счетам швейцарских граждан в Швейцарии, а если это и возможно, то намного сложнее, чем, например, в Германии. Так что банковская тайна и осложненное этим доказательство уклонения от уплаты налогов в равной степени относятся и к местным жителям, и к иностранцам. При этом следует сказать, что швейцарские ведомства не одобряют и не поощряют уклонение от уплаты налогов иностранцами за рубежом, более того, одинаково подходят в этом вопросе и к жителям страны, и к иностранцам.