Огненная сага - Бернхард Хеннен

Милан задумчиво ухмыльнулся. Если бы отец догадался, что он будет читать в обеденное время, он бы снова поколотил его. Нандус был весьма низкого мнения о Джованни д’Аквино, любил бичевать его как аморального человека и при этом часто припоминал город-государство Камарину, где люди, по слухам, пили больше вина, чем воды.

Если верить его отцу, то худшим из произведений д’Аквино был его «Десятиднев». Именно эту книгу сегодня утром Фабрицио тайком передал Милану, отметив при этом, что ему давно пора было узнать об обращении с молодыми дамами, прежде чем он скиснет в Красном монастыре. Если бы только Фабрицио знал…

На полпути, пересекая площадь, Милан остановился. У конной статуи сидела нищенка, закутанная в лохмотья, из-под ее грязного платка свисали пряди седых волос. Она смиренно посмотрела на брусчатку, протянула в его сторону левую руку в потертой перчатке, а затем, когда стало очевидно, что он ничего ей не даст, тихо бормоча, убрала руку.

Милан вглядывался в тень аркады, но Фелиции нигде не было видно. Небо было пасмурным. Целый день казалось, что вот-вот пойдет дождь, но этого так и не произошло. Над городом висел тяжелый зной.

Милан захромал в направлении бронзовой конной статуи, покрытой зеленым налетом. Джованни Виллани гордо смотрел в сторону Дороги скорби и протягивал к небу орлиный жезл, который когда-то получил от императора за триумфальную победу у Кровавого моста.

Милан уселся у ног героя на широком мраморном цоколе, который был обезображен светло-зелеными полосами. Он снова посмотрел на аркаду. Тени у палаток сгущались. Но Фелиции, как и прежде, не было видно. Вероятно, он слишком рано пришел.

Он открыл книгу и пролистал рукописные страницы, пока его вниманием не завладела глава с многообещающим заголовком «Священник и дева».

– Подайте милостыню! – навязчивый голос нищенки вырвал его из чувственных перипетий в винограднике неподалеку от Камарины.

– У меня ничего нет! Убирайся… – Слова застряли у него в горле, когда он заметил светло-зеленые глаза под потертым платком. Неужели такое возможно? Это была…

– Иногда стоит присмотреться получше, – дразнящим тоном произнесла нищенка и подошла еще ближе. От нее пахло так, словно она уже несколько недель спала в канаве в одной и той же одежде. Лицо женщины было покрыто грязью. Но эти глаза…

– Ты…

– Не смотри так открыто на меня. Мы не должны привлекать внимания. Лучше снова уткнись носом в свою книгу и держи ее повыше, чтобы не было видно, как ты шевелишь губами. А я снова опущу голову. Тогда никто не заметит, что мы ведем разговор, даже если приблизится.

Застигнутый врасплох, Милан подчинился.

– Но кто может…

– Есть люди, которые могут читать по губам. Это тебе не сказки!

Милан читал об этом. Он подозрительно посмотрел на аркаду.

– Прекрати! – зашипела она. – Просто смотри в книгу. Я знаю, что в этом городе есть как минимум два странника, и я могу поспорить на свои рыжие волосы, что они наблюдают за тобой. – Она презрительно фыркнула. – Конечно, этого тебе отец не рассказывал. Ему не нужно самостоятельно следить за тобой, для этого у него есть свои люди.

Милан перевернул страницу «Десятиднева» и посмотрел на одну из красочных иллюстраций. На ней были изображены несколько дам, которые сидели в саду на траве и слушали трубадура.

– Я расскажу тебе всю правду, Милан Тормено, – прошептала Фелиция. – Я родом из Швертвальда.

Он посмотрел на нее. Значит, она была шпионкой! Возможно, даже наемной убийцей? Он знал бесчисленные истории о лесных герцогах, гордых рыцарях, которые не могли осознать, что ведут проигрышную битву. Говорили, что в Швертвальде время остановилось. Там сохраняли рыцарские добродетели, прямо как в старых историях о героях. А когда герцоги не сражались, то сочиняли стихи для своих возлюбленных дам, которые томились в заключении в одиноких башнях посреди леса.

Милан невольно улыбнулся. Благородной дамой, нежной, как первые весенние розы, Фелицию явно нельзя было назвать.

– Прекрати улыбаться, как влюбленная овца, – зашипела на него псевдонищенка. – Ты видел, что твой отец сделал с маленьким мальчиком с Цветочной горы?

– Мой отец тут ни при чем. Он нашел его мертвым…

– Я не об этом. Я имела в виду, что он выставил труп напоказ и унизил его мать. И он даже допускает, что по ночам приходят крысы, которые пожирают маленького Паоло. Это бесчестно!

Руки Милана сжали обложку книги.

– Да, – тихо произнес он и почувствовал жгучий стыд.

– Земля у наших ног когда-то принадлежала моему народу. Города Лиги построены на руинах наших городов. Вы пришли из империи и просто отняли у нас Цилию.

Конечно же, Милан знал и эти старые истории.

– Известно ли тебе, за что великий герой Джованни Виллани, у подножия памятника которому мы сидим, получил свой орлиный жезл?

– За победу на Кровавом мосту. Он нанес вам сокрушительное поражение и тем самым навсегда прекратил борьбу за мост.

Фелиция презрительно фыркнула:

– Я вижу, ты знаком только с короткой версией. Виллани понес большие потери и попросил герцогов Швертвальда о мирных переговорах. Когда же они встретились с ним на мосту, их застрелили замаскированные арбалетчики. В это же время, в момент перемирия, на нашу армию совершили набег, чтобы украсть серебряный диск из Туара. Хочешь услышать больше историй о предательстве?

Милан опустил голову. Он знал, что нередко битва за постоянно сокращающуюся территорию леса происходила вовсе не по рыцарским обычаям. Он часто спорил со своим отцом, особенно по поводу работорговли. Фактически рабство было запрещено в империи, но когда у герцогов Швертвальда отвоевывали территорию, то всех живущих там молодых мужчин и женщин забирали из их деревень и продавали работорговцам из ханства. На больших рынках дальнего запада светлокожих женщин с рыжими волосами покупали за сказочные цены. Одна-единственная рабыня безупречной красоты могла обеспечить торговцу людьми безбедное существование до конца его дней. До Милана доходили слухи, что именно по этой причине хотя бы один из городов-государств Цилии постоянно воевал с герцогами Швертвальда. Империя терпела работорговлю, так как Швертвальд не принадлежал к ее территории и торговля происходила в недавно завоеванных местах, где еще не успел установиться порядок. Правом пренебрегали, чтобы обеспечить торговые дома жирной прибылью от военных действий. В конце концов, лишь это имело значение, поскольку именно торговцы управляли городами Лиги и нанимали солдат. Все они сделали войну прибыльным делом.

– Ты настроен против собственного отца, потому что в глубине души знаешь, что он не на стороне справедливости. – Фелиция говорила тихо и не смотрела на него, но ее голос был наполнен страстью, которую можно было почувствовать лишь в том случае, если человек был уверен, что борется за правое дело.

Милан позавидовал этой уверенности.