Завоеватели. Как португальцы построили первую мировую империю - Роджер Кроули

Четыре капитана изложили капитану-майору общие претензии, однако тот повел себя как несгибаемый сторонник строгой дисциплины и отказался выслушивать их вполне оправданные выражения недовольства. Если Албукерк приводил в исполнение большой стратегический план по установлению контроля над Индийским океаном по приказу Мануэла, в письменных документах об этом не упоминается. В любом случае капитаны его инициативу не поддерживали. Албукерк был страшен в гневе. Никто не решался с ним спорить. Казалось, одной силой характера он собирался покорить мусульманское море. Четыре главных капитана, включая опытного Жуана де Нову, считали, что Албукерк опасен и, вполне возможно, даже безумен. Он общался с ними в грубой форме и осыпал оскорблениями. Свои жалобы капитаны изложили на бумаге: «Синьор, мы обращаемся к вам в письменном виде, поскольку не решаемся говорить с вами с глазу на глаз. Вы всегда отвечаете нам с большим пылом. Хотя вы, синьор, часто говорите, что король не приказывал советоваться с нами, однако это дело настолько важно, что мы считаем своим долгом предложить наш совет. Если бы не сделали этого. то заслужили бы наказание».

Первую такую жалобу в ноябре 1507 года Албукерк разорвал в клочья. Вторую сложил, не читая, и засунул под каменный порог строящегося форта.

Когда все четыре капитана дезертировали в Ормуз и обратились в ислам, а визирь Хуага-ата отказался передавать их Албукерку, ярость его не знала предела. «Я был вне себя», — позже признался он Алмейде. Албукерк приказал своим капитанам сойти на берег и «убивать всех встречных. Командиру они подчинились против воли и были очень недовольны тем, что им приходится это делать. Они сошли на берег… и убили только двух стариков, но не могли заставить себя продолжить. Убив четыре или пять животных, они встретили еще людей и велели им бежать». По словам хроникера, они думали, что их командир «проклят и в него вселился дьявол».

Поскольку Ормуз отказывался выдавать капитанов, Албукерк начал полноценные военные действия против города. Он приказал отравить колодцы и начал обстреливать городские стены. «Капитаны были доведены до отчаяния… и не переставали подавать прошения… которые [Албукерк] оставлял без внимания. Люди не хотели подчиняться безумному капитану-майору, неспособному командовать даже гребной лодкой, не говоря уже о целом флоте». Разгневанный из-за такого неподчинения, Албукерк один раз «схватил [Жуана де Нова] за грудки, и между ними началась драка, а Жуан стал кричать, что он бьет его и кидается на него безо всякого повода. Все капитаны были свидетелями того, как [Албукерк] схватил его за бороду и выдернул ее». Хроникер пишет: «Когда они поняли, что жалобами от капитана-майора ничего не добьются… посовещались и решили отбыть в Индию». В середине января 1508 года они дезертировали и отплыли в Кочин, чтобы изложить вице-королю свою версию событий. Албукерк был взбешен. В его распоряжении осталось всего два корабля, и осаду с Ормуза пришлось снять. Албукерк отплыл обратно на Сокотру, чтобы доставить продовольствие голодающему гарнизону.

То, что устье Красного моря так и не было заблокировано, оказалось ошибкой, за которую пришлось дорого заплатить. Медленно надвигающийся флот мамлюков достиг Адена в августе 1507 года. В сентябре Албукерк стремительно захватывал оманское побережье, а в это время мамлюки проскользнули у него за спиной и по Арабскому морю добрались до гуджаратского порта Диу. Португальцы даже не догадывались о том, что происходит.

На западном побережье Индии Лоуренсу ди Алмейда был занят морскими операциями. После того как в конце декабря 1507 года был доставлен ежегодный груз специй, ему снова поручили исполнять обязанности сопровождающего. В январе он совершил плавание вдоль побережья Малабара, охраняя торговый флот из Кочина. По пути он не упускал возможности сжечь корабли арабских торговцев или разрушить города-порты, поддерживающие добрые отношения с заморином. За угрожающим приближением к Дабулу, который благодаря стараниям молодого командира по-прежнему оставался городом-призраком, незамедлительно последовала капитуляция. Сразу же была выплачена дань. К февралю торговый флот в сопровождении португальских каррак, галер и каравелл достиг цели — торгового центра Чаул, расположенного в извилистом устье реки.

Судоходный сезон уже почти заканчивался. Скоро из-за сезона муссонных дождей морские переходы станут невозможны. Португальцы предвидели, что надолго застрянут в Кочине. В месяцы вынужденного безделья им предстояло набираться сил и чинить корабли. Люди устали; Лоуренсу еще не оправился от полученных ран; трюмы были полны награбленного добра; а жара между тем усиливалась. Тем временем торговцы из Кочина, которых сопровождали португальцы, не спешили завершать свои дела. Прошел месяц. Февраль сменился мартом. Уровень влажности в Чауле, расположенном в низине, стал невыносимым. Команде было нечем заняться кроме того, чтобы тратить деньги на вино и танцовщиц. От такой жизни люди совсем обленились. Лоуренсу все больше терял терпение. Кроме того, ожидали, что вскоре к ним присоединится эскадра Афонсу ди Албукерка.

Пока португальцы ждали, когда торговцы из Кочина наконец погрузят на корабли товары, до ушей Лоуренсу дошли совсем другие слухи, передававшиеся вполголоса. Говорили, что приближается египетский флот, сейчас они стоят в Диу, одном из основных торговых портов Гуджарата, в 200 милях по другую сторону Камбейского залива. Утверждали, что они собираются вести священную войну против франков и войска состоят из «белых» людей (по всей вероятности, турок). Намерения их серьезны, они хорошо вооружены и располагают артиллерией. Эта информация приходила из разных источников: от местных жителей, от почитаемого брамина из Диу, который посетил Лоуренсу, и наконец от самого вице-короля. Однако Франсишку ди Алмейда, очевидно, полагал, что угроза невелика и не заслуживает пристального внимания. Он отправил навстречу мамлюкам всего один корабль. Считалось, что ни один из существующих флотов не может сравниться с португальским с его мощными артиллерийскими орудиями, даже когда на стороне противника значительное численное превосходство. Лоуренсу уделял слухам мало внимания.

На самом деле египетский флот продвигался вперед медленно и до Диу добрался полгода назад после долгого пути с многочисленными отклонениями от курса. Команда была изнурена. Из-за отсутствия платы многие дезертировали. Команды двух кораблей подняли бунт. Четверть людей была убита во время Арабской кампании. А в Диу Хусейн Мусриф был принят губернатором очень осторожно. Малик Айяз поднялся из самых низов. Бывший раб, взятый в плен во время военных действий на Кавказе, при мусульманском султане достиг больших высот. К Диу он относился почти как к собственной вотчине. У него был собственный флот, состоящий из фуста — малых галер. Проницательный, прагматичный и очень хитрый, Айяз трезво оценивал баланс сил в море. Внешняя торговля, включая экспорт хлопка и тюрбанов, ранее поставлявшихся в Египет, была парализована из-за португальской блокады. Чтобы Диу сохранил независимость, приходилось ловко маневрировать между двумя грозными силами: португальцами, чье господство в Индийском океане становилось все более неоспоримым, и их врагами мусульманами. Айяз находился в сложном положении. Он понимал, что рано или поздно франки нанесут ему «визит», но при этом отдавал себе отчет, что отказ участвовать в священной войне навлечет гнев гуджаратского султана. Айяз уже вел тайные переговоры с вице-королем, но ни на минуту не забывал, что действовать следует с величайшей осторожностью.