Мой нелучший друг - Наталья Будянская

У него не получается контролировать нервное напряжение, он начинает повышать голос. Я спокойна, как Анжелика де Пейрак перед Людовиком.

– Это что такое?!

Он тычет пальцем на перчатки.

– Ты чего? Это просто мужские перчатки, – улыбаюсь в ответ.

– Чьи они?

– Саш, у тебя со слухом проблемы? Я ведь говорю – мужские. Значит, принадлежат мужчине.

– Какому мужчине, я тебя спрашиваю?

– Моя личная жизнь тебя не касается, – лукаво подмигиваю я.

– Ты моя женщина! У тебя не может быть личной жизни!

– Да?

Мы с вызовом смотрим друг другу в глаза.

– Ты взял меня в аренду? Купил?

– Что ты начинаешь… – он злится.

– Я? Я начинаю?

Он устало вздыхает, скидывает электрическое напряжение. Сдается первый.

– Вика, такое чувство, что ты меня не ждала и это не ты мне звонила.

– И ждала, и звонила.

– Тогда к чему этот фарс?

– Какой?

Опять искреннее, ненаигранное удивление. Я, оказывается, еще та актриса.

– Чужие перчатки в твоей квартире. Это специально, чтобы я увидел и начал ревновать?

– А ты ревнуешь?

– Ты не ответила.

– Ты тоже.

– Да! Черт возьми, да!

– Да! – передразниваю его тон. – Да, чужие.

Он сжимает меня в объятиях, готовый задушить собственными руками.

– Сантехника вызывала, кран чинил. Наверное, забыл свое барахло.

Хватка слабеет, он переводит дух. Мне становится страшно. Еще немного, и эмоции взяли бы верх. Что тогда? Он бы смог меня убить? А я бы смогла? За измену, например?

– Почему не сказала сразу?

Его голос охрип от пережитого напряжения.

– Вместо «привет»?

– Почему мне не сказала о своих проблемах?

– А я давно тебе не говорю о своих проблемах, ты не заметил.

Отстраняюсь и иду на кухню, включаю чайник, нарезаю сыр, распечатываю пастилу. Он смотрит на все мои действия и уже не знает, чего ждать дальше.

– Ты для этого меня позвала? – неуверенно спрашивает он.

– Ну да, – ехидно улыбаюсь, – выпить чаю.

– Ты позвонила мне в разгар рабочего дня, чтоб я приехал домой выпить с собой чаю?

Он смотрит непонимающе и пытается найти логику в моих поступках. Но ее нет. Она умерла в тот день, когда я узнала о блондинке.

– Да, – говорю спокойно, – ты не рад? Я купила свежую пастилу. Попробуй, тебе понравится.

Он еще пару минут сверлит меня взглядом. Потом переспрашивает:

– И ты не собиралась мириться или что-то мне объяснять?

– Что объяснять?

Я вспыхиваю как спичка. С ножом в руке, пахнущим сыром, я опасна.

– Что с тобой происходит в последнее время?

Он взволнован и ждет пояснений, но я уже завелась и колесницу не остановить. Ору всякий бред, адресованный козлам-мужчинам, проклинаю день, когда мы встретились вновь, и хочу предсказать его дальнейшую никчемную жизнь без меня. Но он не дослушивает монолог бешеной самки, разворачивается, уходит, громко хлопнув дверью. Злюсь на него еще больше и швыряю нож в коридор.

Потом реву, проклиная жизнь, но этого он уже не видит.

Больше он не предпринимает попыток поговорить, что-то узнать или мне объяснить. Мы живем как соседи по квартире, молча киваем друг другу, пересекаясь в ванной, и спим в разных комнатах. Меня не устраивает эта жизнь, но изменить ее я сейчас не могу. Гастроли, корпоративы, выступления, съемки.

Наступил день, когда Сашка не вернулся домой. Я ложилась спать одна, не веря, что мой Саша может ночевать с другой женщиной. Гастрольная деятельность и его командировки вносили свои корректировки в наши планы, но вот так, кардинально все поломать…

Я металась по кровати не в силах уснуть. В полвторого, отбросив остатки гордости, набрала его номер. Как и следовало ожидать, он оказался не доступен. Страшные мысли повыскакивали из закуточков сознания и сдавили черепную коробку. Мне стало плохо. Тогда я позвонила Женьке.

– Приезжай, – сонным голосом предложил друг.

– Нет, уже поздно. Я так, поговорить.

– Что случилось, малыш?

«Малыш» – так называет меня только он. И сто лет никак не называет Сашка. Искать причину такого отношения ко мне любимого в своем поведении мне не хотелось.

– Саша… его нет дома.

– Малыш, затянувшиеся совещания, деловые встречи – это может быть все, что угодно.

– Жень, ты сам в это веришь?

– Нет, – после секундной паузы выдал он.

Я готова была выть на луну, как дикий зверь.

«Утро вечера мудренее», – мудрая поговорка на меня никак не действовала. Я знала, что не доживу до утра. Воображение раздирало голову от всевозможных страшных картинок.

– Жень, ну вы работаете в одном учреждении, может, ты знаешь что-то? Прошу тебя, расскажи.

Он вздохнул и театрально замер. Я повторила свою просьбу, добавив плаксивости в голосе.

– Не хотел тебе говорить, да и не к месту сейчас…

– Женя, кто мне скажет, как не ты? – Я приготовилась к самому худшему.

– Я вчера был в «Жеральдине», слышала новый клуб открылся?

– Ну, и?

– Видел там твоего футболиста.

– Сашу? Ты уверен? Ты его ни с кем не перепутал? Что он там вообще делал?

– Да, это был Александр Петрешенко, – подтвердил друг.

Похоже его, как и меня, сон покинул до утра. Мы повисли на телефонах, доверяя свои секреты беспроводной мобильной связи. Мурашки ползали по коже, дико хотелось все выведать. Пусть даже ценой своих мучений и нервных потрясений.

– Жень, – уже твердо, без нытья в голосе сказала я, – хочу знать все подробности. Он был один или с кем-то? Во сколько это было? Не щади меня, прошу.

– Он был с компанией. Женщины, мужчины. Небольшой банкет.

Я призвала память помочь хозяйке и отправиться во вчерашний вечер. Так, Сашка пришел, мы не общались. Он не ужинал. Из ванной скользнул сразу в спальню. Когда я сидела в наушниках за ноутбуком, уже мирно спал.

– Блондинка та, что на фото, была с ним?

– С ними, – поправил друг. – Она была в той компании, но сказать, что она была именно с ним, я не могу.

«Бережет меня», – обреченно промелькнула мысль.