Вампиры - дети падших ангелов. Реквием опадающих листьев - Ирина Молчанова

Пока жевала, пробежала глазами несколько абзацев в книге. Прочитанное вызвало на нежно-розовых губах кривоватую ухмылку. Бутерброд был отложен, в рот отправилась конфета, кокосовая стружка с которой посыпалась в книгу. Бесс смочила указательный палец языком и старательно собрала каждую белую крошку. За этим занятием ее и застал Вильям:

— Приятного аппетита.

От неожиданности кокосовая частица попала не в то горло, и девушка закашлялась.

Молодой человек нерешительно пошлепал ее по спине, за что словил полный негодования взгляд глаз, резко поменявших цвет.

Она молча отвернулась, но Вильям сел рядом и спросил:

— Ужинаешь?

Бесс демонстративно вынула из кармана косухи mp3, вставила наушники в уши и уставилась в книгу.

— Надо понимать: ты мне не рада?

— Мне нравится твоя смекалка! — делая громче звук, промолвила Бесс. Как бы там ни было, но поддерживать с ним знакомство она более не собиралась.

Они долго сидели молча. Лиза делала вид, что читает, и слушала Rammstein. Он любовался на купол Исаакиевского собора. Наконец сказал:

— Ты перестала есть.

Бесс досадливо поморщилась. Она и в самом деле забыла про свой кофе и недоеденный сэндвич.

— Не хочется, — ответила она.

— А чего хочется?

Девушка была готова заорать, но взгляд ее замер на лежащем в коробочке бутерброде, и она задумчиво пробормотала:

— Майонеза.

— Чего?

— Май-о-не-за, — по слогам повторила она и, усмехнувшись, поинтересовалась: — Можешь устроить?

Он чуть приподнял бровь.

— Пожалуй. А зачем?

Она указала на коробку.

— Что за глупый вопрос?! Намазать на сэндвич!

Вильям спрыгнул с парапета и до обреченности тоскливо спросил:

— Что-нибудь еще?

Их взгляды встретились, и у нее ядом по венам разлилась обжигающая жалость, а с ней сочувствие и сожаление. А затем словно кто-то внутри плеснул из ведра ледяной водой, и она ощутила панику. Ее прошиб пот. Сердце сжалось, дыхание оборвалось от раздирающей боли в горле, как будто она проглотила острый предмет.

— Быстрее, — все, что она смогла выдохнуть, и отвернулась, боясь, что он заметит ее неадекватное состояние.

Девушка не услышала, как он ушел. Поэтому через несколько томительных минут осторожно обернулась. На набережной никого не было. Торопливым потоком текли машины, на противоположной стороне улицы ходили люди, а теплый ветер последних дней сентября играл с одинокими желтыми листьями на тротуаре.

— Проклятие! Ненавижу его, — прошептала Бесс и потрясенно умолкла. Она впервые в жизни ненавидела. Впервые испытывала столь болезненную, непонятную жалость. И такой глубокий, беспощадный страх неизвестности.

Она выдернула наушники, музыка мешала ей.

«Валить отсюда», — приняла решение Бесс, но успела лишь захлопнуть книгу, прежде чем на парапете возникла банка майонеза. Вильям протянул ей в красной салфетке нож. Девушка приняла его. На ее незаданный вопрос, парень ответил:

— Позаимствовал в одной кафешке.

Она улыбнулась. Он тоже, став при этом очень красивым и обаятельным. В серых брюках и джемпере цвета ванили молодой человек выглядел довольно элегантно по сравнению с парнями, с которыми ей приходилось постоянно сталкиваться.

Вильям открыл банку и подал ей.

Бесс обхватила ее, их пальцы соприкоснулись. В тот же миг сердце забилось ровно, дрожь прошла.

Девушка намазала хлеб майонезом и с удовольствием доела сэндвич. Кофе успел остыть, но на улице выдался необычайно теплый вечер и холодно не было. А от присутствия сидящего рядом вампира моментами даже жарковато.

Он разворачивал для нее конфеты и подавал. Со стороны его действия напоминали кормление птенца. Очень жадного и ненасытного птенца.

Коробка опустела. Нехотя Бесс спросила:

— Зачем ты здесь?

Он молча взглянул на нее и, опустив глаза, так ничего и не ответил. Тогда она воскликнула:

— Черт возьми, ты же сказал — на один раз! Я не твоего круга, мы разные, совсем разные. Ты хочешь меня сожрать, а я…

— Не хочу я тебя сожрать, — запротестовал молодой человек.

— Ну да! Стоит только посмотреть, какими голодными глазами ты на меня таращишься!

— Я не… — он облизнулся, — я смотрю на тебя с вожделением, не потому, что съесть хочу, а потому, что каждую минуту, каждую секунду просто хочу тебя…

— …спросить, как пройти в библиотеку, — мрачно закончила она. — Я не хочу иметь ничего общего со всей этой кладбищенской готикой. Уж прости. Ты славный и кобель что надо, но просто нам не по пути. Ты пьешь кровь, живешь уже хренову кучу лет, ненавидишь себя и свою жизнь, а я свою люблю. Каждым днем наслаждаюсь, как дрожью от оргазма, как изысканнейшей едой, как любимым напитком. Ты пьешь жизнь, и я пью, но делаем мы это по-разному. Я счастлива, зная, что мой кофе может закончиться, каждый глоток может стать последним, а ты несчастен, потому что твой «кофе» не иссякнет никогда. И предложи ты мне эту вечность — она мне и даром не нужна. Я хочу пожить и сдохнуть себе спокойно.

Вильям покачал головой:

— Такая речь — и ни одной цитаты. Потрясен.

Девушка хмыкнула:

— Я считаю: «Новая мысль — это, по большей части, очень старая банальность, в истинности которой мы только что убедились на собственном опыте». Не вижу смысла ничего выдумывать и изобретать, и не вижу смысла продолжать нашу затянувшуюся ночь.

Изумрудные глаза сверкнули.

— Ночь, которая ни к чему не приведет? Мы об этом? А мне казалось, ты не из тех девушек, кто по прошествии определенного времени ждет свадьбы! Думал, ты за свободные отношения!

— «Уровень свободы обратно пропорционален числу мест ее лишения». Одно из этих мест — рядом с тобой!

— Разве я как-то ограничиваю тебя? Ты вольна встречаться с кем хочешь и когда хочешь.

Девушка передернула плечами.

— Едва ли! Ты караулишь у института, заявляешься ко мне домой, в кабак, где я отдыхаю с друзьями, и когда же, позволь узнать, я могу встречаться с кем хочу? В сутках всего лишь двадцать четыре часа!

Вильям фыркнул.

— Будь ты повежливее, мне не приходилось бы являться без приглашения!

— А будь ты поумнее, давно бы понял: я видеть тебя не желаю! — взорвалась Бесс. И перекинув ногу через парапет, спрыгнула на бетонные плиты набережной.

Молодой человек взял ее книги, видимо, намереваясь помочь их нести, и это стало последней каплей. Девушка яростно толкнула его в грудь, прошипев: