Агония - Оксана Николаевна Сергеева

— Угу, — кивнул Вадим, не спрашивая, о чем говорит мать. Понимая.

— Не вздумай ничего припоминать. Нельзя этого делать, если хочешь построить с девушкой здоровые отношения. Учись забывать все, что надо забыть, и помнить только то, что надо помнить.

— Учусь, — проворчал он.

— Решил и забыл. Отрезал. Все. Стер из памяти. Потому что все мы ошибаемся, и в жизни может случиться всякое. Слышишь?

— Слышу.

— И все равно, Вадюша, — мать вновь стала серьезной, — почему я узнаю обо всем от других людей, а не от тебя? И не говори, — резким взмахом руки отмела объяснения, — не говори мне, что живешь своей жизнью. Не та ситуация, сынок, не та. Ты прекрасно знаешь: все это коснется и нас.

— Вот именно, мама, я не хочу, чтобы это хоть как-то вас касалось.

— Вадик, это неизбежно. Самое противное, что Анна рассказывает мне про вас всякие гадости, а я ответить ничего не могу, потому что ничего не знаю. Так нельзя. Я чувствовала себя идиоткой. Она поливает тебя и Регину грязью, жалуется о своем разочаровании, а я не знаю, где там правда, а где ложь.

— Да послала б ты ее с этой правдой…

— Я и послала! Только ситуация от этого не поменялась. Твоя мама выглядела полной дурой. Думаешь, это приятно? А если к отцу полезут с такими разговорами? Он не должен выглядеть идиотом. Это мама может дурой быть, а отец дураком — нет. Этого нельзя допустить.

— С ним я тоже поговорю. Я здесь именно для этого.

— Ладно, — усмирила Ангелина Дмитриевна свое недовольство.

— На самом деле я не собирался что-то скрывать намеренно. Так получилось. Честно.

— Верю на слово, это совершенно в твоем духе. Потому что, во-первых, на самом деле тебе наплевать, кто и что будет говорить. Во-вторых, кто ж о родителях думает, когда любовь накрывает с головой. А Регина умеет готовить?

— Вроде, да.

— Вроде, да. До кухни еще не добрались? Все в спальне торчите?

— Мама…

— Ой, ладно… А то мама ничего не понимает. Может, мама у тебя и глупая, но в этом точно кое-что понимает.

— Мама у меня не глупая. Ты у меня умная, добрая, переживающая. А еще моя мама всегда позволяет над собой посмеяться и никогда не обижается по мелочам.

— Господи, ну точно влюбился. Прям не узнаю своего сына, — снова певуче проговорила мать и, довольно улыбаясь, поднялась с места. Пригнувшись, обняла Вадима за плечи и поцеловала в щеку. — А пирог я тебе с собой заверну.

— Что отмечаем? — спросил вошедший отец. Он так же, как и Вадим, прошел сразу на кухню.

— Новую девушку твоего сына, — заявила мужу Ангелина Дмитриевна.

— Да? — Отец сел за стол и поглядел на жену, и на сына, как-то умудрившись одним взглядом охватить обоих.

— Да, — подтвердил Вадим, добавив: — И ты даже ее знаешь.

Константин Львович снял очки, достал из кармана пиджака салфетку и тщательно протер стекла.

— Уж не Регина ли? — спросил будто не у сына, а у очков, которые, подняв на уровне глаз, проверял на прозрачность.

— Уже Рейманы накапали? — брезгливо скривилась Ангелина Дмитриевна, вспомнив болезненно неприятный телефонный разговор.

— Я что-то слышал сегодня про недостойное поведение, про предательство, бестактность, разрушенную дружбу… и про то, что мне нужно серьезно поговорить со своим сыном, — на этих словах он усмехнулся и посмотрел на Вадика. — Это все было по этому поводу, да?

— Да, — просто подтвердил сын.

— А что тебе не сказали, по какому поводу? — с тем же недовольством в адрес Рейманов спросила мать.

— Анатолий Борисович хотел, чтобы я развил эту тему, но я не развил.

— А откуда ты тогда знаешь? — не сумела мать скрыть своего удивления.

— Линочка, — Константин Львович нацепил очки на переносицу, — я в последнее время нечасто вижу своего сына, но я не слепой. Что-то я раньше никогда не замечал, чтобы Вадим уделял девушкам Влада какое-то особое внимание. Заботился, ухаживал, отвозил, привозил, подвозил. Правда, Вадим? — говорил он медленно, спокойно. Внушительно. Смотрел — проницательно.

— Правда.

— И уж тем более я никогда не видел, чтобы из-за девушки Влада мой сын нервничал. Трудно терпеть, когда женщину, которая тебе нравится, кто-то обижает. Хоть словом, хоть жестом… Хочется или наказать обидчика… или уйти, чтобы не натворить дел. Правда, Вадим?

— Я выбрал второе.

Вадим всегда отцом восхищался. Он один из тех редких людей, которые способны взглядом открывать двери. Когда отец говорил, спорить не хотелось. Оставалось либо подтверждать свою правоту, либо признавать неправоту, либо молча стоять на своем. На оправдания шансов не оставалось.

— Это было разумно.

— Костя, почему ты ничего не сказал?

— А что тут скажешь, Линочка? Хотел посмотреть, во что это выльется. Вот. Вылилось. Не смог мимо нее пройти? — улыбнулся он, но все в семье знали: улыбка отца не всегда означала одобрение.

— Нет.

— А пытался?

— Не очень, — Вадим не смог сдержать усмешки.

— Мда-а, — выдохнул Шамрай-старший с задумчивой расслабленностью, — слабак Рейман. Слабак. Я бы на его месте тебе сразу по роже надавал. И к своей девушке не подпустил. А он раз подпустил — девушку потерял. Слабак.

Ангелина Дмитриевна хмыкнула и негромко выдала в сторону:

— Это Рейман пусть радуется, что ему по роже не надавали. Сравнил тоже…

— Мама, — удержал Вадим мать от дальнейших комментариев.

— Молчу, молчу, — вскинула ладони, поглядывая на мужа с напряжением.

— Очень некрасивая ситуация. Очень некрасивая… — сказал он, снова посмотрев сыну в глаза. — Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Знаю.

— Тогда у меня к тебе только одна просьба. Свои противоречия с Владом постарайся разрешить цивилизованно. Мне с Анатолием Борисовичем еще работать. Всю жизнь он прикрывает меня, а я прикрываю его. И мне не хочется, чтобы в наших отношениях что-то изменилось. Хорошо?

— Хорошо, — выдавил из себя Вадим, в душе подозревая, что цивилизованно решить проблему с Рейманом не получится.

— Константин, послушай, от хороших мужчин женщины не уходят, — назидательно сказала Ангелина Дмитриевна и встала напротив мужа, для большей вескости постучав пальцем по столу. — Не уходят! От хорошего мужчины женщина может уйти лишь в одном случае. Если она нашла самого лучшего!

— Мама, — снова отвлек Вадим и указал глазами на блюдо с вишневым пирогом.

— Да-да, — сразу засуетилась она, доставая из ящика пекарскую бумагу, в которую собралась завернуть сладкую сдобу.

Глава 17

Отъезд Вадима явился для Регины неприятной неожиданностью. Она не была предупреждена заранее, поэтому прощание вышло особенно тяжелым — без слез не обошлось. Но Шамрай обещал: «Закончу дела раньше —