Агония - Оксана Николаевна Сергеева

— Господи, да когда я у него последний раз в квартире-то была!

Ангелина Дмитриевна не удивлялась, что Света безоговорочно встала на сторону брата. У них с детства особенная связь. Они молчали об одном и говорили об одном. Действовали сообща, обходясь без лишних слов. Посмотрели друг на друга — посмеялись. Посмотрели еще раз — договорились о чем-то своем. Остальным только догадываться. Ангелина Дмитриевна даже немного обижалась, что Вадим сестру любит, кажется, больше, чем ее — мать. Если бы кто-то сказал ей, что нужно сделать, чтобы он стал всей душой открыт к ней, она бы сделала.

— И что теперь? — Прогладила пальцами заломы. Сложила вчетверо кусок вафельной ткани и снова прогладила.

— Хорошо, мама, давай поговорим. Теперь ты знаешь, что они встречаются. Но отцу ничего не говори.

Светлана сжала материнскую руку, останавливая ее беспокойные движения. Она решилась на более откровенный разговор. Вадиму это не понравится, но будет хуже, если оставить мать с той информацией, какую выдала «Анечка». Ангелина Дмитриевна сделала глоток воды, будто пыталась протолкнуть в себя слова дочери и переварить их.

— Не говори, мама, — повторила внушительно, уловив полный сомнений материнский взгляд.

— Хорошо, — нехотя согласилась родительница.

— Пусть все идет своим чередом. Вадим сам разберется. Будет скандал — Вадим разберется. Не будет скандала — Вадим разберется.

— Все как-то нехорошо… все не очень прилично… сначала с одним, потом с другим.

— Что нехорошо? Повстречались и расстались, не получилось у них. Люди встречаются, расходятся. Это нормально. Ну кто ж виноват, что Вадим оказался приятелем Влада? А если б Регина встречалась с другим парнем, а потом стала встречаться с Вадькой, то было бы все хорошо и прилично?

— Я не про это.

— А про что?

— Про то, что отношения стоило закончить нормально. Мирно, по-человечески, а не так… — махнула рукой и прижала пальцы к губам, будто останавливая себя от лишних слов.

— Поговори с Вадимом.

— Он не будет со мной разговаривать. И ты сама только что сказала не лезть к нему.

— Тогда не лезь к нему, — улыбнулась Света. — И не слушай Анну Игоревну. Пожалуйста. Что бы они ни говорила. Не слушай ее. Она будет защищать Владика, все вокруг будут плохие. Ты бы тоже стала защищать Вадьку, ведь правда?

Ангелина Дмитриевна ненадолго задумалась, а когда заговорила, в ее голосе прозвучало что-то похожее на обиду:

— Вадька всегда справлялся сам, не нуждаясь ни в чьей защите. Ему, вообще, нужна мать?

— Конечно, нужна. Всем нужна мать. Послушай, мам. Ты всегда сравнивала Вадима с Рейманом, всегда хотела, чтобы он был лучше его.

— Ой, Света! — отмахнулась мать, не желая признаваться в таком грешке.

— Да-да, не отрицай, сравнивала еще как! Так вот, радуйся теперь! Он у Владика девушку увел! Не машину попросил покататься, только представь, девушку практически из-под венца увел! Она ушла к твоему сыну! Твой сын лучше!

— Думаешь?

— Пф-ф-ф, — звучно фыркнула Света.

— Ушла… Что если она потом к кому-нибудь другому вот так вздумает уйти?

— А вот это уже не наши с тобой проблемы.

— А чьи?

— Вадькины.

— Он с ней сейчас?

— Я не знаю, с ней или не с ней, но он у Василька.

— Что ж ты молчала! — Ангелина Дмитриевна стремительно выскочила из-за стола, бросившись к телефону. — Пусть и нам меду привезет.

— Не забудет уж, наверное.

— А вдруг, забудет. Вадим, сынок… — мать уже щебетала по телефону.

Света вздохнула. Интересно, мысль не говорить ничего отцу и не лезть в отношения сына задержится у нее в голове?

Глава 16

Вадим, не входя через парадную дверь, прошел вдоль стены дома. Целью его была дверь, выходящая во внутренний двор. Из окон кухни лился яркий свет, значит, мать была там. Все другие окна отсвечивали приглушенно.

Дом обдал его прохладой. Пахло чем-то сладко-ягодным. На большом обеденном столе ничего не было, кроме широкого блюда, стоявшего ровно посередине. Вадим поставил рядом банку с медом, которую привез с собой, и откинул белое полотенце: вишневый пирог. Сладкий, еще теплый.

— Ты сказал, что заедешь сегодня. Я спекла. Твой любимый. — Голос матери прозвучал за спиной странно незнакомо.

Обернувшись, Вадим понял почему. У матери заплаканное лицо. Накрашенное, тщательно припудренное, но заплаканное. Краснота на лице была не явной, но ее неудачно подчеркивал алый цвет блузки.

Желание медлить с разговором у Вадика сразу отпало — не до чаев.

— Мама, ты хотела поговорить. Давай поговорим.

— Ты не торопишься?

— Нет. У меня полно времени. — Он первый шагнул в сторону гостиной. Хотел усадить мать поудобнее, чтобы она перестала волноваться и заламывать руки.

Ангелина Дмитриевна присела на диван, аккуратно зажавшись в угол. Вадим сначала хотел сесть в любимое им английское кресло, но нерешительный взгляд матери притянул его ближе, и он занял место рядом с ней.

— Мы так давно с тобой не разговаривали по душам, что я не знаю, с чего начать.

— Если до души пока далеко, то давай начнем с головы, — пошутил Вадик, но тут же внутренне одернул себя, пожалев о своей шутке, — не тот момент. Сейчас нужен разговор спокойный. Без стёба. Поэтому он произнес аккуратно: — Мама, я имел в виду, что ты можешь сказать мне все что угодно. Ты же сама всегда меня учила не бояться правды.

— Учила, — подтвердила она, но как-то без оптимизма и гордости.

— Расскажи, что тебя тревожит, и мы это обсудим. Я же сам пришел, значит, я готов к разговору.

— Ладно, — кивнула мама, вроде бы сев свободнее и вздохнув свободнее. — Ты только меня не перебивай, я должна сказать тебе очень серьезную вещь.

— Хорошо, — уверенно пообещал он.

— Я всегда хотела мальчика. Женщины, которые очень любят своих мужей, всегда хотят сына — его копию. Чтобы видеть в ребенке продолжение любимого мужчины. Ну, я так думаю, может, ошибаюсь. А твой отец хотел девочку… — На ее лице появилось что-то похожее на улыбку, но улыбались не губы, а, скорее, глаза.

— Я так понимаю, все остались довольны? Копия получилась? — спросил Вадим, заполняя возникшую паузу и поддерживая мать словами.

— Такая копия, аж страшно. Плоть от плоти, кровь от крови, ты вылитый твой папаша. — Она пригнулась и понизила голос почти до шепота: — Шамрай, ты мне вымотал все нервы.

— Я знаю, — смиренно кивнул.

— Скажи, тебе приятно быть похожим на своего отца? — спросила все тем же приглушенным тоном.

— Конечно, мама. Мне приятно быть похожим на отца. Мой отец очень достойный человек, и я им горжусь.

— В общем, когда вы родились, без