Третье пришествие. Демоны Рая - Виктор Точинов

«Чечевицы» попадались в Питере часто, и вследствие того стоили на черном рынке дешево – сувенирчик из Зоны, неплохой подарок по случаю, – охотились за ними лишь начинающие сталкеры.

Все гениальное просто, не так ли? Совместить в единый конфигурат два бесполезнейших артефакта с разных краев глобуса – додуматься до такого не бином Ньютона. Но воплощение застрянет уже на этапе вскрытия «пустышки»…

Получавшийся в результате конфигурат позволял создавать новые мини-Зоны, «лоскуты», как называли их покойный Пэн с покойным Ильей Эбенштейном.

Для Выплеска нам потребовалась «большая чечевица» – большая не в смысле размеров, она поместилась бы на ладони, будь ладонь в силах ее удержать. Но человек средних физических кондиций даже приподнять «большую чечевицу» не сможет, разве что какой-нибудь чемпион-тяжелоатлет, да и то без гарантии. Энергия, таящаяся в ней, соответственно больше на порядки…

«Большая» – артефакт настолько редкий, что сталкер Питер Пэн даже не подозревал о его существовании. А я, Петр, не знаю, где Учитель раздобыл три «большие чечевицы», что имелись в его распоряжении. Теперь осталось две, одна истрачена на Выплеск.

Но создать новую Зону – половина дела. Надо ее удержать, зафиксировать, чтобы не схлопнулась, не исчезла. Для этого необходимы два других конфигурата, именуемых «якорями».

У новых Зон (даже у самых маленьких, у «лоскутов») есть две ключевые точки, два фокуса, как у эллипса, – из одного Зона создается, «выдувается», второй обеспечивает ее стабильность. Туда, в фокусы, необходимо помещать «якоря», конфигураты, созданные опять-таки на основе «пустышек», чтобы новая Зона не сколлапсировала, не стянулась. Идеальные «якоря» для следующего этапа с кодовым названием «Потоп» – «попрыгунчики».

Все прочие их свойства – и те, что позволяли придурку Пэну совершать джампы, и те, что использовал в контрабандных делах Носорог, – ерунда, побочные эффекты.

И вот теперь Учитель посылает меня за «попрыгунчиками».

* * *

– Учитель, я очень не хотел бы отправляться в Хармонт.

Мне стоило немалых усилий произнести эти слова, но я сумел.

– В чем дело, Петр?

– Я пообещал одному… хм… человеку никогда не появляться там.

Он помолчал, испытующе глядя мне в глаза. Не знаю, способен ли он разглядеть что-то в глазах бесплотного фантома. У меня, например, не получается, но кто я против него?

– Хогбенсы? – спросил Учитель, то ли все-таки прочитав, то ли догадавшись.

– Да.

Он вновь замолчал. С Хогбенсами у него отношения сложные… Во все подробности я не посвящен, лишь знаю: сложные. Хотя эти типы, подозреваю, не просто выживут, но с комфортом устроятся где угодно: хоть в создаваемом нами новом мире, хоть на Луне, хоть на Марсе… Закаленный народец.

Я ждал, что Учитель объявит: обещания, данные Питером Пэном, канули вместе с ним, – и придется-таки мне отправляться, ничего не поделаешь.

Однако он сказал другое:

– Хорошо. В Хармонт отправится Пабло. Сам поговори с ним, Петр, объясни нюансы, если не хочешь лишиться тестя. Я-то предполагал, что ты сумеешь решить с ним вопрос дипломатично, без лишних жертв и разрушений.

Пабло, бесплотный и сумрачный, кивнул. Зная его, можно смело ставить на то, что без разрушений не обойдется. И жертвы весьма вероятны. Суровый тип, спуску не дает никому.

А я посчитал необходимым уточнить:

– У меня нет жены, я женат на служении нашему делу. Значит, и тестя не может быть.

– Как скажешь… Но раз уж заговорили о семейных делах… Елена, что с нашими принцессами?

От этого вопроса я пожалел, что присутствую здесь бесплотно. Что не могу вцепиться в край стола так, чтоб захрустели костяшки пальцев.

* * *

Любовь к дочерям – единственное, что осталось во мне от прежнего Питера Пэна, что я не смог, не сумел отринуть, да Учитель и не настаивал.

Увы, любить приходилось на расстоянии. Они по-прежнему жили в Раю, но близко меня не подпускали. При этом с матерью общались – не раз видел Наталью здесь, она прогуливалась вдали с дочерьми. Подойти после нескольких попыток не пробовал. Наверное, силою двенадцати я смог бы взломать останавливающий меня барьер, но смысл? Добавить еще несколько штрихов в образ агрессивного гориллоида?

Насильно мил не будешь…

Возможно, со временем малышки сами поймут, что тот мерзкий тип навсегда исчез, что я, Петр, совсем иной человек… Возможно…

Наталью они тоже отгораживали от меня барьером, даже когда она была не с близняшками: несколько раз заметил ее беседующей с дядей Ваней (вот уж странное знакомство, что у них могло найтись общего? Хотя вопрос, откуда она подцепила фразочку «Бинго, устрица!», теперь отпал сам собой), а однажды узрел в обществе Учителя (здесь от комментариев воздержусь).

Девочки напрасно старались – я не горел желанием приближаться к этой женщине. Пытается охмурить девчонок, протолкнуть свою давнюю идею с операцией? Пусть. Не поддадутся…

Более того, я уверен: если Мариша и Аня решат променять свое сосуществование на существование раздельное – смогут разделиться самостоятельно, без помощи мясников из «Клиники Св Духа».

Да, мои дочери – сиамские близнецы.

Много лет Питер Пэн стыдился этого факта и скрывал его от всех, от кого только мог скрыть. Например, из всего Вивария лишь Эйнштейн знал, что прячет Пэн за высокой оградой дома в Надино. А из деревенских соседей знали лишь Андрей и Лена, жившие под контролем СБ ЦАЯ и обвешанные подписками, как новогодняя елка игрушками… Из родственников знал лишь отец, да и не осталось у нас в России других родственников. И, разумеется, знали те, кому полагалось знать по долгу службы.

Вот и весь не длинный список.

Хотя не раз Питер оказывался, подобно Штирлицу, на грани провала. (Недаром, ох недаром ему как-то сказал полковник Антипин: «Ты дурак, Пэн, и язык у тебя как помело».)

То оставит на рабочем столе бланк заказа на спецкресло особой конструкции для малышек…

То сболтнет коллегам, что близняшки появились на свет с разницей в минуту, а на такую скорострельность не способна ни женщина при естественных родах, ни врачи при извлечении раздельных близнецов посредством кесарева сечения…

То процитирует при посторонних Натали, ее эпитет, применяемый к дочерям в случаях их патологического непослушания: «амебы недомитозные»!

Дурак и раздолбай, что еще сказать. Ладно хоть окружающие привыкли, что Пэн балаболит своим помелом без толку и без умолку, и особенно не задумывались над его словами.

Мне, Петру, стыдиться нечего. Да, они такие. Тяжелый случай, традиционными хирургическими методами не решаемый. Наши близнецы не просто слегка срослись бедрами или спинками, в нижней части тел (единого тела?) у них все конкретно переплетено и перепутано, так что печень одна и мочевой пузырь тоже, на двоих не разделишь. С ногами та же проблема – число три на двоих без остатка не делится.