Дети рижского Дракулы - Юлия Ли

– Не вспомню ни его лица, ни как одет, я ударился головой, и меня вся улица в сознание приводила.

– Хорошо. А никого из тех, кто помогал, не помните?

– Нет, хотел бы вспомнить, но нет.

– Шестое – три нападения с ножом. Как по-вашему, это три разных человека были или же тот, что меня продырявил?

– Все разные. Ростом, походкой. – Данилов обернулся к стене; на крючке рядом с сюртуком пристава и его же мягкой шляпой висел котелок негодяя, что убежал на Конюшенную. – Никогда себе не прощу, что из-за меня вас сегодня…

Он замолчал, вновь покрывшись красными пятнами, на висках вздулись жилки, а под глаза легли тени.

– Бросьте, Гриша, ни к чему ваши стенания. Я за тем и ехал с вами, чтобы вот это предотвратить. Итак, седьмое: мой помощник Гурко, который утаил от меня, что вы с такими важными заявлениями дважды приходили в часть. Восьмое – человек с револьвером в вечер четверга, 23 мая, украденный из полицейского участка «смит-вессон» и убийство Камиллы.

– А правда, что у Камиллы тело было обескровлено? – спросила Соня.

Бриедис поднял на нее глаза:

– Да, правда. В нее шилом ударили, а она кровью истекать почти не начала, тихо скончалась, сидя с открытыми глазами.

– А у вас были еще случаи, что труп находили обескровленный?

Арсений долго смотрел на девушку, пытаясь понять ее интерес, а в памяти принялся перебирать папки с делами и искать случаи, подобные тому, что произошел с учительницей.

– У Брэма Стокера в «Дракуле» вампир… – начала Соня, однако Бриедис, останавливая девушку, вскинул руку и, тотчас скривившись, прижал ее к повязке.

– Нет, Соня, тут про вампиров и речи не идет.

– Но Эвелин включила эту книгу в свой список последней!

Бриедис покачал головой и поднялся. Натянув жилет, также изрезанный и перепачканный кровью, отвернулся, принявшись за пуговицы.

– Идемте, я провожу вас, Софья Николаевна, до дома. – Он направился к дверям, на ходу снял с крючка сюртук и нахлобучил шляпу. – Отец ваш голову небось потерял от волнения, пока мы тут решаем головоломки. А вы, Гриша, тоже берите вашу тужурку, ваши вещи первой необходимости и следуйте за мной. Сегодня у меня переночуете, а завтра снимем комнату где-нибудь неподалеку от полицейского участка, чтобы вы были всегда на виду. Судя по всему, вашу смерть доверяют тем, кто на себя не привлечет много внимания, а стало быть, это не профессионалы, не работники ножа и топора. Под носом полиции будет сложнее на вас напасть.

Про лепру Бриедис ничего Грише не сказал и о словах начальника полиции о развратном прошлом Марка Данилова тоже умолчал. Не хотелось ранить и без того истерзанное сердце учителя. Дознание было полно слишком обширных туманностей, так что лучше пока держать язык за зубами.

«Прошу Вас, кто бы Вы ни были, случайно оставивший эту записку или намеренно, писавший кому другому или мне, найдите констебля, найдите кого-нибудь из полиции и приведите в Синие сосны. Здесь мне грозит смерть. Эвелин Тобин».

Эвелин отбросила перо, схватила записку, стала трясти ею в воздухе, чтобы скорее просохли чернила, потом поняла, что листок большой и не поместится в книге, а если сложить его, то буквы смажутся, сотрутся и станут непонятными. И единственный шанс спастись будет потерян. Она схватила худыми тонкими пальцами ножницы и стала обрезать текст по кругу, получилось кое-как, криво, косо, но делать нечего, придется оставить в таком виде.

Она сунула записку в «Кору», тотчас же раздались шаги за дверью. И тут взгляд ее упал на то самое послание, случайно обнаруженное в книге.

«Ева, сестра моя!

Знайте, что у Вас есть брат. Нас разлучили в трехлетнем возрасте, но сердце все еще помнит Вас, Ваши волосы, Ваши глаза, Ваш нежный детский голос. Я все еще слышу его во сне. Судьбе угодно, чтобы мы не виделись шестнадцать лет. Но если есть возможность сделать что-то для встречи, скажите, я готов на все. Гриша».

Боже! Что здесь написано? Что?

Шаги приближались. Миссис Маклир остановилась на полпути.

Куда теперь его деть? В огонь? Старая мегера заметит запах дыма от жженой бумаги, отличный от запаха тлеющих бревен, станет спрашивать, что Эвелин жгла, Эвелин не сможет сказать правды. Надо сказать, что жгла список новых книг… Но она к нему еще даже и не приступала. Миссис Маклир не поверит. Она была очень опытной сиделкой, враз обнаруживающей любое вранье. Догадается о сношениях Эв с внешним миром, будет опять держать ее привязанной к кровати, закроет окно, запретит разжигать камин. Эвелин совсем ослабла и страдала от холода. На дворе уже близилось лето, а она кашляла по ночам и мерзла от истощения.

В дверь постучались.

Эвелин на секунду прижала письмо к губам, словно распятие, и бросила его в огонь. Когда угли поглотили последний лучик надежды на спасение, превратив его в золу, миссис Маклир вошла.

– Готов ли список?

– Я еще не садилась, я думаю, – холодно ответила девушка, откидывая назад за спину растрепавшиеся волосы, которые она после купания еще не собрала и не причесала.

– Так думайте скорее, торговка ждет, ей не следует задерживаться.

– Почему вы не впустите ее в дом? Я хотела бы поговорить с нею лично.

– И заразить ее?

– Я могла бы надеть маску, какую носит папа.

– И напугать ее до смерти?

Эвелин опустила голову и сжала зубы, сделав большое усилие, чтобы не заплакать. Всю свою жизнь она провела в левом крыле дома, ни разу не бывала на солнце. Иногда ее водили в купальню, где она вынуждена была принимать длительные ледяные ванны, после которых долго и протяжно болела. Так велел доктор. Ведь у нее лепра. Эвелин была прокаженной.

Смахнув слезы, девушка заплела светлые пряди в легкую косу и села за машинку.

– Почему мне не написать ей от руки?

– Чтобы ваш список передал ей заразу? Перестаньте капризничать, мисс Эвелин. Печатайте. Вы собрали не все книги Жорж Санд на английском?

– Все, – огрызнулась Эвелин и принялась печатать по памяти те книги, в которых герои претерпевали муки, были порабощены и болели. Последней она внесла в список «Дракулу», об этой книге она мечтала с тех пор, как увидела ее в одном из каталогов, что Соня Каплан привозила в позапрошлый раз. Аннотация к книге так больно отозвалась в ее сердце, что захотелось поскорее прочесть про отважную Мину, которой удалось одолеть чудовище. На самом деле Эвелин страстно хотела инструкцию своего избавления и видела в этой книге одно из средств.

Сколько она себя помнила, ее держали взаперти и мучили всяческими процедурами, должными излечить ее от болезни. Когда-то она была счастливым и полным сил ребенком, пока была жива мама.