Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

Если я правильно понял щебетание Аю во время полёта, то у нас появилась небольшая проблемка. Клан Мацумаэ. Фактически, властители на Хоккайдо. Хрен знает с каких веков сложившиеся представители феодалов, проявившие себя уже в наше время. При живом Микадо они особо ни на что не претендовали, а во время заговора к сёгунату то ли не примкнули, то ли им этого не предложили на приемлемых условиях. Короче, политика. Как бы то ни было, не удивлюсь, что в мечтах у них у самих было залезть в Императоры.

Превратить посёлок в руины я, даже без поддержки боевой звезды архимагов, могу без труда.

Однако, вопрос. А кому потом всё это восстанавливать? Тоже мне?

Нет у меня на это ни денег, ни времени, ни людей.

Да, после просмотра фотографий, я много кого готов был своими собственными руками рвать на части. В частности, этих их нынешних самураев, что у японцев значатся морской пехотой. Может, у них и кроме этих частей ещё где-то есть изуверы, считающие обязательным совершать военные преступления. Так в какой-то степени этим проблемам и посвящён мой вылет. Имеется у нас план, как понятно для них ответить на жестокость. Даже морским пехотинцам, состоящим по нашим, имперским меркам, из дикарей.

Впрочем, что я вам намёками говорю? Любой из вас уже наверняка и сам догадался, чем можно пронять безграмотных любителей комиксов. Но с комиксами позже. Они всего лишь небольшая деталь плана.

Если коротко, то план у нас простейший:

– Вернуть Курилы.

– Выставить силы Кланов Хоккайдо щитом против сёгуната.

– Объявить Аю Императрицей.

Согласитесь, скромненько так, для первого вылета.

Другое дело, что вопросов при реализации «простенького плана» возникнет до чёртиков, но это уже наши проблемы.

Для их решения штаб Алябьева шуршит день и ночь.

Степан прислал мощную рацию, мы повесили её на тот гражданский дирижабль, что был мной раньше нанят, и теперь, время от времени, у нас появляется связь с Владивостоком, когда этот дирижабль взлетает и неумело пытается поймать нас антеннами, изображая из себя ретранслятор.

Итуруп.

Красивый остров мне достался. Выдвинувшийся вперёд дирижабль гвардейцев, которые уже тут побывали, уверенно повёл нас к широкому овальному полю, находящемуся в полукилометре от посёлка. Скорее всего это местное пастбище. Пока дирижабль гвардейцев совершал посадку, я успел осмотреться. Неплохой аэродром может получиться, с выходом глиссады на океан.

Судя по студенческим фуражкам, встречали нас на поле геологи, изображая из себя наземную службу лётного поля. Та самая экспедиция, отправленная мной за рением.

– Это и есть твой остров? – задорно поинтересовался Антон, выпрыгивая из дирижабля, приземлившегося вслед за нами и помогая спуститься Алисе, – Здоровенный-то какой, я и не ожидал, что он будет таким большим.

Что ему ответить, что я и сам этого не ожидал, и пока мы летели вдоль Итурупа, всё никак не мог поверить, что этот необыкновенно красивый остров теперь мой.

– Надо бы носилками обеспокоиться. Две девушки ещё не вполне в себя пришли, а остальных Аликс уже на ноги поставила, – продолжил Антон, не дождавшись моего ответа, – Ты заметил, как я дирижабль посадил?

– Отлично посадил. Молодец, – ничуть не покривил я душой.

Пришлось нам прилично всем на Шикотане уплотниться. Нашлись всё-таки пропавшие девушки. Правда не двенадцать, а десять. Двоих японские солдаты утопили, когда они не смогли сами идти обратно в тот сарай, где их запирали на день. Видимо, одной из двоих оказалась та девчушка в тельняшке. Среди спасённых я её не увидел, как ни высматривал.

Пилотессы с Дашкиного дирижабля на какое-то время стали медсёстрами, помогая Алисе лечить девушек, а Антон взялся пилотировать госпиталь, в который они превратили дирижабль.

Когда все дирижабли благополучно приземлились, а конный казак ускакал за носилками, пришло время поговорить с геологами.

– Ваше Сиятельство, сульфида рения, или попросту рениита, нашей экспедицией собрано примерно полторы тонны, – доложил мне крепкий мужчина лет сорока-сорока пяти, представившийся при знакомстве с ним, как преподаватель горного института Мефодьев Нил Александрович, – В основном это относительно чистые образцы, собранные с горячих фумарольных полей. По моим оценкам относительно чистого сырья можно собрать ещё порядка трёх – четырёх тонн, если озаботиться жаростойкими костюмами и системами рециркуляции воздуха. Или, как вариант, привлечь к их сбору Одарённых, владеющих соответствующими видами магии. Кроме того, в кратере имеются иные образцы, с более низким содержанием рения. Скажу так, с содержанием рения от двадцати до сорока процентов.

– И много в кратере такого сырья? – осторожно уточнил я, поскольку те пилоты, которых я посылал в первый раз, именно его мне и привезли.

– Трудно сказать, – пожал плечами геолог, – Мы попробовали систематизировать эти сведения, но, вы знаете, это практически невозможно. Землетрясения здесь нередки. После каждого из них происходят подвижки пластов и скатывание отдельных минералов. Скажу так: четыре наши попытки произвести какое-то подобие классификации проб, дали слишком большой разброс. Если вас интересует моё личное мнение, то по сырью с невысоким содержанием металла рассчитывайте тонны на четыре-пять чистого рения.

– И это всё? – не смог я скрыть разочарования.

Меньше десяти тонн! Это тот итог по рению, который скопился в кратере вулкана Кудрявый за последние двести лет!

– Если вам так уж сильно нужен рений, то поставьте хотя бы две установки по сбору газа на самые активные фумарольные поля. Они больше пятидесяти тонн рения просто так в воздух ежегодно выбрасывают, – недовольно ответил мне ставший в одну секунду очень высокоуважаемым человеком Мефодьев Нил Александрович, – Пусть не всё, но больше половины этого рения собрать точно можно.

– Простите, а не подскажете ли Вы мне, каковы нынче оклады у преподавателей Горного института? – прихватил я его за руку, чтобы отвести в сторону, и задав свой вопрос самым иезуитским тоном, на который я оказался способен.

– Что? При чём тут оклады? – затрепыхался преподаватель, пытаясь оглянуться на оставленных нами студентов, похоже, слегка ошарашенных таким поведением сиятельного лица, и пытаясь выдернуть свою руку.

– Пятнадцать ваших окладов в месяц, – между тем мягко увещевал я, пресекая его попытки вырваться с помощью магии, – И любая, я подчёркиваю, любая помощь по созданию установок. Хоть деньгами, хоть оборудованием, хоть техномагией. Какие-то ещё условия хотите назвать?

– Мне будут нужны помощники… – выдавил преподаватель, поняв, что из моего захвата ему не вырваться.

Вы даже представить себе не можете, сколько пота я пролил за секунды нашего с ним общения.

«Стальная перчатка». Одна из загадок Медведевского наследия. Мастер магии в очередной раз смешал необъяснимое. Не знаю, отчего мне сейчас вздумалось применить это заклинание.

Это вовсе не та магия, что нынче преподают.