Любишь – беги - Алиса Эмс

— Влад, арбалет! Нас окружают! Часовой убит! Скорее!

Влад подскочил, в спешке переворачивая вещи. Откуда-то в его руках появился колчан со стрелами и… пистолет. Он остановил на мне встревоженный взгляд и, схватив меня за локоть, выволок из палатки.

— Вика! — закричал он изо всех сил.

Перепуганная Виктория подбежала к нам.

— Скорее бегите к шатру, позовите на помощь гостей и не высовывайтесь!

Вика коротко кивнула и бросилась к краю палаточного городка. Влад, отвернувшись от нас, уже заряжал арбалет, бросая отрывистые фразы своим друзьям.

— Влад! — в страхе крикнула я.

Он обернулся и посмотрел на меня горящим взглядом, полным отчаяния.

— Я сказал — в шатер! Беги! Быстрее!

Я не могла двинуться с места, но рядом вновь появилась Вика. На этот раз она схватила меня за руку и потащила к шатру, откуда выбегали вооруженные люди.

Позади нас уже слышались выстрелы, молниеносный свист, крики, разъяренный лай. Вокруг творился хаос. Вика втолкнула меня в огромный брезентовый шатер, где еще оставались несколько мужчин, заряжающих оружие. Один из них поднял глаза, когда мы влетели внутрь, и я вздрогнула всем телом. На меня в упор смотрел Ренард Бертен. Он изумленно вскинул брови и застыл с пистолетом в руках. В этот момент кто-то крикнул ему по-французски:

— Быстрее! Делимся на группы по всему периметру! Найдите мне Илькахема!

Я медленно обернулась, узнав и этот голос. Сен-Жермен всего лишь на секунду задержал на мне взгляд и тут же выскочил на улицу. За ним устремились и остальные.

Мы с Викой остались одни. Она металась по шатру, заламывая руки. Снаружи была битва, от которой ходило ходуном наше брезентовое убежище. Я не могла понять, кто напал на лагерь, но склонялась к мысли, что это алтайцы гонят ученых со своей земли.

Но что здесь делали Сен-Жермен и Ренард? Неужели они и были теми самыми приезжими специалистами, которых ждал Влад?

Я сидела на полу, обхватив голову руками, а Вика принялась переворачивать чужие вещи и вытряхивать рюкзаки.

— Нужно найти оружие! Здесь осталось еще что-нибудь? Помоги найти, Эмма! Мне нужно к ним!

— Вика, пожалуйста, останься здесь! — дрожащим голосом сказала я. — Не ходи туда!

Но женщина упрямо трясла сумки и мешки. Не найдя ничего, она со стоном опустилась рядом со мной.

Мне казалось, наш шатер не выдержит. Несколько раз его стенки прогибались под весом чьих-то тел, брезент то и дело разрывали острые стрелы и даже пули. В какой-то момент полог шатра с громким треском вырвал полуголый уродливый гигант, в котором я без труда узнала Уйятха, но в тот же миг он замертво упал внутрь, почти коснувшись наших ног своей огромной косматой головой. Кажется, я закричала. Вика поднялась и накинула на убитого урта оторванный полог. Теперь через отсутствующую брезентовую дверь нам был виден край поляны, на которой происходило настоящее безумие. Многие палатки и деревья горели ярким пламенем. Несколько раз я замечала похожие на шаровую молнию сияющие сферы, бесшумно разрывающиеся огнем. Я видела, как мускулистые исполины с косматыми головами стреляли из обрезов и размахивали изогнутыми саблями. На моих глазах упал, раскинув руки, друг Влада, и я, вскрикнув, отвернулась. Вика смотрела на поле битвы невидящим взглядом, обхватив руками колени и раскачиваясь из стороны в сторону.

Справа от нас, совсем рядом с шатром, вдруг раздался надрывный хриплый вопль:

— Он возводит стену и бросает огонь! К нему не подобраться!

— Взять… живым! — свирепо рявкнули в ответ, снабдив приказ отборным матом.

Мы с Викой обменялись встревоженными взглядами и схватились за руки.

Казалось, битва длилась бесконечно долго. Мы могли только гадать, какая из сторон сильнее и кто одерживает верх. Это было самое тяжелое ожидание в моей жизни, самое страшное, самое долгое… Но вскоре шума стало гораздо меньше. Рычания раздавались все реже, стихал лай, хриплых голосов больше не было слышно, постепенно прекратились и выстрелы. В конце концов, наступила тяжелая тишина, изредка нарушаемая отрывистыми фразами и тихими голосами. Мы больше не могли ждать. Вика решительно встала и направилась к выходу, я поспешила за нею.

Мы вышли на поляну, окутанную дымом и усеянную телами. Уртов больше не было, по крайней мере, живых, зато тут и там ходили вооруженные мужчины из лагеря. Мы направились к костру, вокруг которого толпились люди. Я обошла валяющийся под ногами измятый чугунный котелок, в котором недавно Вика готовила ужин, и протиснулась к огню. Сен-Жермен коротко отдавал распоряжения, сидя на коленях перед ранеными. Я быстро обвела взглядом всех присутствующих и, не заметив среди них, того, кого искала, подошла ближе к эльфийскому королю. Перед ним в ярком свете пламени я увидела окровавленное тело Влада. Как подкошенная, я рухнула на колени и в диком отчаянии сжала бледную руку дяди.

— Влад! Влад! — закричала я, давясь слезами.

Его ресницы дрогнули, и уголок рта приподнялся. Влад прерывисто и тяжело дышал.

— Пожалуйста, пожалуйста, только не это.… Нет…нет…Вылечи его! Ты же можешь! — крикнула я сидящему рядом Сен-Жермену.

— Эмма… — начал было он и осекся.

— Влад! Ну, пожалуйста! — Я поднесла бескровную руку к своим губам, и мои слезы заструились по его пальцам. Влад открыл глаза, посмотрел на меня долгим взглядом и прошептал едва слышно, делая короткие паузы:

— Перестань… вопить… плакса.

— Не буду, не буду, — обещала я, плача и целуя его руку. — Ты только держись, ты только… — Я разрыдалась и стала гладить его слипшиеся от крови волосы.

Дядя коснулся моей мокрой щеки, после чего рука его тяжело упала на мои колени, он глубоко выдохнул и больше не вдохнул. Его остановившийся на мне взгляд, полный нежности и грусти, померк навсегда.

— Нет!!! — из самого сердца вырвался мой отчаянный крик, и чьи-то сильные руки сзади сжали мои плечи. Рядом, рыдая, упала Вика.

Озеро розоватого света медленно разливалось из-за вершин горного хребта, заполняя собою небо, побеждая тьму. Звезды гасли, словно сдаваясь. Настало холодное утро. Туман накрыл низину плотной молочной пеленой. Я едва различала тусклые огни фонарей и силуэты мужчин, копающих невдалеке глубокие ямы. Где-то кричала птица пронзительно и настойчиво, и я все ждала, когда она замолчит, потому что ее надрывный крик мешал мне сосредоточиться. Но когда птица все же замолчала, в моей голове по-прежнему стелился тягучий глухой туман, как сейчас в этой низине. Мысли были вязкими, неповоротливыми и абсолютно бессвязными.

Я сидела у костра, закутавшись в одеяло, которое нисколько не согревало меня. Я содрогалась от стужи, бушующей во мне ледяными порывами горя. Из какой-то уцелевшей палатки доносился плач Вики, не прекращающийся всю ночь. Мои слезы катились по щекам, то высыхая, то появляясь вновь. Уже совсем рассвело, и снова закричала птица.