Двойной орёл - Джеймс Твайнинг

— Ты грязный ублюдок, Кирк, — пробормотал он сдавленно и утробно. — Ты, считай, покойник. Сам лично прикончу тебя, тварь. Слышал?

Том открыл маленькое окошко, высунулся, осмотрелся. Оно выходило в узкий безлюдный проход между домами; внизу, футах в пятидесяти, тянулась полоска асфальта, загаженного голубями. В дверь застучали.

— Открывай, Кирк! Считаю до десяти, и мы идем на штурм! — Дэниелс начал отсчет: — Один… два…

Том вспрыгнул на подоконник.

— Три… четыре… пять…

Перед тем как выбраться наружу и спуститься по водосточной трубе, Том протянул руку и слил воду в бачке.

Через несколько секунд дверь туалета разлетелась в щепки и в тесное помещение ворвались трое с пистолетами наготове во главе с Дэниелсом. Увидев, что Кирка нет, Дэниелс бросился к окошку, выглянул наружу. Рядом тянулась по наружной стене водосточная труба. В узеньком проходе внизу — никого.

— Ушел через окно. Все на улицу, живо! Мы должны блокировать район!

Мужчины послушно бросились к лестнице. Дэниелс тоже собрался уходить, как вдруг услышал доносившийся из-за разбитой двери кашель и какой-то невнятный шум, похожий на журчание. Он резко распахнул дверь и заметил затылок Кларка. Волосы и плечи мокрые, весь трясется.

— Дэниелс? Вы, что ли? Освободите же меня, черт вас побери! — взвыл Кларк. Вода в унитазе все еще бурлила — в нескольких дюймах от его носа.

Дэниелс наклонился к нему и прошептал на ухо:

— Отличная операция, Кларк.

5.45

Переехав в этот дом, Том проработал все возможные маршруты отхода. Он был верен старым привычкам. Узкий проход вывел его к лабиринту маленьких улочек и переулков, те, в свою очередь, к реке, которая находилась примерно в миле от дома.

На набережной было безлюдно, проехали лишь старенький фургон да такси, направлявшиеся в сторону Сити и Канэри-Уорф.[8]Это особо ретивые торговцы спешили узнать, какие новости подготовили им на сегодня азиатские рынки и можно ли хоть что-нибудь урвать на европейских. Мимо Тома прошмыгнули несколько бегунов — ранние пташки, они дружно трясли головами в такт музыке, льющейся из портативных МРЗ-плейеров, прикрепленных к поясам.

Том замедлил шаг и начал размышлять над тем, что произошло. Итак, дядя Гарри мертв. Его самого подозревают в убийстве. Почему? Кто мог его так подставить?

— Кирк, — послышался женский голос. — Эй, Кирк, сюда!

Он поднял голову и увидел Дженнифер, махнувшую рукой из черного кеба.

Том остановился и подозрительно уставился на нее. Сначала на Пиккадилли-серкус, затем — в доме у Гарри, и вот теперь — здесь. Настойчивая девушка, мягко говоря.

— Да садитесь же! — прикрикнула она. — Они уже почти перекрыли весь район. Вам надо убираться из Лондона, причем срочно. Я вам помогу.

Том по-прежнему не двигался с места. Он знал: подобного рода услуги бесплатными не бывают.

— Да послушайте же, — не унималась она. Вышла из машины и стояла на противоположной стороне улицы, стараясь перекричать шум изредка проезжавших машин. — Вас просто подставили. Я знаю, вы не убивали Генри. И могу это доказать. Садитесь в машину, я вам все объясню.

Что бы ни подозревал Том об истинных намерениях и мотивах Дженнифер, одно было ясно: торчать вот так, открыто, на улице очень рискованно. Приближающийся звук сирены послужил последним и самым убедительным аргументом. Он перебежал через дорогу и нырнул в кеб. Дженнифер села в машину следом и захлопнула дверцу.

— Вы в порядке? — запыхавшись, спросила она и пересела на сиденье напротив.

Том не ответил, лишь выразительно покосился на водителя, сидевшего впереди, за пластиковой перегородкой.

— Это Макс. Вы с ним вчера встречались. Не беспокойтесь, он один из наших. И такси выбрано для маскировки.

Макс подмигнул ему в боковом зеркальце, и Томас узнал одного из парней, которые вчера осуществляли сопровождение Дженнифер. Молодой мужчина с квадратной челюстью, светлыми, коротко подстриженными волосами и широченными плечищами, как ни старался, менее всего походил на водителя лондонского кеба. Кстати, и сам кеб оказался не простым. Стекла пуленепробиваемые, металлические детали, в том числе и двери, судя по глухому чавкающему звуку, с каким они закрылись, сработаны из армированной стали, а во внутренней отделке присутствует пробковая прокладка для звукоизоляции. Самое незаметное на неискушенный взгляд усовершенствование касалось двигателя — обычный дизельный заменен мощно ревущим восьмицилиндровым мотором. Иначе такую тяжелую машину с места не стронуть.

— Ничего, — ответил Том. От его внимания не укрылась сумка Дженнифер. Она лежала на полу рядом с ее сиденьем, молния не застегнута до конца, и видна сложенная одежда. — Почему вы здесь? Что вообще происходит?

Впервые за время их знакомства Дженнифер выглядела удрученной. Глаза грустные.

— Мне страшно жаль, что так случилось с Гарри. Не следовало вовлекать его в это дело.

— Позже будете сокрушаться. Лучше расскажите, что случилось.

Она медлила с ответом, потом заговорила:

— Минут через сорок пять после вашего ухода в дом ворвались трое мужчин, напали на нас. И застрелили его. Застрелили прямо у меня на глазах.

— Застрелили? Ну а вы-то как спаслись? Как получилось, что он мертв, а вы… — подозрительно спросил Том.

— Сама не понимаю. Я старалась помочь ему. Пыталась бороться с незнакомцами. Но силы были неравны. Их трое, все вооружены до зубов. Они сбили меня с ног, а когда я очнулась, Гарри уже не было. Нигде ничего, лишь кровь на полу в холле. Я почувствовала запах горелого, и следы крови привели меня в подвал. Они его подожгли. Застрелили, притащили в подвал и подожгли.

— Черт! — Том прикусил нижнюю губу. Он живо представил страшную картину: обгорелое, скорчившееся тело Ренуика — и содрогнулся. Том отогнал жуткое видение. Гарри больше нет.

Гарри, который всегда был рядом, который был ему как отец; да что там говорить, он сделал для Тома больше, чем родной отец. Скорбь накатила на него удушливой волной, он задыхался, перед глазами все плыло. Том был не в силах справиться с охватившими его печалью и гневом. Но нет, плакать он не станет, особенно перед Дженнифер. Ни перед кем никогда не заплачет.

— Вскоре я позвонила Максу, и он за мной приехал. Вызвал полицию уже после того, как мы оттуда ушли.

Такси миновало мост через реку, и теперь они двигались по противоположной стороне набережной, мимо бетонной громады банка «Саут», стальной паутины знаменитого колеса обозрения «Миллениум». Неподвижные спицы гигантского колеса сверкали в лучах восходящего солнца.

— Как вы догадались, где меня искать?