Переплетения судеб - Даниэлла Роллинс

– А человеческим языком можно?

– В ближайшие пять лет произойдет некое событие, которое, возможно, сперва покажется несущественным. У него будут последствия, которые приведут к более значимым переменам, а те, в свою очередь, – к еще более существенным, и в конечном счете…

– Мир станет таким, каким мы его сегодня видели.

Роман кивнул.

– Именно так.

Дороти затихла, обдумывая его слова. Ей вспомнилось, как она впервые оказалась в Сиэтле и отправилась на прогулку по городу вместе с Эйвери, ее тогдашним женихом. Почти все свое детство она провела в провинциальных городках на Среднем Западе, и в сравнении с ними Сиэтл казался эдаким городом будущего с паромами, электричеством, нарядным университетским зданием. Она могла бродить по его узким улочкам часами, восторженно вытянув шею, чтобы лучше рассмотреть все вокруг, и округлив глаза от изумления.

И пускай ей не слишком-то хотелось становиться супругой доктора Чарльза Эйвери, этот город ее очаровал.

Сердце болезненно сжалось.

– Так надо что-то предпринять! – выдохнув, воскликнула она. – Надо просчитать этот «момент бабочки», или как там его, и все изменить!

Роман изогнул бровь.

– Думаешь, это так просто – отыскать в миллиардах секунд ту самую, единственную? И даже если ты ее найдешь, что дальше? Как понять, что решение, которое ты предпримешь в тот миг, – единственно верное?

Дороти не верила своим ушам.

– То есть ты предлагаешь опустить руки?

Соглашаться с этим Роман не стал. Но и спорить – тоже.

– Мы же с тобой целый год готовили план спасения этого города! – воскликнула Дороти, изо всех сил стараясь унять дрожь в голосе. – Спрашивается, зачем, если ты все равно собрался спокойненько наблюдать за тем, как он гибнет?

– У города в запасе еще несколько лет, – ответил Роман, по-прежнему не глядя на нее. – И благодаря нашему утреннему полету у него теперь будет тепло и электричество…

– Да кому они сдались, если мы все равно погибнем? – Дороти подалась вперед и облокотилась на стол. – Я-то думала, ты ушел от Профессора ровно за этим – чтобы изменить прошлое и дать Сиэтлу шанс…

Впрочем, с чего она это взяла? Она ведь не знала истинных причин ухода Романа. Он ей об этом никогда не рассказывал. «Боюсь, мы с тобой слишком мало знакомы, чтобы я делился этой историей».

Она всмотрелась в его лицо. На нем отчетливо проступил страх, придав Роману сходство с подростком. Теперь ей было проще вообразить, как он выглядел, когда работал у Профессора. Ей живо представилось, как он под покровом ночи крадет машину времени. Как снова и снова отправляется в будущее. Как всматривается в почерневший, безжизненный пейзаж, надеясь, что катастрофу удастся предотвратить.

В груди у нее защемило. Даже вообразить тяжело, до чего одиноко ему было в те минуты.

К горлу подкатил ком.

– Роман…

Он резко поднялся с места и с излишней старательностью стал поправлять куртку, по-прежнему не поднимая на Дороти глаз.

– Уже поздно.

– Ты не можешь просто взять и уйти! – воскликнула Дороти, выпрямившись. – Давай поговорим обо всем начистоту!

– Позже, – сказал он, наконец посмотрев на нее. На мгновенье ей показалось, что он хочет что-то добавить, но он только покачал головой и осушил бокал с бурбоном, стоявший рядом. А потом коротко ей кивнул в знак прощания и зашагал к двери.

«Вот ведь наглец», – подумала Дороти и, вскочив, бросилась за ним к выходу, но по пути заметила, что какой-то парень, сидевший у барной стойки, обернулся к ней. Она скользнула взглядом по его лицу и тут же застыла как вкопанная.

Это был Эш!

Эш сидел за барной стойкой и неотрывно смотрел на нее. Лицо у него было мрачнее тучи, брови сдвинуты, в золотистых глазах плясали недобрые огоньки. Воздух между ними, казалось, мгновенно наэлектризовался.

Сердце в груди неистово затрепетало.

«Что он тут делает?»

Эш первым отвел взгляд. А потом поднялся со своего места и направился к двери в дальнем углу бара. У порога он остановился ненадолго и вновь посмотрел на Дороти. Она уловила его намек.

Он звал ее за собой.

БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ

2 ИЮЛЯ 2074 ГОДА

06:32

Сегодня произошла еще одна авария: собака перебегала дорогу, и женщина, сидевшая за рулем «Шевроле Аваланч», резко свернув с дороги, чтобы избежать столкновения, врезалась в дерево.

Погибших не было – даже собака не пострадала, – но я постараюсь сделать так, чтобы водителю машины – матери троих детей, между прочим! – не пришлось менять лобовое стекло.

И даже не желайте мне удачи. Она мне ни к чему. Ведь я как-никак ученый.

ОБНОВЛЕНИЕ

12:33

Ситуация становится поистине комичной. Честное слово: я пишу эти строки и истерично хохочу, потому что не знаю, что делать. Впрочем, плакать хочется не меньше.

Я нашел ту самую собаку, решив, что с ней будет проще сладить, чем с человеком. Сами посудите: это ведь и впрямь так! Надо было всего лишь надеть на нее поводок и придержать ее до тех пор, пока «Шевроле Аваланч» не проедет мимо.

Вот только собаку взбесил поводок. Как только я его прицепил, она тут же начала изворачиваться, рваться в сторону и лаять. Как ни пытался я ее удержать – она оказалась сильнее. Кончилось тем, что я упал, а животное побежало к дороге…

И пересекло ее прямо под носом у «Шевроле». Машина резко свернула. И врезалась в дерево, да так, что по стеклу побежали трещины.

Понимаете, что все это значит? А то, что именно я стал причиной аварии. Это ведь я схватил несчастного пса и пристегнул к нему поводок – и именно поэтому он испугался и бросился бежать.

Неужели и остальные аварии – моих рук дело? Может, из-за того, что я задержал водителя грузовика в кафе, он превысил скоростной режим, чтобы вовремя успеть к месту назначения? Может, именно я заставил того юношу сесть на мотоцикл в знак протеста?

Неужели это я во всем виноват?

Эш шел по коридору точно в каком-то тумане. Стук сердца отдавался в ушах. На стенах пестрели плакаты с символикой Черного Цирка и надписями: «У всех есть право на прошлое!» В другой день он непременно сорвал бы их. Но не сегодня. Сегодня он их почти не замечал. В голове было только одно: «Пойдет ли она за мной?»

Эш очень надеялся, что пойдет. Ему было не по себе от осознания, насколько горячо он этого хочет, но против этого чувства он был бессилен. Его снедал жар – казалось, будто в груди вспыхнуло яркое пламя, разъедающее кожу, мышцы и кости.

Он направился к уборной. В глубине коридора стало попрохладнее, и по спине у него пробежал холодок. Он услышал приглушенный плеск волн, накатывавших на причал по ту сторону тонкой стены бара, и вой ветра.