Проблема с Джейн - Катрин Кюссе

Наконец-то она начала понимать: это был роман не о ней, а о нем. Франческо рассказал о любовных похождениях Джейн, чтобы представить в выгодном свете свои собственные.

Она встала и подошла к окну. Шел мелкий дождь. Перед глазами вновь промелькнули белоснежные равнины, где она так любила бегать по только что выпавшему снегу. По возвращении квартира показалась ей мрачной и мертвой, с единственным светильником — лампой на столе Эрика. Нет, она не была там несчастной — по крайне мере, у нее остались воспоминания, пусть со временем приукрашенные, утратившие свою шероховатость.

Джейн ни о чем не жалела. Это было ее жизненное кредо: не возвращаться назад. Что было, то было, и ничего другого быть не могло в этой точке земного шара и в это мгновение.

Она снова села, положив локти на стол и ухватив нижнюю губу пальцами. Перед ней лежала толстая пачка страниц, которые предстояло прочесть.

2

Четыре раза она звонила Франческо, прежде чем он согласился с ней пообедать. Его недомолвки не обескуражили Джейн: она хотела знать, что происходит. Двадцатого января, встретившись с ним в таиландском ресторане, она потеряла дар речи: он похудел на десять килограммов. Впавшие щеки, потухший взгляд и черные круги под глазами. Их последняя встреча не могла стать причиной такой метаморфозы.

— Франческо! Что произошло?

Стараясь не смотреть ей в глаза, он пожал плечами и произнес:

— Ад начался с той самой минуты, когда мы встретились с Терезой в Мадридском аэропорту. Было настолько невыносимо, что в тот же день она решила уехать к своим родителям в Севилью. Шесть месяцев беременности: слишком поздно, чтобы делать аборт.

— Аборт! Ты хотел, чтобы она сделала аборт!?

Это то, о чем говорила Тереза. От нее исходила такая ненависть, что, казалось, она готова была разорвать его.

— Но почему?

Он растерянно пожал плечами и ничего не ответил.

— Потому что ты не приехал на Рождество? Потому что она беременна и живет в одиночестве? Но ты попытался с ней объясниться? Рассказал, сколько у тебя работы и как на тебя давят? Разве она не понимает, что не все зависит от твоего желания и твоей порядочности? Хочешь, я напишу ей и объясню, как ты живешь?

— Не надо.

— Может, ей нужно приехать сюда и побыть с тобой, чтобы понять, что на тебя сваливается ежедневно, особенно сейчас, когда ты заведуешь учебной частью?

— Нет. Она не хочет приезжать из-за ребенка: не питает никакого доверия к американским врачам. А на мою работу ей вообще наплевать.

Франческо пододвинул салат к краю тарелки и принялся переворачивать зеленые листья. Джейн подумала, что Тереза такая же высокомерная и неуравновешенная, как и Эрик, и что Франческо просто не сумел найти нужные слова, чтобы ее успокоить. Она уже собралась дать ему свои ценные советы, как вдруг он продолжил резким тоном, глядя ей прямо в глаза:

— Здесь замешан еще один человек. Я встретил ее как раз перед твоим отъездом. Я влюбился, Джейн. Безумно влюбился.

В его печальной улыбке проскальзывала насмешка над самим собой. Джейн широко раскрыла глаза. Безумно влюбился! Франческо был не тот человек, который бросается такими словами. Не увлекся, а именно влюбился. Безумно влюбился. Она проглотила слюну, продолжая держать в руке вилку с кусочком курицы под соусом карри.

— За десять дней мы виделись с ней более десяти раз. Между нами ничего не было, — продолжал он, все так же глядя ей прямо в глаза. — Ничего: мы даже не поцеловались. Но это любовь, как с ее стороны, так и с моей.

Он вздохнул. Печаль, промелькнувшая в его тусклом взгляде, поразила Джейн. Она покраснела. «Даже не поцеловались». Тогда как они с Торбеном занимались этим целый день. Как смог Франческо, безумно влюбившись в женщину, ни разу не поцеловать ее за десять дней? Какая сила воли! И как же он боялся любви!

Он несколько раз влюблялся за время их брака с Терезой, но впервые его душа так неожиданно распахнулась и он испытал такой интерес к другой женщине.

— Какая она красивая, Джейн! В ней все красиво: лицо, душа. И она невероятно близка мне по духу.

Как только Франческо заговорил об этой женщине, глаза его оживились, замерцали, словно угольки, тлеющие в золе. Он вернулся неделю назад и сразу вечером позвонил ей, но до сих пор они не встретились.

— Она сказала, что будет занята всю неделю. Почему она так поступает? Я понимаю, что у нее своя жизнь, я же не идиот. И знаю, что ничего не могу ей дать: я женат, моя жена в положении. Я сказал ей всю правду. Ей тридцать три года, и она хочет найти неженатого мужчину, чтобы устроить свою жизнь. Я ее понимаю. Но почему она злится? Почему не хочет меня видеть? Я так не могу. Это слишком тяжело, Джейн. Я страдаю, мне необходимо ее увидеть. Думаешь, она злится, потому что я ездил в Испанию? Она решила меня проучить? Но у меня не было выбора! Зачем она играет со мной? Это ужасно. Что ты об этом думаешь? Ты ведь женщина, ты должна ее понимать.

Продолжая говорить, он так сильно надавил вилкой на пластмассовую тарелку, что прогнул ее. Какой ужас! Джейн зажмурилась. Еще никогда она не видела так сильно страдающего и так глубоко раненого мужчину. Франческо уже было не остановить. Он даже забыл о Терезе и ребенке. Для него больше не существовало никого, кроме этой женщины.

— Возможно, она защищается, — мягко предположила Джейн. — Раз она тоже в тебя влюблена, то должна испытывать страх.

— Да? Ты считаешь, что она влюбилась и теперь защищается? Именно так я и подумал.

Его успокоенный вид привел Джейн в еще большее замешательство.

— Кто она?

— Ты не знаешь ее. Мы познакомились на ужине у Мигеля в тот вечер, когда я вернулся из Калифорнии. Она его соседка по Ист-Виллиджу.

— Чем она занимается?

— Создает ювелирные украшения.

— Но как же это возможно, Франческо? В то время как у одной женщины будет от тебя ребенок, ты влюбляешься в другую?

Франческо признался ей в том, о чем не рассказывал еще никому, даже своему лучшему другу в Мадриде. Они были знакомы с Терезой четырнадцать лет. Их отношения никогда не были идеальными. Тереза была властной, ревнивой и эгоистичной. Она заставила его разорвать отношения с самыми близкими друзьями. Он всегда уступал ей. Она была страшно непредсказуемой.

Стоило ему дать ей отпор, как она угрожала развестись, завести любовника или покончить с собой. Друзья Франческо не любили Терезу и считали, что он мог бы найти себе кого-нибудь получше. Он же всегда защищал ее: доброе сердце, страстная натура. Она была остра на язык и никогда не ошибалась в оценках окружающих. Франческо ценил это качество. Живя с матерью и гремя старшими сестрами, которые всегда за него все решали, он привык к сильным женщинам. Но сражаться против четверых женщин сразу было слишком утомительно — в результате он перестал даже спорить с ними. Терезе уже тридцать девять лет, она старше его, он не мог запретить ей родить ребенка. И потом, ему казалось, что он ее любит.