Правнук брандмейстера Серафима - Сергей Страхов

вчетвером проводили целые дни. Они мечтали о дне, когда боги услышат их молитвы и позволят старому Викраму уйти.

Антар объяснялся на ломаном хинди, но Викрам его понял. Он широко открыл тусклые слезящиеся глаза, губы его задрожали, и сморщенный старик сразу стал похож на обманутого ребенка, которому вместо конфеты подсунули бумажку в красивой обертке. Он не хотел ждать до завтра.

Антар огорченно отвернулся и вытер костлявым кулаком покрасневшие от дыма глаза. «Если бы ты знал, старик, насколько мы с тобой похожи! – подумал он c отчаянием. – Только ты ждешь смерти всего лишь год, а я умираю и никак не умру уже пять лет! Целых пять лет! Проклятый город смеется надо мной!»

Он тут же осекся, поняв, что именно сказал. «Нет! Не может быть! Он видел богов, все это не зря… Освобождение… Должен быть еще один знак, чтобы понять, что ему делать… Господи, что со мной сегодня? Проклятый день, проклятый день…»

С соседнего гхата послышались возбужденные голоса. Антар выпрямился во весь рост, стараясь понять, в чем причина шума. Сотни людей, зашедших в реку по пояс, чтобы совершить ритуальное омовение, вели себя странно. – Холодно! Вода ледяная! – кричали десятки голосов.

Толкаясь и цепляясь друг за друга, они пытались выбраться на берег. Некоторые падали, поскользнувшись на мокрых ступеньках лестницы. Те, кому удалось оказаться на суше, тряслись от холода, отжимая на себе мокрую одежду, и растирали сведенные судорогой ноги. Через несколько минут в воде не осталось ни одного человека.

Антар обернулся, услышав знакомый стук палки. Он подслеповато прищурился, чтобы получше разглядеть силуэт старушки в белом сари и поздороваться. И в этот миг случилось необъяснимое.

Лучи солнца прорезали дым, висящий над гхатом. В дрожащем воздухе Антар ясно увидел, как к нему медленно приближается высокая фигура полуобнаженной женщины, и сквозь жуткую какофонию звуков гхата расслышал, как мерно и жутко позвякивает на узкой щиколотке серебряный ножной браслет.

Иссиня-черная кожа, растрепавшиеся на ветру волосы, на тонкой длинной шее ожерелье из крохотных белых черепов, на бедрах желтый шелковый платок. Женщина остановилась и, не отрывая глаз от реки, высунула длинный алый язык и медленно слизнула кровь с царапины на руке. Блеснули острые белые зубы.

Черная… Удаляющая страх рукой… Мать Мира… беспощадная и многоликая Кали…

Он затаил дыхание и с ужасом ждал, что она почувствует его взгляд. Но нет! Подул ветер с Ганги, и страшное видение дрогнуло, растекаясь черными полосами дыма. Мимо него, стуча палкой по камню, прошла маленькая старушонка, похожая на белую птичку.

«Грядет нечто ужасное, а ее руки, как и руки других богов, связаны клятвой Брахмы! Никто из них не способен предотвратить беду!»

Это была даже не мысль, а гнетущее чувство, которое, словно снулая рыба с пустыми глазами, всплыло из черных глубин подсознания. Однако едва бескровные губы Антара шевельнулись, повторяя страшные, кощунственные слова, его ошеломленный разум уже точно знал – да, это правда.

– Проклятый день, проклятый день… – пробормотал он, мешком оседая на землю рядом с безучастным Викрамом. Руки тряслись, плечи согнули позвоночник и повисли неподъемным грузом.

– Запомни! – неожиданно произнес прерывистый старческий голос. – Те, кто почитает веру как сущее, соединяются с пламенем, после пламени – с днем, после дня – со светлой половиной месяца, после светлой половины месяца – с полугодием растущего солнца…

Речь звучала на незнакомом певучем языке, но Антар понимал каждое слово. Он разомкнул тяжелые веки. На него глядели ясные умные глаза деревенского учителя Викрама.

– …после этого полугодия – с миром богов, после мира богов – с солнцем, после солнца – с молнией; их, ставших молнией, ведут в миры Брахмана…

А может, это кто-то другой, неведомый, пристально смотрел на него из глазниц старика?

– Что запомнить, Викрам-баба? – хрипло спросил пораженный Антар. – О чем вы таком говорите?

Но старик умолк и полностью ушел в себя. Взгляд его потускнел, приобрел привычное отсутствующее выражение.

Глава 7

Спор на три тысячи баксов

Она только что позавтракала и сидела одна в тени веранды гостиничного кафе, прихлебывая вкусный холодный ласси, когда появился Кирилл.

– О прекраснейшая! Буду ли я наконец прощен? – горестно вопросил он, плюхаясь на свободный стул.

Выглядел и вел он себя так, словно ничего не случилось и ей не пришлось вчера разнимать безобразную драку в его номере. Она невольно бросила взгляд по сторонам – второго участника конфликта в поле зрения не оказалось.

Ей нравился Кирилл. Красивый дилер давно служил предметом восхищения лучшей половины их офиса. После развода она с головой погрузилась в работу, не оставляя себе времени на развлечения. Карьере это пошло только на пользу. Однако наступил момент, когда организм потребовал передышки. Марианна оторвалась от монитора компьютера и взглянула в зеркало. Круги под глазами ей не понравились. Надо было что-то менять. Для начала она занялась йогой.

Отношения с Кириллом тоже прекрасно вписались в четкую картину мира. Во-первых, ни к чему не обязывали: повторно замуж она не собиралась, на будущего ребенка времени оставалось с запасом. Во-вторых, удовлетворяли инстинкт охотницы: красавчик выглядел как достойный трофей, было приятно ловить на себе завистливые взгляды менее удачливых претенденток.

Правда, поездка в Индию не заладилась с самого начала. Из-за сделки она задержалась с отлетом и меняла рейс. Кирилл не встретил в аэропорту, а навязавшийся в попутчики Слава, чье простоватое, вечно сконфуженное лицо и растерянная улыбка ее поначалу дико бесили, и вовсе превратил перемещение из точки А в точку Б в приключения в духе Гекльберри Финна.

– Ты, кстати, так и не объяснил, почему не приехал, – Марианна посмотрела на сидящего напротив.

– Ну, хочешь, встану на колени? – он вскочил со стула, умоляюще глядя на нее.

В этом весь Кирилл. Точный расчет и жесткая хватка на работе немыслимым образом уживались в нем с полной безалаберностью в обычной жизни. Огромный букет в офис, модный ресторан, лучшие места в ложе Большого театра, – в этом ему не было равных. Но случались и досадные накладки, о которых, впрочем, сразу хотелось забыть, стоило ему взглянуть на нее своими блестящими неаполитанскими глазами.

– Послушайте, миледи! Шутка зашла слишком далеко! Заберите вы от меня этого вашего питекантропа! – он опустился на колено, взял ее за руку и нежно поцеловал кончики пальцев.

Она невольно залюбовалась хищной грацией, с которой он двигался, чувственными очертаниями губ… Мерзавец отлично знал, какое производит впечатление, и пользовался этим без зазрения совести.

Марианна и сама не отдавала отчета, что заставило ее вчера принять столь странное решение. Она уверяла себя, что дело исключительно в желании наказать Кирилла, но из памяти не шел беззащитный взгляд Славы, который почему-то привел ее в необъяснимое смятение. – Ну хорошо, хорошо, прощаю, – она взъерошила его густые блестящие волосы. – Но как тебя угораздило с