Могила моей сестры - Роберт Дугони

– Вам есть где остановиться? – спросил Дэн.

– Да, я позаботился.

Дэн проводил Джорджа Боувайна в приемную. Боувайн открыл дверь, но снова оглянулся на Рекса и Шерлока.

– Скажите, они бы покусали меня, если бы вы их не отозвали?

Дэн погладил их по голове.

– Их размеры пугают, а их лай страшнее укусов.

– И все-таки, как мне представляется, они могут покалечить, – сказал Боувайн, выходя в коридор, и дверь за ним захлопнулась.

Трейси была на последнем издыхании; она уже не помнила, когда последний раз спала всю ночь. Она ощущала усталость во всем теле и слышала усталость в своем голосе, когда они с Кинсом сидели в конференц-зале с Фацем и Делом, вводя Билли Уильямса и Эндрю Лауба в курс открытых дел сектора А.

Уже несколько недель с тех пор, как Дэн отправил свой короткий ответ на возражение Вэнса Кларка, Трейси и Кинс безрезультатно ходили по кругу в деле Николь Хансен. Они снова допросили владельца мотеля и тамошних постояльцев. Они перепроверили отпечатки пальцев, снятые в номере мотеля, и пропустили их через автоматическую систему опознания отпечатков пальцев округа Кинг, вычеркнув лиц с твердым алиби из списка потенциальных подозреваемых. Они снова поговорили с танцовщицами стриптиз-клуба, с семьей Николь Хансен, с ее подругами, с парой бывших бойфрендов.

Трейси составила хронологию последних дней жизни Хансен и установила каждого человека, с которым она вступала в контакт. Они провели обыски, которые оказались совершенно безрезультатны.

– А что с досье работников? – спросил Лауб.

– Они пришли вчера вечером, – ответила Трейси, имея в виду затребованные личные дела настоящих и бывших работников стриптиз-клуба. – Рон должен ими заняться.

Рон Мэйвезер был пятым колесом в коллективе сектора «А».

Лауб обратился к Фацу:

– Что у нас с автомобилями на стоянке?

Фац покачал головой.

– Абсолютно ничего. Мы все бьемся над номерными знаками из Калифорнии и одним из Британской Колумбии. Упрашиваем коллег за границей.

– А что говорит СОРУ?

Трейси покачала головой.

– Ничего.

В перерыве Трейси жаждала кофеина, но у двери ее поймал Уильямс.

– На минутку, – сказал он, и она заподозрила, что знает зачем.

Когда они остались одни, он сказал:

– Передача Ванпельт вчера вечером подняла волну. Можешь ждать нового звонка.

Преждевременным рождественским подарком Ванпельт была часовая передача об Эдмунде Хаузе, Седар-Гроуве и Трейси в рубрике «KRIX – Секретно». Ванпельт перемежала старые фотографии городка со снимками Трейси, Сары, их родителей и Эдмунда Хауза и проводила интервью с жителями Седар-Гроува, обсуждая, как исчезновение Сары разбило вдребезги пасторальное существование городка, какой травмой стал суд и что они думают о возможности повторения такого суда. Никто не выразил радости от того, что СМИ опять вываляют в грязи их жизнь.

Трейси нагнулась над столом в конференц-зале.

– Думаю, такое возможно. Насколько все это плохо?

– Местные и федеральные СМИ прислали две дюжины запросов на интервью, и это было еще до того, как «Сиэтл таймс» сегодня утром поместила эту историю на первой странице. Все хотят интервью. В том числе CNN, MSNBC и полдюжины других.

– Я не дам, Билли. Это не положит конца расспросам. А только привлечет еще больше внимания.

– Мы с Лаубом согласны, – сказал Уильямс. – И говорили об этом Ноласко.

– Да? И что он сказал?

– Он хочет знать, что нам делать, если Хауз добьется пересмотра дела.

* * *

Ноласко редко выглядел довольным, но в тот день, когда Трейси вошла в конференц-зал, он кривился так, будто получил инъекцию ботокса, когда у него был запор. Опять рядом с ним сидел Ли, положив подбородок на ладонь и не отрывая глаз от единственного листка бумаги на столе – несомненно, еще одного заявления, которое они попросят Трейси подписать. Она просто не могла удержаться, чтобы не разочаровать их.

– В каком состоянии расследование дела Хансен? – спросил Ноласко, прежде чем она успела сесть.

Трейси ни на минуту не подумала, что собрание посвящено обсуждению дела Хансен.

– Не сильно изменилось со времени нашего вчерашнего разговора, – ответила она, отодвигая стул.

– И что вы предпринимаете, чтобы изменить это?

– В данный момент я сижу здесь, так что не многое.

– Может быть, настало время привлечь ФБР?

– Я бы лучше привлекла отряд бойскаутов.

В отделе убийств «ФБР» расшифровывали как «Фантастические Болваны Расследуют».

– Тогда я предлагаю дать мне что-нибудь, чтобы доложить наверх.

Трейси прикусила язык, увидев, что Ноласко кивнул Ли, который достал из-под стола стопку бумаги в полдюйма толщиной.

– Мы начали получать эти письма, когда мисс Ванпельт закончила вчера свою передачу, – сказал Ноласко, пододвигая стопку к ней.

Трейси перелистала копии мейлов и телефонограмм. Они были не очень любезные. В некоторых говорилось, что она не достойна носить полицейскую форму. Другие требовали ее голову на блюде.

– Они хотят знать, почему детектив по убийствам, поклявшийся служить и защищать граждан, старается освободить такого мерзавца, как Эдмунд Хауз, – сказал глава отдела.

– Это злопыхатели, – ответила она. – Они живут ради этого. Мы теперь будем принимать решения, чтобы ублажить маргиналов?

– С каких это пор «Сиэтл таймс», NBC и CBS – маргиналы?

– Мы уже это проходили. Они заинтересованы в шуме и рейтингах.

– Возможно, – сказал Ноласко, – но в свете последних событий, мы полагаем, будет благоразумно, если департамент выпустит заявление от вашего имени.

– Мы подготовили кое-что для вас, для обсуждения, – сказал Ли.

– Для обсуждения, но не вашего одобрения, – добавил начальник.

Трейси протянула руку, чтобы взять у Ли листок, хотя у нее не было намерения что-либо подписывать. Они могут выпускать заявления, какие захотят, но не могут выпускать их от ее имени.

Детектив Кроссуайт не принимала никакого участия в расследовании или юридических действиях для пересмотра дела Эдмунда Хауза. Если детектива Кроссуайт следует призвать к участию в таковых действиях, то только в качестве члена семьи пострадавшей. Она не использовала и не будет использовать, официально или неофициально, свое служебное положение детектива по убийствам, чтобы как-то повлиять на юридические действия или результаты таковых действий ни теперь, ни в будущем.