Кошачья гордость, волчья честь - Дарья Кузнецова

Не признать справедливость ее слов было сложно. Панический ужас быстро перегорел, оставив некоторую апатию и понимание: в данной ситуации я совершенно бессилен, и спасти меня может только случай. Так зачем дергаться и оттягивать неизбежное?

— Давай свою отраву, — со вздохом проговорил я. Кошка заботливо придержала мне голову, пока я пил, впрочем, там было всего несколько больших глотков. Зелье на вкус действительно оказалось неплохим, бодрящим, с легкой приятной кислинкой.

— Это не отрава, — упрямо возразила она, поднимаясь с кровати, чтобы поставить пустую посуду на стол. — Это… кажется, правильно оно называется «афродизиак» — возбуждающее средство.

— Зачем? — окончательно потеряв нить происходящих событий, я уставился на Велесвету в недоумении, граничащем с шоком.

— Понимаешь. — Вновь присев на край кровати, Велесвета нервно сцепила пальцы в замок, глядя при этом куда угодно, только не на меня. — Однажды каждая из нас, теней, понимает, что настал… подходящий момент. Я не могу объяснить, как это происходит, но все вокруг складывается нужным образом. Осень, новолуние, особое состояние души, а главное, подходящий мужчина, отмеченный Неспящей. Девочки, кто постарше, пытались нам рассказать, но пока сама не почувствуешь, понять невозможно. А ты мне сразу понравился. — Кошка неуверенно улыбнулась, очень осторожно погладив кончиками пальцев мои ребра. — Ты красивый, умный, надежный, сильный, серьезный. Такой… настоящий, правильный.

— И? — растерянно уточнил я. В голове шумело, пульс ускорился, обострились нюх и осязание, зато со зрением происходило что-то непонятное, перед глазами все расплывалось и даже слегка двоилось. Кажется, начало действовать зелье.

— В общем, в определенный момент мы понимаем, что настала пора зачать ребенка, и выбираем подходящего для этого мужчину. Я выбрала тебя. — Вновь улыбнувшись, Велесвета пожала плечами. — Правда, мои познания об этом процессе исключительно теоретические, поэтому пришлось прибегнуть к зелью; мне кажется, опытная женщина вроде Нири вполне могла бы обойтись без него, — с сомнением и некоторой завистью произнесла она.

— Ты издеваешься? — мрачно поинтересовался я. — Ха-ха. Смешно, я оценил. А теперь, может, развяжешь меня?

— Такими вещами не шутят, — с укором проговорила кошка, на мгновение вскинула на меня обиженный взгляд, а потом опять опустила глаза.

— Бред! — с нервным смешком выдохнул я, уронив голову и зажмурившись. Пару раз стукнулся затылком о кровать, отчаянно жалея, что подо мной мягкий матрац, а не каменный алтарь: тогда от ударов был бы хоть какой-то толк. — Бред. Полный бред! Это точно сон, такого не может быть в реальности. — Я опять нервно хохотнул.

— Почему? — недоуменно поинтересовалась тень.

— Потому! — фыркнул, не в силах внятно и цензурно вкратце объяснить весь идиотизм ситуации. — Ты… Какой тебе ребенок?! Ты сама еще ребенок!

— Неправда, мне уже пятьдесят три, — возразила она. — А ребенок… Если будет девочка, значит, она начнет обучение, а я продолжу свой путь. Если мальчик — значит, Неспящая больше не нуждается в моем служении, и я смогу его прекратить.

— А если не получится?

— Получится, — убежденно отозвалась тень, невозмутимо расплетая косы. — Во-первых, я на тебя уже настроилась и даже проверила нашу с тобой совместимость; помнишь, ты немного приболел в дороге? Это был побочный эффект.

— А если бы мы были несовместимы, я бы протянул лапы? — совсем мрачно уточнил я.

— Нет, твой организм тогда никак не отреагировал бы, — отмахнулась кошка. — Во-вторых, я чувствую, что сейчас именно то время. В-третьих, мой организм сейчас как раз находится в наиболее оптимальной стадии регулярного цикла. И, главное, зелье действует; мне кажется, пора. — Она уверенно кивнула, окинув меня внимательным взглядом, поднялась с кровати и одним плавным движением стянула через голову свободную рубашку. Тяжелые темные волосы рассыпались по точеным плечам, и Велесвета отвернулась, чтобы аккуратно сложить одежду.

Сейчас она совсем не казалась юной девушкой: никакой подростковой угловатости, вполне сформировавшаяся фигура, стройная и пропорциональная. Округлые бедра, узкая талия, которую, кажется, можно было полностью обхватить двумя ладонями, небольшая красивая грудь. Отсутствие пышных форм не делало кошку менее привлекательной. Она была изящна, как тонкая костяная статуэтка, сходство с которой усиливала молочная белизна кожи.

Проклятое зелье действительно работало на отлично, влияя не только на физиологию, но и на инстинкты: я, ингвура мне на холку, несмотря на все безумие ситуации, на полном серьезе хотел сейчас эту женщину.

Вот только расслабленно отдаться этому состоянию и плюнуть на все мешал разум, который был категорически против происходящего.

— Прекрати, — прорычал я, дернувшись, когда кошка подошла к кровати и, опираясь обеими ладонями о мою грудь, уселась верхом мне на живот.

— Не дергайся, ты себе же делаешь хуже, повредишь руки веревкой, — мягко укорила она, ласково погладив меня ладошкой по щеке. Слова у меня на этом кончились, и из горла даже без частичной трансформации вырвался только яростный рык.

Все было неправильно! Настолько неправильно, что даже инстинкты замолкли, оглушенные диссонансом реальности и желаний. Под хвост Белогривому веревки и мое бессилие — на фоне основной проблемы это были мелочи, досадное недоразумение. В конце концов, при желании все это можно воспринимать как игру, и даже получить удовольствие. Главное, что буквально сводило с ума, заставляя сознание разрываться на части, — эта женщина не хотела близости. Не было запаха ответного желания, и ощущения утверждали, что я сейчас делаю то, на что не имею никакого права. Я делаю, а не эта дурная кошка!

— Ты сделаешь себе больно! — сквозь зубы процедил я, пытаясь дозваться до ее разума, но отчетливо понимая, что шансов у меня нет.

— Я знаю, — спокойно ответила она. — Не волнуйся, я умею терпеть боль, — ободряюще улыбнувшись, она приподнялась на коленях, переползла подальше и, закусив губу, аккуратно примерилась, помогая себе руками.

Я выдохнул сквозь зубы самое грязное ругательство, какое только знал. Собственные ощущения назвать приятными я не мог, но запах крови и боли тихонько всхлипнувшей Велесветы можно было сравнить с ударом кувалды по лбу; а кошка еще и заерзала, пытаясь устроиться поудобнее и, наверное, унять боль.

— Веля, замри! — прорычал я. — Замри, я сказал!

— Я делаю что-то не так, да? — тоскливо пробормотала она, но действительно замерла.

— Да! — коротко рявкнул я, хотя высказаться хотелось гораздо пространней и экспрессивней. — Все!

— Но я же…

— Да уж, теорию, что и куда, ты действительно знаешь, — перебил я. — Не двигайся, ингвура тебе на холку! И слушай. Сейчас ты очень аккуратно встанешь и развяжешь меня. Не перебивай! Развяжешь. Я обещаю, что никуда не уйду и помогу тебе с этой… проблемой века, но не так, понимаешь?! Так ничего не получится!